ПОЭМЫ
1
Горы круче, круче, круче.
Надо мной парят орлы,
И упала синей тучей
На поляну тень скалы.
На поляне необъятной,
Молчаливой и пустой,
Лишь бормочет ключ невнятно,
Прячась в заросли густой.
И, накрытый тенью синей,
Уходящий в бездну склон
Лесом пихты и осины,
Как стеною, окружен.
Посреди — болото стынет,
Мертвой полное воды.
Отпечатаны на глине
Чьи-то давние следы.
На поляне был когда-то
Знаменитый солонец.
Избродило зубров стадо
Из конца ее в конец.
И оставили копыта
Навсегда на тропах вязь,
Вся истоптана, изрыта,
Превратилась в камень грязь.
На стволах седой осины
(То не ветра ли игра?)
От подножья до вершины
Лентой сорвана кора.
Старый зубр зимой и летом,
Поутру и ввечеру,
Подходил к деревьям этим
И сдирал с осин кору.
Бородатый, в бурой шубе,
Бык огромный, как гора,
Брался снизу желтым зубом
И, треща, вилась кора.
Но на княжеских охотах
Перебит могучий зверь.
Только тропы, да болото,
Да осины здесь теперь.
2
Горы круче, круче, круче.
Надо мной парят орлы,
И упала синей тучей
На поляну тень скалы.
Десять лет прошло, и снова —
Я среди знакомых мест:
Тот же лес вокруг суровый
И молчание окрест.
Торопливо ключ бормочет,
Ускользающий от глаз,
Будто он напомнить хочет
Нашу встречу в прошлый раз.
Я, осматриваясь, вижу:
Над болотного водой
Просоленный берег лижет
Бык с косматой бородой.
Я глазам своим не верю
(Наяву мне снится сон!),
Я иду навстречу зверю —
Зубр! Конечно, это он.
И, темнея в травах, рядом,
Грудой грузных гладких глыб,
Отдыхает зубров стадо,
Как косяк гигантских рыб.
Словно черные дельфины
Или зверь морской иной,
Подняли горбами спины
Над травой, как над волной.
Крик и грохот барабана
Вдруг с опушки донеслись,
По разбуженным полянам
Эхом скатываясь вниз.
Будто кто там в бубен щелкал,
Бил, как дятел, в полый ствол.
Бородой взмахнув и челкой,
Бык на дальний зов пошел.
Вслед встают быки другие
(Кто б ослушаться посмел!),
Напрягаются тугие
Мышцы сильных, бурых тел.
Пропуская стадо мимо,
Я задумался на миг:
Зубры были ли такими,
Вот как тот косматый бык?
Грива длинная и челка,
Между плеч высокий торб,
Не сравнить и шерсти с шелком:
Зубр ли это наших гор?
Вид у зубра благородней,
С блеском бронзы, глаже шерсть.
Бык на взгляд с бизоном сходен,
Но и с зубром сходство есть.
Я опять глазам не верю:
Если этот зверь — бизон,
Из своих заморских прерий
Как попал к нам в горы он?
3
Так, идя через поляну,
Все дивился я, но вдруг —
Снова грохот барабана
И как будто бубна стук.
Крик и грохот громче, ближе,
И, пробравшись сквозь кусты,
На площадку тут я вышел
Необычной чистоты.
Все расчищено и убран
Каждый пень и каждый ком.
И в обход к ней стадо зубров
Подбирается бочком.
И кормушки на полянке —
Пустотелых ряд колод,
И старик в лихой кубанке
По колоде палкой бьет.
Человек другой здесь ходит,
Он в колоды воду льет,
Наклоняется к колоде,
Соль и отруби кладет.
И еще один ладонью
Ударяет в дно ведра,
И гудит, как бубен, донце:
«Все к кормушкам! Есть пора!»
На площадке, посредине.
Над колодой стали в ряд
Серебристые осины,
Листья с ветром говорят.
На безлистой нижней ветке
(Не закроют листья вид),
На развилке, как в беседке,
Ловко девушка сидит,—
И блокнот, и карандашик,
И бинокль с ней полевой, —
И она оттуда машет
Крепкой маленькой рукой:
— Подпускайте! — Те, что были
У кормушек, дружно вдруг
Снова с грохотом забили
По колодам и ведру.
И старик, свой зов гортанный
Вдаль послав, повел плечом.
По ущельям и полянам
Эхо прыгает мячом.
Грохот смолк, и люди разом
В росных травах залегли,
Наблюдая зорким глазом,
Как к площадке зубры шли.
Чередой подходит стадо,
Бык громадный позади,
И с зубрицами зубрята
Выступают впереди.
На пустом недавно месте
Закружился у колод
Красных глаз, мохнатой шерсти
И рогов водоворот.
И урчанье, и сопенье,
И зубриц сердитый всхрап —
Всем быкам предупрежденье:
«Не толкайте тех, кто слаб!».
За зубрицею к колоде
Зубр ступает не спеша
И, наевшись, прочь отходит
Свежим воздухом дышать.
