Холодный расчет докажу!
Завидуешь доблестям мужа,
Что несколько раз устоял
И, плутни других обнаружа,
Копеечки сам не украл?
Гонитель воров беспощадный,
Блистающий честностью муж
Ждет случая хапнуть громадный,
Приличный амбиции куш!
Дождется – и маску смиренья
Цинически сбросит с лица…
Утешься! Блаженство паденья -
Конечная цель мудреца!..
– --
Редела дружная семья
Поочередно подходили
К Зацепе верные друзья
И успокоиться просили:
"Не плачь! безгрешен только бог,
Не плачь! Не хуже ты другого!"
Ответ: рыданье, тяжкий вздох
Или язвительное слово!
– --
Тронут ближнего несчастьем,
Миллионщик-мукомол
К удрученному с участьем
И с советом подошел:
"Чтобы совесть успокоить,
Поговей-ка ты постом,
Да советую устроить
Богадельный дом.
Перед ризницей святою
В ночь лампадки зажигай,
Да получше, без отстою,
Масло наливай"
Подошел и Федор Шкурин.
"Прочь! не подходи!
Вместо сердца грош фальшивый
У тебя в груди!
Ты ребенком драл щетину
Из живых свиней,
А теперь ты жилы тянешь
Из живых людей!"
Шкурин голову повесил,
"Тык-с!- пробормотал…
Князь Иван один был весел.
"Браво!"- он сказал.
Дружен был старик с Зацепой,
Он к нему подсел -
Укротить порыв свирепый
В свой черед хотел…
Князь Иван
Ты Шиллера, должно быть, начитался
Иль чересчур венгерского хлебнул!
Кто не мечтал… и кто не оказался
Отступником? Кто круто не свернул
С прямых путей – по воле… поневоле?..
Припомни-ка товарищей по школе:
Окончив курс, на лекции студентам
Ученый Швабс с энергией внушал
Любовь к труду, презрение к процентам,
Громя тариф, налоги, капитал.
Сочувственно ему внимали классы…
А ныне он – директор ссудной кассы…
"Судья лишь тот, кто богу сам не грешен,
А мой принцип – прощенье и любовь!-
Говаривал Володя Перелешин.-
Кто низко пал – воспрянуть может вновь,
Не бичевать, жалеть должны мы вора…"
А ныне он – товарищ прокурора…
Граф Твердышов… уж он ли над Россией,
Над мужичком голодным не грустил?
А кончил тем, что с земской гарантией
По пустырям дорогу проложил
И с помощью ненужной той дороги
Отяготил крестьянские налоги…
Защепин
(внезапно вскакивает)
Хлебушка нет,
Валится дом,
Сколько уж лет
Каме поем
Горе свое!
Князь Иван
Эх, ты! Некстати перервал!
Шумит, как угли в самоваре!
А я бы, верно, перебрал
Весь Петербург: я был в ударе!
Зацепин
Горе! Горе! хищник смелый
Ворвался в толпу!
Где же Руси неумелой
Выдержать борьбу?
Ох! горька твоя судьбина,
Русская земля!
У мужицкого алтына,
У дворянского рубля
Плутократ, как караульный,
Станет на часах,
И пойдет грабеж огульный,
И – случится крррах!
– --
Он осушил стакан воды,
Порывы грусти тише стали;
Не уходившие жиды
Его почти не понимали;
Они подумали, что он
Свершил в России преступленье,
Украв казенный миллион,
И – предложили наставленье.
ЕВРЕЙСКАЯ МЕЛОДИЯ
Денежки есть – нет беды,
Денежки есть – нет опасности
(Так говорили жиды,
Слог я исправил для ясности).
Вытрите слезы свои,
Преодолейте истерику.
Вы нам продайте паи,
Деньги пошлите в Америку.
Вы рассчитайте людей,
Вы распустите по городу
Слух о болезни своей,
Выкрасьте голову, бороду,
Брови… Оденьтесь тепло.
Вы до Кронштадта на катере,
Вы на корабль… под крыло
К нашей финансовой матери.
Денежки – добрый товар,-
Вы поселяйтесь на жительство,
Где не достанет правительство,
И поживайте как – царрр!..
Зацепин
Прочь! гнушаюсь ваших уз!
