Иоганн Гёте - Фауст

Как преступницы и лгуньи,
Фессалийские колдуньи
Низводили беззаконно
Трон твой наземь с небосклона.
Но спокойно, примирение
Посмотри на блеск затона
И на белые буруны
Разволнованной лагуны.
Служим мы тебе усердно,
Будь, луна, к нам милосердна.

Вызовем трубой протяжной
На простор равнины влажной
Всех со дна, из глубины!
Из пучины, бурей взрытой,
Мы сюда, в залив укрытый,
Песнями привлечены.
Мы для праздника надели
Перстни, цепи, ожерелья,
Золотые пояса.
Тут утопленниц каменья.
Это – кораблекрушений
Затонувшая краса.
Это, демоны залива,
Ваша страшная пожива.
Моряки, ища причала,
Разбивались здесь о скалы,
Слыша ваши голоса.

Знаем мы, что в синей зыби
Нежится порода рыбья,
Отливая чешуей.
Но на нынешнем веселье
Мы б увериться хотели,
Что не рыбы вы душой.

Прежде чем сюда приплыли,
Это мы сообразили.
Отплывем от этих глыб,
В глубину нырнем проворно
И докажем, что, бесспорно,
Кровью мы теплее рыб.

Исчезли вмиг.
Попутным зефиром
Уносит их
К высоким кабирам.
О них в Самофракии
Предания всякие.
Ходит молва:
Сами себя производят, не зная,
Кто они сами,
Те божества.
Месяц над нами,
Останься всю ночь!
Утро лучами
Погонит нас прочь.

Я б мог свести тебя с охотой
С Нереем, мы у края грота.
Но он ужасный мизантроп,
Ворчлив, упрям и твердолоб.
Одно уже людское имя
Рождает злобу в нелюдиме.
Но будущность ему ясна,
Вот оправданье ворчуна.
Старик своим сужденьем строгим
Нередко был полезен многим.

Заглянем все ж. Я не боюсь,
Что сгасну или разобьюсь.

Людской какой-то голос? Что за гость?
О люди! В сердце будите вы злость!
С богами вы желаете сравняться
И над собой не можете подняться.
Какой бы дивный я вкушал покой,
Не будь мне жалко слабости людской!
Напрасно проявлял я жалость эту,
И пропадали зря мои советы.

И все же нас ответом удостой,
Мудрец пучины, старец водяной!
Вот в образе людском огонь пред нами.
Ждет от тебя совета это пламя.

Совета? Кто оценит мой совет?
Для увещаний в мире слуха нет.
Хоть люди платятся своей же шкурой.
Умней не делаются самодуры.
Как я Париса предостерегал,
Чтоб он чужой жены не похищал!
Здесь, на границе греческой земли,
Когда он предо мной стоял надменно,
Я предсказал ему проникновенно
Все, что прозрел я мысленно вдали:
Войну, приплытье греков, дни осады,
Треск балок, дым, горящие громады,
Захват твердыни, преданной огню,
Пожар, убийство, бойню и резню.
День судный Трои, гением поэта
На страх тысячелетиям воспетый.
Но вызывающего смельчака
Не удержало слово старика.
В угоду чувству он попрал закон,
И пал его виною Илион.
По-богатырски пал, во всем величье,
Орлов на Пинде сделавшись добычей.
Улисса остерег я наперед
О том, что он к Циклопу попадет,
И предсказал плененье у Цирцеи,
Но стал ли он от этого умнее?
Что спасся он, – счастливая случайность.
А то б его не миновала крайность.

Конечно, грубость сердит мудреца,
Но есть и благодарные сердца.
Признательности капля перевесит
Тьму оскорблений, как они ни бесят.
Пожалуйста, дай мальчику совет,
Как до конца произойти на свет.

Не омрачайте моего чела.
Я весел нынче. Побоку дела!
Жду дочерей своих на праздник званый,
Дорид прелестных, граций океана.
Ни на Олимпе, ни у вас, нигде
Нет равного их игрищам в воде.
Перелетая и садясь, верхом
Со спин драконьих на коней Нептуна,
Они плывут в безудержности юной,
Ныряют вглубь и носятся кругом.
Они слились с водой так воедино,
Что пена носит их, как паутину.
Вот, показавшись из-за их голов,
И Галатея[181] по верхам валов
В Венериной жемчужной колеснице,
На цельной раковине стоя, мчится.
С тех пор как нет Киприды с нами тут,
Ее в Пафосе как богиню чтут.
Свой выезд, остров, храм и все затеи
Венера завещала Галатее;
Ступайте прочь. В приятный этот час
Не хочется мне гневаться на вас.
Протей пусть разгадает вам загадку.
Как народиться и расти зачатку.

Шаг этот не дал ничего. Найдется
Протей, он тут же тотчас расплывется,
А если даст ответ, его язык
Загадочен и ставит всех в тупик.
Но так как выход все ж необходим,
Попробуем, Протея посетим.

Что, издали белея,
В волнах плывет к Нерею?
Как паруса, вразвалку,
Русалка за русалкой
Врезаются, нагие,
В родимую стихию.
Сойдемте с косогора,
Прислушаемся к хору.

Священные предметы
У нас в руках воздеты.
Мы на щите Хелоны[182]
Вам привезли, тритоны,
Достойные служенья
Богов изображенья.

Ростом – сморчки,
Силой – быки,
Кабиры – спасенье
Терпящим крущенье.

Они – порука мира
Средь празднества и пира.
В морях под их охраной
Не страшно урагана.

Милее отца
Кабир для пловца
С разбитой галеры
Близ нашей пещеры.

С собой захватили мы трех,
Четвертый остался, не мог.
Он главный, сто к вам не тянет,
Он важными мыслями занят.

Пусть боги, сойдясь меж собой,
Порочат любого любой,
Над ними трунить мы не смеем,
Но чтим их и благоговеем.

Считалось ведь семеро их.

Куда ж подевали троих?

Никто не мог дать справок.
Идет с Олимпа слух,
Что есть восьмой, вдобавок
К семи примкнувший вдруг.
Они нам дали слово
Быть тут, но не готовы.

Эти несравненные
В жажде перемены,
Как на волю пленные,
Рвутся из вселенной.

Мы и луну и солнце чтим,
И всех богов на свете молим,
Мы делу тем не повредим,
Когда в усердье пересолим.

Надо праздник с блеском справить.
Он нас может всех прославить.

Герои древности – руна
Искали золотого.
Но много больше вам цена
И вашему улову!
Кабиры выше, чем руно,
Найти их было вам дано.