Ни о чем
Я не жду ничего, никуда не стремлюсь, не надеюсь,
Не прошу никого, ни о чем не жалею ничуть.
Но поскольку живу, по утрам иногда даже бреюсь,
То куда-то иду и зачем-то копаю, где суть.
Это сладкий удел: опьяняться постылой работой,
Ускользающий смысл средь туманных вершин постигать,
Продираться без троп по коварным и топким болотам,
Чтоб слова только верные в правильном месте сказать.
Это странная жизнь: не любить, не желать и не верить,
Не стремиться наверх и не падать безудержно вниз,
Открывать лишь окно, позакрывши все наглухо двери,
И шутя вылезать на покатый и скользкий карниз.
Не зовут меня вдаль корабли ненасытных желаний,
И не манят мечты о слиянии родственных душ.
Я по жизни бреду, забывая о ней, как в нирване…
И… простите, друзья, что сморозил здесь полную чушь.
Когда заходит дева,
Собою – королева,
То вспугивает дрёму
Поэта. И тогда
Он стих ей непременно
Прочтёт так вдохновенно,
Что погрузит в нирвану
До самого утра.
Плевать не нужно никогда,
Поскольку слюни
Обмажут всё вокруг. Тогда
В ответ нам плюнут.
Давай, мой друг, вести себя
Как в цирке клоун.
Он пародирует не зря:
От смеха стонут.
Ах, первая любовь! Жаль, я ее не помню.
За ней пришла вторая – с красавицей, кажись.
Потом была жена (жаль, не было любовниц).
Но тут кульбит свершила неправильная жизнь.
Влюбился, как дурак (хоть «как» здесь не уместно)
В сушеную, как вобла, зануду и ханжу.
Четвертая? Пекла оладушки из теста.
А больше ничего (забыл!) не расскажу.
Эх, вспомнить бы кого! Мелькают только маски:
Румяна и белила, помада, макияж…
Фальшивые слова, заученные ласки,
Вранье и меркантильность. Обычный антураж.
Жеманны и капризны, холодно-сладострастны,
Неряшливы и скрытны, податливы на лесть…
На первый взгляд обычно пленительно прекрасны,
А после – хуже куриц, залезших на насест.
Не помню ни имен, ни ликов, ни событий,
Ни капельки простого открытого тепла.
Забыл их всех, увы! Склероз мой извините,
Ведь поустал маленько от бабского фуфла.
Хитры и примитивны, прилипчивы, как мухи…
Я с ними, как безумец, растрачивал свой пыл…
Не помню ни глаза, ни души и ни руки…
…Лишь ту, что я не встретил, пока не позабыл.
Скрипит кровать…
Она всегда скрипит,
Когда в неё я тело погружаю.
Кровать я очень крепко уважаю,
Ведь человек на ней и трудится, и спит.
Треть жизни мы проводим на кровати.
Она нам ближе и родней, чем мать!
В нее приводим женщин для объятий.
И в ней мы будем даже умирать.
О, сколько мыслей чудных о свершеньях
Приходят мне сквозь дрёму поутру!
Мне это очень даже по нутру:
В кровати сочинять стихотворенья.
Отбросив все безумные сомненья,
Я наволочкой сопли оботру,
Склоню главу к подушке, к мягкому перу
В порыве чувств, любви и вдохновенья.
В кровати можно даже выпивать!
Вот только в ней опасна сигарета.
Пожарников запомнил я примету:
Курить в кровати это не к добру.
Причина, отчего скрипит кровать,
Волнует всех: друзей, врагов, соседей…
Как будто в ней им хочется поспать
Иль, взгромоздясь на ней, не слабо пообедать.
Скрипит кровать!
Как много в этом звуке!..
Пускай сосед от зависти умрет.
Тут жизнь кипит! И творческие муки
Зовут меня к победному «вперед!».
Мы живем с Вами в разных пространствах,
В отдаленных несхожих мирах.
Но с упорным мечты постоянством
Я несусь к Вам на полных парах!
Разогнавшись по склону крутому,
Я стартую с надеждой в душе,
Что пока не пришли Вы к другому
И что лик не сокрыт в парандже.
Эх, увидеть бы глазки и ножки,
Воспылать чувством дивной любви!
Целовать-целовать босоножки
И шептать «Друг, со мною лети!».
Я верчу головой, что есть силы,
Но любимой нигде не видать,
И фигуры желанной и милой
С фонарем не могу отыскать!
Где же Вы запропали, родная?
Средь каких поселились планет?
Если Вас на Луне повстречаю,
Значит, выпал счастливый билет.