Он стоит — гора крутая,
Отдуваясь и пыхтя,
А другой его бодает,
Силы мерит не шутя.
Зубр косит кровавым глазом,
Наклоняет он рога
И одним ударом сразу
Валит на землю врага.
В лес уходят друг за другом
Старики, и там и тут,
Став широким полукругом,
Жвачку медленно жуют.
Первогодки — те игривы
И в полдневную жару:
Вьются бороды, и гривы,
И хвосты их на ветру.
Бородаты и горбаты —
Прямо вылитая мать,
Скачут весело зубрята
И опять бегут сосать.
4
Вижу, девушка сурово
На меня с ветвей глядит.
Подхожу: — Простите, кто вы?
— Я зоолог, — говорит.
— Что ж на ветке вы сидите?
Вы не сойка, не сова!
— Мне внизу мешают видеть
И деревья и трава.
И потом: не сладко, право,
Если ткнет вас рог такой.
Незнакомы зубров нравы,
Вам, товарищ дорогой!
Строго так она взглянула,
Но, сменив на милость гнев,
На площадку соскользнула,
Подавая руку мне:
— А теперь пройдем поближе,
Вот до этого леска,
Хоть, признаться, ненавижу
Я бодливого быка.
… Мы идем, и с нами трое,
Что стояли у колод.
И, копытом землю роя,
На опушке зубр нас ждет.
Он урчит глубоким басом
И выкатывает глаз,
Он, кося кровавым глазом,
Надвигается на нас.
Ну, а девушка шагает
Ближе, ближе, все вперед.
Роет землю зубр рогами,
Он хвостом по ребрам бьет.
Он все злей сопит и роет,
Тут же девушка стоит:
— Не волнуйся! Что с тобою?
Отчего Ермыш сердит?
И знакомый мягкий голос
Успокоил и быка.
Даже лег спокойно волос
На крутых его боках.
Открывая нам дорогу
К стаду, спящему в тени,
Зубр отходит понемногу,
Гаснут глаз его огни.
5
В чаще сырость и прохлада,
На стволах растут грибы.
Скрылось в папоротник стадо,
Лишь торчат одни горбы.
Лес окидывая взглядом,
Я сижу на прелом пне,
И зоолог, сидя рядом,
Говорит о зубрах мне:
— Здесь Кубанская охота
Много лет назад была.
Зубров горная порода
По лесам вокруг жила.
И считалось больше тыщи
Зубров в давние те дни,
Для забавы, не для пищи
Уничтожены они.
Тут старик сказал: — К примеру,
Не охота, а позор!
Коль охотник, знай ты меру,
Сам стреляй и не в упор.
Что ведь было? Не забыли
Мы той княжеской стрельбы:
Чуть не ствол приставив, били,
Князь промажет — егерь бил.
А облавою охота,
Или в ревку, или в гон?[9]
Сотни серн и ланей! То-то
По горам носился стон!
А в году двадцать четвертом
Белый здесь бродил бандит,
Звался Прошкой он и Чёртом,
Зубр последний им убит.
По чащобам и пещерам
Прогулял бандит лишь с год.
Как князья, одним манером
Был он выведен в расход!
Говорил старик недолго
И, орлом взглянув на нас,
Смолк, а девушка-зоолог
Продолжала свой рассказ:
— Чтоб грядущим поколеньям
Гор богатства сохранить,
Указал товарищ Ленин
Заповеднику тут быть.
В новой славе, в новом блеске
Гор Кавказских красоту
Возродить в стране Советской
Мы взлелеяли мечту.
Зубр погиб. Но что погубит
Злая прихоть и корысть,
Воскресит опять, кто любит
На земле живую жизнь!..
Что же зубр — один исчез он?
Нет, в Америке бизон
Был бесстыдно и бесчестно
Из-за шкуры истреблен.
Кочевали там бизонов
Миллионные стада,
А теперь от миллионов
Не осталось и следа.
Все, что нужно нашим людям,
И из мертвых оживет!
Говорю я не о чуде:
Ясный разум нас ведет.
После первой с зубром встречи
Вы гадали — кто же он?
Я на ваш вопрос отвечу:
Зубр и вместе с тем — бизон.
Две породы — вы поймите,
Истребленных! — в нем слились,
В двуедином этом виде
Сохранилась зубра жизнь.
Отбирая год за годом
С зубром сходных по чертам,
Чистокровную породу
Получить удастся нам.
Будет зубр венцом охоты
(Ведь она не только спорт),
Будет он красой природы
Величавых наших гор!
Много лет трудов упорных —
Он появится везде:
Плуг потянет в тяжкой горной,
Каменистой борозде.
Приручить в стадах домашних
Сможем мы зубриц легко,
Чтобы дать ребятам нашим
Их густое молоко.
… Я гляжу: листву раздвинув
(Гнутся клены, как лоза),
Зубр рога высоко вскинул,
Солнце светится в глазах.
К гребням гор уходит стадо:
Бык гигантский позади,
И с зубрицами зубрята
Выступают впереди.
Горы круче, круче, круче.
В облаках парят орлы,
И упала синей тучей
На поляну тень скалы.
