Прежде чем перейти к «Сказанию о Заххаке», одному из важнейших в «Шах-наме» по глубине мысли и яркости изображения, Фирдоуси сжато, но с огромной поэтической силой описывает царствования Хушанга, внука Каюмарса, Тахмураса, сына Хушанга, и Джамшида, сына Тахмураса.
Хушанг впервые добыл огонь. Целясь в могучего змея, он попал камнем в скалу.
Змей не погиб, но обнаружил камень
То, что в себе таил он: яркий пламень.
Хушанг обучил людей кузнечному делу, научил их орошать поля, возделывать землю:
Так землепашец, проливая пот,
Стал добывать свой хлеб из года в год.
Тахмурас продолжил борьбу Каюмарса с силами зла. Ему удалось оседлать Ахримана, и он стал ездить верхом на враге человечества. Тахмурас уничтожил две трети бесовского полчища, а прочие бесы, в обмен на жизнь, научили царя письму на тридцати языках, в том числе на пехлевийском, греческом, арабском, персидском, согдийском, китайском.
Блестяще началось царствование Джамшида. Он научил людей изготовлять оружие, прясть лен, шелк, шерсть, шить одежду. Джамшид разделил подданных на четыре сословия: жрецов, воинов, земледельцев и ремесленников. Царь принудил бесов работать на людей, делать кирпич, возводить дома.
Нашел он камфару в кристальном слое,
Бальзам и мускус, амбру и алоэ,
Познал искусство врачевать больных,
Изобретал он снадобья для них…
Так триста лет прошло за веком век.
Не знал в то время смерти человек,
Не знал нужды, не ссорились друг с другом,
Готовы были бесы к их услугам.
Но Джамшид возгордился: «Мир таков, как я его устроил», — сказал он. И бог лишил Джамшида своей благодати.
Перевод С. Липкина
Жил некий человек в те времена,
Пустыня Всадников — его страна.[3]
Он царствовал, создателю послушный,
Богобоязненный, великодушный.
Вот имя правосудного: Мардас.
Он добротою подданных потряс.
Он был владыкой щедрым, беспорочным,
Владел конями и скотом молочным.
У благородного отца был сын —
Любимец, утешение седин.
Заххаком звался он, простосердечный,
Отважный, легкомысленный, беспечный.
Его и Бивараспом ты зови:[4]
«Бивар» — переведу я с пехлеви —
Есть «десять тысяч» на дари… Военных
Коней имел он десять тысяч ценных.
Он дни и ночи на коне скакал.
Не крови он, а подвигов искал.
Однажды утром посредине луга
Иблис пред ним предстал в обличье друга.
Беседа с ним была сладка, остра.
Он сбил царевича с пути добра.
Сказал Иблис: «Чтоб речь моя звучала,
Я клятвы от тебя хочу сначала».
Был простодушен юноша, тотчас
Исполнил искусителя приказ:
«Твои слова держать я в тайне буду,
Я повинуюсь им всегда и всюду».
Сказал Иблис: «Глаза свои открой:
Ты должен быть царем, а не другой!
Как медлит время с властелином старым,
А ты в тени, ты годы губишь даром.
Престол займи ты, пусть уйдет отец,
Тебе лишь одному к лицу венец!»
Заххак, почуяв боль, насупил брови:
Царевич не хотел отцовской крови.
Сказал: «Ты мне дурной совет даешь,
Дай мне другой, а этот — нехорош».
А бес: «Наказан будешь ты сурово,
Когда нарушишь клятвенное слово,
Бесславным будет близкий твой конец,
Останется в почете твой отец».
Так бес лукавый во мгновенье ока
Царевича поймал в силки порока.
«Как это сделать? — вопросил араб.—
Тебе во всем послушен я, как раб».
«Не бойся, — молвил бес, — тебя спасу я,
Главу твою высоко вознесу я».
Был во дворце Мардаса щедрый сад,
Он сердце услаждал и тешил взгляд.
