Доля-долюшка моя,
Ты проста иль нелегка?
Ты обычна иль сложна,
Доля-долюшка моя?
По судьбинушке грущу,
Я не верю, я не жду,
Если есть, тогда сыщу
Ой судьбинушку мою.
Где дорога, там тропа,
Где зима, там есть весна,
Где есть море, есть река,
Где есть мир, там есть война.
Где есть дружба, есть вражда,
Где есть воля, есть тюрьма,
Где есть мысль, там есть мечта,
Где дорога, там тропа.
Ты в оковах или нет,
Ты вопрос или ответ?
Кто затмит тебя, твой свет?
Сколько длится будешь лет?
Где есть жизнь, там есть и смерть.
Нам ждать чудес не надо,
Мы просто живем,
И если будет награда,
Тогда ее обретем.
И если будут желанья,
Придержим их до поры.
Мы, слепые созданья,
Держим пульс мирозданья
У истоков войны.
Мимо кладбищ с крестами
Мчит нас река.
Сколько плит с именами
Мы добавим сюда?
На пороге сознанья
У нас море вины.
Мы, слепые создания,
Держим пульс мирозданья
У истоков войны.
Обретет ли все смысл
В нашем сером мирке?
Кто всплывет в реке жизни,
Кто утонет в воде?
Нам ждать чудес не надо,
Ведь мы просто живем,
Кому нужны здесь награды,
Если мы не дойдем?
Среди света мерцанья
Мы не видим тропы.
Мы, слепые созданья,
Держим пульс мирозданья
У истоков войны.
На веселом небосводе
Светит яркая луна.
Этой радостной погоде
Отдаю я долг сполна:
Простудился, но не слег я.
И пока не слаб мой дух,
Я работаю сегодня.
Завтра тоже не до мух.
Улыбаюсь сам себе я:
Поломаюсь или нет?
Где набраться вдохновенья,
Чтоб работать много лет.
И пускай не до веселья:
Все в работе, даже слух.
Сейчас работа, нет терпенья.
Завтра тоже не до мух.
Рано утром на работу,
Поздно вечером домой.
«Обожаю» я заботу
О работе дорогой.
И когда наступит вечер,
Вроде завтра выходной,
Зажую ириску «Мэллер».
К черту все, иду домой.
Даже счастью не поверю,
Только это так, мой друг,
Я работал всю неделю,
Завтра буду считать мух.
Я еще не научился жить,
Но уже полпути прошел.
Иногда я не знаю, как быть,
Может, знаний еще не обрел.
Я не глуп, хоть умом не блещу,
Не наивен, уже обжигался.
Как ребенок, себя я ищу,
Как ребенок, ломал, но старался.
Столько раз двери я закрывал,
И лицо я прятал в ладонях.
Сам себя столько раз наказал,
Поселив глупость в своих покоях.
Я еще не умею играть
На полях мирового абсурда.
Остается только гадать,
С чем сегодня встречу я утро.
Рвется плоть реальности дней
Напряженностью будней свинцовых.
Не умею быть веселей
И жалеть больных и здоровых.
Я еще не умею держать
Направление верного счастья.
И упрямо назло всем стоять,
Или тихо, если надо, красться.
Я люблю, как люблю только я.
Не научен любить по-другому.
И не знаю я толком себя,
Но доверчив любому чужому.
Я еще не умею кричать,
Подбирая пустые слова.
Не умею зерна ронять,
Чтоб взошли потом семена.
Не умею правильно петь,
Восхищаясь праведным миром.
И на все как надо смотреть,
Видеть в цвете для всех красивом.
Я еще не научился жить,
Это смысл простых истин моих,
Но зато всем могу дорожить,
Что держу в руках я своих.
Музыка во мне все нарастает…
Музыка во мне все нарастает,
И не хватает слуха все объять.
Она недолго так играет,
И трудно все упомнить, записать.
И слов не хватит, чтобы спеть по нотам.
И сил не хватит, чтобы осознать,
Когда наперекор рутине и заботам
Душа поет, не может замолчать.
Далеко-далеко, где сгорает заря…
Далеко-далеко, где сгорает заря.
Есть чудесный мирок, там живем ты и я.
Далеко-далеко, где осталось добро,
Там живем мы с тобой, нам с тобою легко.
И пускай есть тревоги, и пускай есть печали,
Мы с тобою все сможем, нам с тобою все дали.
Далеко-далеко, где гнездятся мечты,
Есть чудесный мирок, там живем я и ты.
Далеко-далеко, где легенды и сказки,
Мы творим свою жизнь без всякой опаски.
И пускай это ложь, недосказанная правда,
Не остановит нас никакая преграда.
Далеко-далеко лишь представь и доверься,
Ты от света зари со мною согрейся.
Поспорила однажды тень,
Что будто бы она нужнее света.
Она — всегда, хоть ночь иль день,
И не зависит от зимы и лета.
Она обычно так статична,
И, замерев, лишь терпеливо ждет.
В своеобразии безгранична,
К любому образу подход найдет.
Как молчаливая актриса,
Сыграет все на свой манер.
Так исполнительна, в ней нет каприза,
Она для подражания пример.
И с каждым до последнего исхода,
И с каждым — с первых дней,
Она не ждет последнего итога.
Она проводит в мир теней.
За стеною — стена, за словами — слова.
За моими глазами — чужие глаза.
За делами — дела, за рукою — рука.
За моею игрою — чужая игра.
За шагами — шаги, за долгами — долги.
За моими мечтами — чужие мечты.
За дарами — дары, за следами — следы.
За моими трудами — чужие труды.
Первым был и успел, сделал все, все сумел.
Он прошел до меня. Все, что нужно, пропел.
За рождением — жизнь, за разумностью — мысль.
Что же будет потом, смерть ответит, держись…
Звезды блестят как стекло на асфальте…
Звезды блестят, как стекло на асфальте.
Белые халаты мелькают в палате.
Тусклые лампы, мрачные тени.
Здесь, словно месяцы, проходят недели.
Снова снаружи ветер играется.
Сдуть пыль дорог с листьев пытается.
Вороны смотрят, ожидая чего-то.
Может в палате останется кто-то.
Запах больничный впитался в одежду.
Здесь процедурами поднимают надежду.
Сонно застыл тихий час на пороге,
И обреченность кланяется в ноги…
Деревья танцевали под музыку ветра…
Деревья
