И мужество свое и пыл
В турнирах проявлял вдвойне я.
А вобщем средненько я жил,
И счастлив был лишь на войне я.
Когда-то я мальчишкой был,
Успел я в жизни стать солдатом.
Вино дешевое я пил,
Писал я матери и брату.
Я убивал, ведь я солдат
И сам здесь голову сложил я.
Я счастлив был? Наверно, да,
Ведь до несчастья не дожил я.
Прикидывался я шутом,
Смеялся я над целым светом.
И свет мне отплатил потом,
Назвав бродягой и поэтом.
Я голодал, но не всегда.
Зимой ходил в одежде летней.
Я счастлив был?
Конечно, да?
Я был счастливей всех на свете!
Серьезным быть необходимо -
Чтобы стать легкомысленным.
Нужно быть глупым непроходимо -
Чтобы достичь абсолютной истины.
Нужно быть маленьким, как муравей -
Чтобы осознать свое величие.
Нужно работать тысячи дней -
Чтоб заплатить за себя наличными.
Нужно быть очень хорошим -
Чтоб понять, как ты плох.
Нужно иметь невозможную рожу -
Чтоб быть прекрасным, как Бог.
Нужно уметь отражаться в лужах,
Знать, кроме воздуха, хлеба, воды -
Тебе ничего совершенно не нужно.
Но нужен ли ты воздуху, хлебу, воде,
Или хотя бы твоей бороде?
ЧТО ПОДЕЛАТЬ ТАКАЯ Я ЕСТЬ
Что поделать, такая я есть,
Такой родилась я на белый свет.
Мне наплевать на чванливую честь,
Одно из двух: - я люблю или нет.
Если я люблю - то "да" скажу тому,
Кто мне мил.
Богатство и лесть для меня ерунда,
"Нет" - и проваливай навсегда.
Если даже кого-то люблю
Пусть помнит, что он не один на свете.
Не всегда же плыть туда кораблю,
Куда дует самый настойчивый ветер.
Вам надо холода или огня? -
Поезжайте на север или на юг.
А то, что хотите вы от меня -
Есть это все у моих подруг.
Я гитару свою распилил,
Теперь на пиле я играю.
Для крыльев купил белил,
Я приближаюсь к раю.
Решил я пожить попроще,
Все равно в моей комнате пусто.
И я обменял жилплощадь
На бочку из-под капусты.
Потом я пошел на почту,
Где жил мой знакомый зуммер.
И телеграфировал срочно:
- "Я, наверно, сегодня умер".
Затем поменял свой ужин
На минуту бедности.
Посмотрелся в большую лужу,
И к тебе объясняться поехал.
Эники-беники ели вареники,
только насытились вдруг.
Что нам оставили эти бездельники -
встанем по-прежнему в круг.
Кто на скамейке сосновой устроился,
кто на златом на крыльце.
Мне не удобно, царевич расстроился,
и изменился в лице.
Припев: Как давно я вас не видел,
становитесь в круг скорей
Женя, Вера, Саша, Витя,
Слава, Света и Андрей.
Слава, как царствуешь, Саша, точаешь как,
Света, как шьется тебе?
В лица друг другу взгляните нечаянно
и улыбнитесь судьбе.
Вере-царевне наследство богатое -
тысячи новых путей.
Витя - сапожник, подошвы крылатые,
пересчитайте гостей.
Застывший мир чудес в необычайных красках.
Здесь время не спешит, круша святой обман.
И тонких трещин сеть убийственною лаской
Накинуло оно на образов туман.
И трогает оно рукою осторожной
Красавицы нагой светящуюся плоть.
Тускнеют облака, коробятся вельможи,
Сам Мессия его не в силах побороть.
А время не спешит, и с видом безразличным
Пирует здесь вовсю, покуда пища есть.
И трудно обвинить, поймав его с поличным,
И осудить его за эту злую месть.
Оно привыкло течь.
Но вот художник смелый его остановил.
И статика картин задерживает миг.
И заставляет тело копить в себе века,
Как воду мощь плотин.
Мне первые стихи пропела мать.
И так была прекрасна песня эта,
как будто сочинилась без поэта,
Природа снизошла порифмовать.