Арабский царь вставал ночной порою,
Готовился к молитве пред зарею.
Здесь омовенье совершал Мардас.
Тропа не освещалась в этот час.
И вырыл бес на том пути колодец,
Чтоб в западню попался полководец.
И ночь пришла, и царь арабский в сад
Направился, чтоб совершить обряд,—
Упал в колодец, насмерть он разбился,
Смиренный, в мир иной он удалился.
Так захватил венец и трон злодей —
Заххак, отцеубийца, враг людей.
Когда его коварства удались,
Вновь злые козни строить стал Иблис.
Он обернулся юношей стыдливым,
Красноречивым, чистым, прозорливым,
И с речью, полной лести и похвал,
Внезапно пред Заххаком он предстал.
Сказал царю: «Меня к себе возьми ты,
Я пригожусь, я повар знаменитый».
Царь молвил с лаской: «Мне служить начни»
Ему отвел он место для стряпни.
Глава придворных опустил завесу[5]
И ключ от кухни царской отдал бесу.
Тогда обильной не была еда,
Убоины не ели в те года.
Растеньями тогда питались люди
И об ином не помышляли блюде.
Животных убивать решил злодей.
И приохотить к этому людей.
Еду из дичи и отборной птицы
Готовить начал повар юнолицый.
Сперва яичный подал он желток,
Пошла Заххаку эта пища впрок.
Пришлось царю по вкусу это яство,
Хвалил он беса, не узрев лукавства.
Сказал Иблис, чьи помыслы черны.
«Будь вечно счастлив, государь страны!
Такое завтра приготовлю блюдо,
Что съешь ты с наслажденьем это чудо!»
Ушел он, хитрости в уме творя,
Чтоб дивной пищей накормить царя.
Он блюдо приготовил утром рано
Из куропатки, белого фазана.
Искуснику восторженно хвалу
Заххак вознес, едва присел к столу.
Был третий день отмечен блюдом пряным,
Смешали птицу с молодым бараном,
А на четвертый день на свой бочок
Лег пред Заххаком молодой бычок,—
Он сдобрен был вином темно-багряным,
И мускусом, и розой, и шафраном.
Лишь пальцы в мясо запустил Заххак —
Он, восхищен стряпнёю, молвил так:
«Я вижу, добрый муж, твое старанье,
Подумай и скажи свое желанье».
«Могучий царь! — воскликнул бес в ответ.
В твоей душе да будет счастья свет!
Твое лицо узреть — моя отрада,
И большего душе моей не надо.
Пришел к тебе я с просьбою одной,
Хотя и не заслуженною мной:
О царь, к твоим плечам припасть хочу я,
Устами и очами их целуя».
А царь: «Тебе согласье я даю,
Возвышу этим долю я твою».
И бес, принявший облик человечий,
Поцеловал царя, как равный, в плечи.
Поцеловал Заххака хитрый бес
И — чудо! — сразу под землей исчез.
Две черные змеи из плеч владыки
Вдруг выросли. Он поднял стоны, крики,
В отчаянье решил их срезать с плеч,—
Но подивись, услышав эту речь:
Из плеч две черные змеи, как древа
Две ветви, справа отросли и слева!
Пришли врачи к царю своей земли;
Немало мудрых слов произнесли,
Соревновались в колдовстве друг с другом,
Но не сумели совладеть с недугом.
Тогда Иблис прикинулся врачом,
Предстал с ученым видом пред царем:
«Судьба, — сказал он, — всех владык сильнее.
Ты подожди: покуда живы змеи,
Нельзя срезать их! Потчуй их едой,
Иначе ты не справишься с бедой,
Корми их человечьими мозгами,
И, может быть, они издохнут сами».
Ты посмотри, что натворил Иблис.
Но для чего те происки велись?
Быть может, к зверствам он царя принудил
Затем, чтоб мир обширный обезлюдел?
Иранцы приглашают Заххака на царство