Проклинаю процветающий,
Всеберущий, всехватающий,
Всеворующий союз!..
– --
Ушли, полны негодованья,
Жиды-банкиры… Леонид
С последним словом увещанья
Перед Зацепиным стоит.
Леонид
Явленье – строго говоря -
Не ново с русскими великими умами:
С Ивана Грозного царя
До переписки Гоголя с друзьями,
Самобичующий протест -
Российских граждан достоянье!
Его, как ржа железо, ест
Душевной немощи сознанье;
Забыта истина одна,
Что рыцарская честь в России невозможна…
Мы искалечены безбожно,
И разве наша в том вина?
(Пауза. Оратор всматривается в лицо Зацепы,
наблюдая впечатление своей речи. Зацепин
закрывает глаза.)
Русской души не понять иноверцу…
Пусть он бичует себя, господа!
Дайте излиться прекрасному сердцу!
Нет в покаяньи стыда.
Что за нелепость – крестьянин не сеченный?
Нечем тут хвастать, а лучше молчать:
Темные пятна души изувеченной
Русскому глупо скрывать,
Неисчислимы орудья клеймящие!
Если кого не коснулись они,
Это – не Руси сыны настоящие,
Это – уроды! Куда ни взгляни,
Всё под гребенку подстрижено,
Сбито с прямого пути,
Неотразимо обижено…
Где же спасенье найти?
Где? "В миллионах!"- так жизнь подсказала,
Гений достигнуть помог…
Горе одно: он убить идеала
В сердце прекрасном не мог…
О, роковая судеб неизбежность!
В практике – строгий делец,
Голубь в душе – благородство и нежность!..
Вот его драма… Уснул наконец…
(Пауза. Оратор снова всматривается в лицо Зацепы,
сидящего с закрытыми глазами, и продолжает более
развязным тоном.)
Уж лучше бить, чем битым быть,
Уж лучше есть арбузы, чем солому…
Сознал ты эту аксиому?
Так, стало, не о чем тужить!
Знай свой шесток и дань плати культуре!
На Западе Мишле, Эдгар Кине,
Овсянников в родной твоей стране -
Явленья, верные натуре!
И то уж хорошо, что выиграл ты бой…
Толпа идет избитою тропой;
Рабы довольны, если сыты,
Но нам даны иные аппетиты…
О господи! удвой желудок мой!
Утрой гортань, учетвери мой разум!
Дай ножницы такие изобресть,
Чтоб целый мир остричь вплотную разом -
Вот русская незыблемая честь!..
(Зацепин кидается к Леониду с кулаками,
его удерживают.)
Князь Иван
Дай венгерского старейшего!
Дружно тост провозгласим:
"За философа новейшего!"
Вы – мальчишки перед ним!
Ничего не будет нового,
Если завтра у него
На спине туза бубнового
Мы увидим… ничего!
Но гораздо вероятнее,
Что его карьера ждет
Деликатнее, опрятнее.
Миллионы наживет!
Савва
(хлопоча между тем около Зацепина, говорит вполголоса)
Опомнись, Гриша! что с тобой?
Себя клеймишь, друзей порочишь,
Нехорошо! Уйди домой
И там беснуйся сколько хочешь.
Или ты выгодным нашел
Пустить молву между врагами,
Что состоянье приобрел
Ты незаконными путями?
Опомнись! У тебя есть сын…
Услышит…
Зацепин
У меня нет сына…
( Бросает Савве телеграмму. )
Савва
( читает )
"Сегодня умер Константин".
Так вот разгадка! вот причина!
Недаром он с утра ходил
Угрюм и зол в хандре глубокой,
Недаром так безумно пил…
Удар, действительно, жестокий!…
– --
Гриша – образчик широких натур -
Смолоду в крайности резко бросался:
То миллионов желал самодур,
То в монастырь запереться сбирался.
И богомолец, и ротмистр лихой,
И хлебосол – предводитель дворянства,
Стал он со временем туз откупной -
Эксплуататор народного пьянства.
Откуп решили; герой не хотел
Праздно сидеть на своем капитале
И провалился – по новости дел….
Многие так провалились в начале.
Бывший гусар, зарядив пистолет,
Дерзко на бирже сыграл на остатки -