И, уяснив предназначенье слова,
решил я, что поэт поэту брат,
и музыку искал во всех подряд,
не замечая мелкого и злого.
Имея добрый и веселый нрав,
с наивностью мальчишки из Эллады,
я посвящал им песни и баллады,
но, к сожаленью, был тогда не прав.
Я ждал лишь пониманья, не похвал,
но оставляли в моем сердце меты
ревнивые богатые поэты,
которых я когда-то воспевал.
Со злобой осуждали мой язык,
сознательно не вникнув в суть предмета
народу не известные поэты,
издавшие по два десятка книг.
И с высоты чинов и привилегий
сердились едко, публику браня,
людей , без злости слушавших меня,
мои непобедимые коллеги.
не понимая, что десятки лет,
когда бывает радостно и больно,
поются эти песни добровольно,
а люди и не знают, кто поэт.
Я выхожу и вижу тихий зал,
не публика - сердца, умы и судьбы,
немилосердные ревнители и судьи,
с которыми я жизнь свою связал.
Вручаю вам друзья, судьбу мою.
Я верю вам, и вы мне тоже верьте,
я напечатан буду после смерти,
и потому сегодня я пою.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ КАК НОЧНОЙ НЕБОСВОД
Я люблю тебя, как ночной небосвод.
Мой рассудок тебя никогда не поймет.
О, печали сосуд, о, загадка немая,
Я люблю тем сильней, что как дым ускользая.
И дразня меня странной своей немотой,
Разверзаешь ты пропасть между небом и мной.
Я в атаку бросаюсь, я жаден и груб,
Как ватага червей на бесчувственный труп.
О, жестокая тварь! Красотою твоей
Я пленяюсь тем, чем ты холодней.
Я НЕ СТАНУ СЕБЯ НАЗЫВАТЬ СТИХОТВОРЦЕМ
Я не стану себя называть стихотворцем,
Потому что науки другие постиг
И рифмуя не чувства, но мысль без притворства,
Я не стану за жизнь выдавать этот стих.
Я не стану себя называть музыкантом,
Подгоняя к мелодии холодно стих,
Потому что Нева непроглаженным кантом
Оторочила музыку песен моих.
Я не стану себя называть живопис
цем,
Мне палитрой художников не удивить.
Написал я друзей своих добрые лица
На холсте моей памяти кистью любви.
Начертил я домик в три окошка
И зажег в окошках яркий свет
Посадил я у порога кошку,
А жильцов... жильцов пока что нет
Я по свету хожу, я прохожих прошу -
Поселитесь, пожалуйста, в доме
Проведу я вам газ, я же строил для вас
Возьмите вот ключ на ладони.
Посмотрел мой дом один прохожий
И сказал он, шляпу теребя:
Ты же сам вселиться в домик можешь -
Нет, старался я не для себя
А другому не хватает сада -
Дом мой не продать и не купить
И мол он не обнесен оградой,
И собаки нету на цепи.
Мне никто, никто не верит,
Что в бумажном доме можно жить
Отворять рисованные двери
И бумажный чай из чашек пить.
Начертил я домик в три окошка
И зажег в окошках яркий свет
Посадил я у порога кошку,
А жильцов... жильцов пока что нет
Припев: Я пою - и песня дышит,
Как моя земля,
В тех живет она, кто слышит,
Видит так, как я.
В тех, кто любит, в тех, кто верит,
Кто поет со мной,
В тех, чьи руки вечно вертят
Старый шар земной.
Плюнуть в морду преступленью -
Это только шаг.
Нужно, чтобы поколенья знали,
Кто их враг.
Нужно быть еще умнее в этот трудный век
Должен быть еще смелее каждый человек.
Припев.
В этот век нескладный, нервный
Очень нелегко
Научить людей поверить
В то, что далеко.
В то, что близко, в то, что нужно
Всем, и вам и мне.
В то, что если взяться дружно
Будет на земле.
Я удивлен, испуган, рад,
Поняв, на что же я решился.
Хоть я работы не страшился,
Но рассадить цветущий сад
И населить его пленер
Не как трагический Бодлер
Цветами страшной красоты,
