Виктор Гончаров - Стихи

Карангай, Карангай,
Далекий край, пустынный край!
Я долгих сто ночей и дней
Бродил среди скупых степей.
И те места, где был мой стан,
Давным-давно занес буран…
Но хриплый голос древних струн
Хранит в степи любой бурун.
В отаре, в ночь, под песий лай
Я с чабаном пил жирный чай.
Весь смак, все счастье на земле —
Все было
В полной пиале!
Я пил.
Чабан мне песню пел
Про звон щитов, про груды тел…
И в этой груде я лежал
И горсть земли в ладони сжал…
А он, Абдул,
Пал позже днем…
Мы оба в песне не живем.
Склонившись, слушала луна
Гортанный голос чабана:
«Бессмертья нет,
И смерти нет,
Мы дети самых древних лет…»
Так длинно, длинно пел Абдул.
Блестела бронзой смуглость скул.
И в песне той, что пел мне он,
Я слышал свой далекий стон…

Усами рельсов
В чащу врос
Вирандозерский
Леспромхоз.
Над двухэтажным зданием,
Величия полна,
Ночь падает сиянием,
Меняющим тона.
А рядом Лысая гора,
А дальше —
Море Белое…
Из волн его седых с утра
Всплывает
Солнце спелое!
И вот идут его лучи,
Березкам ножки трогают
И, опускаяся в ручьи,
Текут своей дорогою…
Карелия, Карелия,
Лесная сторона!
Под звук твоей капели я
Постиг весну до дна.
Под вой твоей метели я
Постиг суровость зим.
Карелия, Карелия…
Где рекам счет твоим!
Где счет твоим озерам,
Где край берут леса!
Покорная поморам,
Суровая краса.
Я силы бури знаю,
Хоть не водил карбас…
Меня погода злая
Изжить бралась не раз.
Не раз,
Поклонник лета,
Дал бой я декабрю.
Но выжил…
И за это
Судьбу благодарю.
Меня в бинты кидала
Пурга войны не раз.
И смерть не раз пыталась
Вбить пулю между глаз!
Всесильным солнцем юга
Меня война прожгла.
А северная вьюга
Мне на душу легла.
И все запорошила,
Прикрыла, замела
Та северная сила
Застывшего тепла.
Что пережил, что прожил —
Все сохраняют сны,
И нету мне дороже
Дорог моей страны.
Озера, и ложбины,
И запах чабреца —
Мне святы, как седины
Погибшего отца.
Карелия, Карелия,
Лесная сторона!
Под звук твоей капели я
Постиг весну до дна.

Ушел тот час
И не придет,
И нас к себе не позовет…
Ты там сейчас,
За этой
Вокзальною чертой.
Перрон…
И каждым взмахом
Рука зовет: «Постой!»
Тем паровозным паром
Окутана слегка —
Из прошлого все машет
И машет мне рука…
Я все видал,
Все пережил,
Я строже стал,
чем раньше был.
Я понял — нет теплей тепла,
Чем то, что знал с тобой.
Но в окнах степь,
Кружась, прошла
И скрылась за горой.
И, одурев, как от вина,
За мною гонится луна,
И попадает в реки,
И падает в озера.
Я знаю,
   знаю,
     знаю,
Что остановка скоро.
Окутанная дымкой
Надежд,
Издалека
Мне машет, машет, машет
Всю жизнь твоя рука…

Опять ревет погода на Байкале,
И буря зубы кажет над волной,
Как будто здесь шаманы пировали
И долго дрались после пьянки той.
Байкал, Байкал, твоя волна крутая,
Закрученная в пенистый прибой,
Из темноты на берег налетая,
Тоску веков ко мне несет с собой.
И слышу я в твоем сумбурном шуме
Изюбра стон, и волка дикий вой,
И звон цепей в холодом мрачном трюме,
И пули тонкий свист над головой.
Байкал, я с берегов твоих случайно,
Как и пришел, уйду в беззвучье лет.
Не мною вдруг разгаданная тайна
Твоих глубин зажжет над миром свет.
Но хочется постичь хоть на мгновенье,
Что делает тебя таким простым,
Таким глубоким… чтоб мое волненье
Осталось для других всегда живым.

Вновь чистый лист
Лежит передо мной…
Что захочу —
То сделаю с тобой!
Ты хочешь —
Превращу тебя в волну,
И сам, качаясь,
На волне усну.
А хочешь — будешь
Чайкой над причалом…
Но только все мое
Верни сначала,
Не то я превращу тебя
В змею
И ту змею
На радость всем убью!
Как кладбище под снегом,
Свят и чист,
Лежит передо мной
Мой белый лист.

Он был во всем самим собой,
Он открывался весь перед народом.
Все зримее, все ближе с каждым годом
Он к нам, мой друг, своей чертой любой.

Я замедляю шаг у Мавзолея…
Как пульс его, здесь караул застыл.
Да, нужно быть таким, как Ленин был,
Таким, как он, — не ласковей, не злее!

И прежде, чем воспитывать других,
Ты сам себя, как он, пойми сначала,
Чтоб жизнь твоя, как песня, зазвучала!
Чтоб каждый час стал темой многих книг.

Будь просто человеком средь людей —
Не требуй от других земных поклонов.
Умей, как он, не нарушать законов
И в заповедниках зверье стрелять не смей.

Не выдуман — от нас подать рукой!
Он весь земной — не надо делать бога.
Его черты и вдумчиво и строго
Ищи в себе, чтоб стать самим собой!

Я плакал —
Хватит в лесах таежных
Моих озер…
Я мыкал горе —
Молчат папахи
Кавказских гор.
Уже недолго,
Еще немного —
Сольюсь с землей.
Никем я не был,
Никем не буду —
Зола-золой!
И я, прощаясь,
Тебя прощаю
В последний час.
Звезда упала…
Растаял месяц…
Костер погас…

Вы думаете, я живой,
Вы заблуждаетесь, я знаю!
Я просто — был,
Я шел тропой
Из мрака к юности и маю.
И каждый день мой тяжкий путь
Меня преображал немного,
Вливая боль разлуки в грудь
И отнимая веру в бога.
И я в конце концов сейчас
Стал тем, кем будешь ты, кочуя.
Я был когда-то, но угас,
На свет, к тебе, мой друг, лечу я…

Дыши огнем, живи огнем,
Пусть правды убоится тайна.
Случайно мы с тобой умрем,
Все остальное — не случайно.

Смотри, как, напрягая слух,
Над Дикой балкой месяц вызрел.
Не говори: «случайный друг»,
«Случайный день»,
«Случайный выстрел»…

Я вижу, над твоим крыльцом
Гнездится час твой черной птицей.
Не лги, а то умрешь лжецом!
Не убивай — умрешь убийцей!

Нет, не случайно, боль тая,
Идет ко мне тропой печальной
На кладбище любовь моя,
Которую я звал случайной.

Нет, не пишите кровью, не пишите.
И так в крови продрогшая земля.
Любите эту землю и пашите —
И превращайте пустыри в поля!

Я должен это все увидеть,
Преодолеть и победить,
И до конца возненавидеть,
И до предела полюбить.

Пока мой друг заборы строит
На тихой даче у пруда,
Я должен вместо старой Трои
Создать, как в сказке, города.

Родить людей, воздвигнуть стены,
Изжить бездушье, смыть позор,
Настроить новые антенны
На межпланетный разговор.