183
Там свадеб шутовских не парят, В ледовых банях их не жарят… – «Сие относится к славной шутовской свадьбе князя Голицына, бывшего при императрице Анне, которого женили на подобной ему шутихе; был нарочно состроен ледяной дом со всеми принадлежностями и даже пушки ледяные, из коих стреляли, также баня ледяная, в которой молодых парили…» (Об. Д.)
Не щелкают в усы вельмож; Князья наседками не клохчут… – «Императрица Анна любила забавляться подлыми шутами, которых в ее царство премножество было; из числа оных был упомянутый князь Голицын; над ними любимцы государыни и прочие вельможи ей в угождение шучивали разными образами… Сии шуты, когда Императрица слушала в придворной церкви обедню, саживались в лукошки в той комнате, чрез которую ей из церкви в внутренние свои покои проходить должно было, и кудахтали как наседки; прочие же все тому, надрываясь, смеялись» (Об. Д.).
Который даровал свободу В чужия области скакать… – «Имп. Екатерина подтвердила свободу, дворянству данную Петром III, путешествовать по чужим краям, чего прежде делать не смели» (Об. Д.).
Да дел твоих в потомстве звуки, Как в небе звезды, возблестят! – Критик, укрывшийся под псевдонимом Невежда, по поводу этих двух стихов писал: «Звуки блистать не могут: звездам свойственно блистать, а звукам греметь». В этих словах очевидна рационалистическая ограниченность художественного вкуса критика. Державин расшатывал подобные принципы поэтического словоупотребления. Он сознательно, как это видно из его ответа, отходил от них: «В натуральном смысле, конечно, звезды блистают, а звуки звучат; но в витиеватом или фигуральном, а особливо стихотворцы в пренесении одного свойства к другому, несходственному или совсем противному, то есть в метафорах, обыкновенно говорят, например, вместо славныя дела отличаются – славныя дела блистают, красота сияет, пламень жрет, земля стонет, хотя первая лучей, второй зева, а третья гласу не имеют, подобно как брега – рук, а г. Ломоносов написал: брега Невы руками плещут».
Бог – Ода создана Державиным в традициях европейской и русской духовной поэзии, однако ее содержание все же выходит за пределы религиозного смысла и проникнуто философскими мотивами. По форме же ода далеко превосходила все написанное на русском языке в этом роде. Она сразу же приобрела широкую известность и была переведена на иностранные языки.
Без лиц, в трех лицах Божества! – «Автор… разумел тут три лица метафизические; то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени…» (Об. Д.).
Осень во время осады Очакова – Стихотворение написано в то время, когда долго не было известий о судьбе осажденного Очакова (взят штурмом 6 января 1788 г.). Предназначалось для племянницы Потемкина В. В. Голицыной (урожд. Энгельгардт), муж которой, князь С. Ф. Голицын, находился под Очаковом. В стихотворении описано имение Голицына Зубриловка, расположенное в живописном месте, на берегу Хопра, в Саратовской губернии, близ г. Балашова.
Над древним царством Митридата… – то есть над Крымом.
Летает и темнит Луну… – одерживает верх над Турцией; луна (полумесяц) – символ Турции.
Мужайтесь, росски Ахиллесы! – то есть русские герои-воины.
Твоя супруга златовласа, Пленира сердцем и умом… – Имеется в виду В. В. Голицына; Пленира – условно-поэтическое имя: так Державин называл в стихах свою первую жену.
Ее ты дяди и отца… – Родной дядя В. В. Голицыной Г. А. Потемкин, брат ее матери, любил ее как отец.
Ласточка – Стихотворение посвящено памяти первой жены Державина.
На птичку – Написано в связи с назначением (13 декабря 1791 г.) на должность статс-секретаря Екатерины II. В этой должности Державин оставался до конца 1793 г.
Водопад. – Ода написана в связи с неожиданной смертью Потемкина (5 октября 1791 г.), который скончался по дороге из Ясс в Николаев после окончания русско-турецкой войны 1787–1791 гг.
Вельможа – Ода по написании очень быстро приобрела известность.