Мы по жизни идем параллельно:
Я – по тверди, а Вы – в облаках.
Верю, встретимся мы, несомненно…
Ближе к пенсии, в райских кустах.
Если бы
(поется на мотив шлягера «Синий платочек»)
Если бы женщины знали,
Если б мужчины могли,
То непременно в постели дерзали
Каждые ночи и дни.
Если бы наши министры
Ездили с нами в метро,
То демократы и коммунисты
Объединились давно.
Если бы нашу культуру
Не загонять на панель,
То даже самая глупая дура
Классиков брала б в постель.
Если бы нашу науку
Не сокращать, а любить,
У инноваций выросли б руки,
Чтоб ВВП прирастить.
Если б ворюг и бандитов
Вымести в тюрьмы метлой,
То на просторах без паразитов
Жил бы народ трудовой.
Если б в стране был порядок,
Бабы бы стали людьми,
А мужики на похмел спозаранок
Не собирали рубли.
Если бы нашу планету
Крепко за ось раскрутить,
То прямо к звёздам песенку эту
Я бы сумел запустить.
Пришла весна.
И я не сплю.
Лежу без сна,
Мышей ловлю.
Я заключить хочу союз
И спеть вдвоем кошачий блюз!
Гляжу в окно:
Среди людей
Идёт в мехах…
Ну, я – за ней!
Крадусь в восторженности чувств.
В душе звучит кошачий блюз!
– Мур-мур, мадам,
Давай дружить!
– Ах, Вы нахал!
– Прекрасна жизнь!
– Я Вас немножечко боюсь…
– Давай споем кошачий блюз!
Она мне лапку подает,
Глаза уже полны любви.
Она сейчас со мной споет!
Пускай оглохнут соловьи!
И мы идем в какой-то шлюз,
Чтоб выть всю ночь кошачий блюз!
Дрожит Луна
Средь звёзд небес,
Звенит струна
И стонет лес…
И мне не страшно брачных уз!
Как я люблю кошачий блюз!
Поговори со мною, мышка!
Ну, пискни, весело спляши!
Да что же ты молчишь трусишка?
Хоть прозой оду мне скажи!
Избавь от грубого искуса
Тебя от шкурки отделить…
Ты для котёнка – словно муза!
Как хорошо на свете жить!
Тобой блаженно я играю,
Весь в предвкушенье трепеща.
Ликую, вдохновляюсь, таю…
В порыве чувств моя душа!
Куда же ты бежишь, дурашка?
Останови свой глупый бег!
Не залезай в тарелку с чашкой!
…Я съел тебя!.. Жестокий век!
Ты ошибся, дружок, развернув голубые знамёна.
Я простой натурал, без заскоков и резвых затей.
Мне принцессы нужны, а не принцы с жеманством отстойным,
Хоть люблю я талантливых разных, конечно, людей.
Я совсем не такой, о котором ты страстно мечтаешь.
Ты попал не туда, спотыкнувшись в начале начал.
Ты перчатку швырнул. Я – перчатку всегда поднимаю.
И с открытым забралом тебя поразил наповал.
Белый флаг не по мне. Не люблю черновых вариантов.
Средь баталий словес я ищу только истины суть.
Мне природа дала все мужские в избытке таланты,
И на скользкую тропку не тянет нисколько, ничуть.
Папаха на резинке!
Рыдает полный зал.
Танцую я лезгинку,
За пазухой – кинжал.
Зарезал я Тамарку,
Бухгалтера побил,
А Гиви иномарку
Бензином запалил.
Убил я дядю Петю
И всю его родню.
А завтра я, ребята,
Еще вам и спою!
Когда громишь всю муть поэтов,
На авансцену выходя,
Не тужься слишком средь куплетов,
На дно с пародией пойдя.
Не тыкай пальцем в нос Кукушку
И не ори на Петуха.
Ведь даже если сам ты – Пушкин,
Но обижать людей нельзя.
Когда-нибудь, не сразу, но с годами
Я неизбежно стану стариком;
Пойду по жизни мелкими шажками
Седым иль лысым маразматиком.
С трудом себя в себе осознавая,
Подрагивая, охая, скрипя,
На лавочку у дома выползая,
Я стану не похожим на себя.
О, жалкий жребий стариковской жизни!
Болезни, слабость, немощность, понос,
Лекарства, ревматизм, запоры, клизмы,
Отсутствие зубов, сопливый нос…
Когда-нибудь всё станет слишком плохо…
И я уйду, как сыч, в последний путь…
И оборвется жизни нить последним вздохом…
Но не теперь. Потом… Когда-нибудь…