…Поставленный в позор… – выставленный на всеобщее обозрение, напоказ.
Перлы перские, бразильские звезды – персидский жемчуг, бриллианты; вельможи украшали ими «звезды своих орденов» (Об. Д.).
Он только хлопает ушами. – «Автор, присутствуя тогда в сенате, видел многих своих товарищей без всяких способностей, которые, слушая дело, подобно ослам, хлопали только ушами» (Об. Д.).
Шутиха – сусальное золото, здесь: дорогие одежды.
Чтоб мужу бую умудриться… – то есть глупому стать умным. Державин относил эти стихи к генерал-прокурору Сената А. Н. Самойлову (1744–1814).
Всяк думает, что я Чупятов в мароккских лентах и звездах. – Гжатский купец Чупятов торговал в петербургском порту пенькой. После пожара своих амбаров объявил себя банкротом (по уверениям некоторых, притворно). Чтобы избежать неприятностей от своих верителей, притворился сумасшедшим, навесил на себя множество разноцветных лент и медалей, будто бы присланных влюбленной в него мароккской принцессой. Смысл примера с Чупятовым очевиден: тот, кто не имеет подлинных заслуг перед отечеством, похож в своих орденах и лентах на помешанного купца.
А ты, второй Сарданапал! – Сарданапал – царь древней Ассирии. Имя его стало нарицательным, обозначая неслыханную роскошь и безудержный разврат. Державин эту и последующие строфы относил к Потемкину, Зубову и другим вельможам.
А там израненный герой, Как лунь, во бранях поседевший… – «Лунь – белая цветом птица, род ястреба. – Многие седые заслуженные генералы у кн. Потемкина и гр. Безбородко и у прочих вельмож сиживали несколько часов в передней между их людей, покуда они проснутся и выйдут в публику» (Об. Д.).
А там – вдова стоит в сенях… – «Вдова Костогорова, которой муж был полковник, оказывал многие услуги Потемкину и был из числа его приближенных, имел несчастие, поссорясь за него, выйти на поединок…» и погиб. «Вдова Костогорова после смерти мужа, прося покровительства князя, часто хаживала к нему и с грудным младенцем на руках стаивала, ожидая на лестнице его выезду» (Об. Д.).
Проснися, Сибарит! Ты спишь… – «Сибаритяне (жители древнегреческого города Сибариса. – В. К.) были народ роскошный, изнеженный…» (Об. Д.)
И сил у рук не отнимает… – «Императрица давала нередко волю любимцам своим вмешиваться в дела других министров, как-то гр. Зубов через генерал-прокурора Самойлова делал что хотел…» (Об. Д.) Ущемление своих служебных обязанностей Державин испытал на себе.
Памятник – Вольное подражание оде «К Мельпомене» Горация. До Державина ту же оду перевел Ломоносов («Я знак бессмертия себе воздвигнул…»). Традицию Ломоносова и Державина поддержал впоследствии Пушкин («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»). Об этом стихотворении Державина Н. Г. Чернышевский писал: «В своей поэзии что ценил он? Служение на пользу общую. То же думал и Пушкин. Любопытно в этом отношении сравнить, как они видоизменяют существенную мысль Горациевой оды „Памятник“, выставляя свои права на бессмертие. Гораций говорит: „Я считаю себя достойным славы за то, что хорошо писал стихи“; Державин заменяет это другим: „Я считаю себя достойным славы за то, что говорил правду и народу и царям“; Пушкин – „за то, что я благодетельно действовал на юношество и защищал страдальцев“.»
Снигирь – В первой публикации напечатано под заглавием «К снигирю. По кончине князя Суворова» и с примечанием: «Сия пьеса прислана от неизвестного». Державин присутствовал в квартире графа Д. И. Хвостова при кончине А. В. Суворова (6 мая 1800 г.).
Что ты заводишь песню военну Флейте подобно, милый снигирь – «У автора в клетке был снигирь, выученный петь одно колено военного марша; когда автор по преставлении сего героя возвратился в дом, то, услыша, что сия птичка поет военную песнь, написал сию оду в память столь славного мужа» (Об. Д.).
