И в самую толпу своих врагов
Врезается, как в стаю робких коршун
В лет голубей. Пугливые враги
1140 Рассеялись... Но раны злобы дикой
С смятением побега много их
Там мертвых уложили... и проклятья
И крики зверские печально отдал храм
И скалы вкруг. Один, как будто бури
И не было, наш медными сверкал
Недвижный царь доспехами... Но вот
Из глубины чертога голос бога,
Вселяя в сердце ужас, зазвучал
Угрозою - он пламенем дельфийцев
Воинственным наполнил и на бой
Их воротил... Тут пал и сын Пелида,
1150 Сраженный в бок железным острием...
Дельфиец был его убийцей, только
Он не один его убил... О нет...
Простертого на землю ж кто, отважный,
Иль камнем, иль мечом, иль подойдя,
Иль издали, кто мертвого не тронул?
Все тело царское прекрасное его
Изрублено - оно сплошная рана.
Мы, наскоро забрав его, тебе
1160 Для слез, старик, и воплей, и убора
Могильного приносим. Этот ужас
Явил нам бог, который судит нас,
Грядущее вещает и карает...
Как человек, и злой, припомнил Феб
Обиды старые... и это Мудрость?
Во время последних стихов, с той же стороны, откуда пришел Вестник,
показывается процессия с закрытым телом Неоптолема на носилках.
Корифей
Вот и царь... но увы! он не сам
Из дельфийской земли
На родимые нивы ступает.
На руках он лежит, как добыча,
Бесталанный... И оба вы горьки.
1170 Так ли думал, старик, ты встретить
Молодого царя? О, увы! вас один
Поражает удар, задавила судьба...
КОММОС
Пелей
Строфа I Горе мне... Ужас какой
К дому подходит, в ворота стучится!
Увы мне! Увы!
О град фессалийский! Погиб я,
Исчез я... Я куст обгорелый,
Один и бесплоден...
О, мука!.. Отраду какую
1180 Лучами я глаз обовью?
(К мертвому.)
Вы, милые губы... ланиты и руки!
О, лучше бы вас заморозила смерть
На бреге Симунта...
Корифей
Да, мог добыть он смерть славнее этой,
И ты бы был счастливее, старик.
Пелей
Антистрофа I Проклят да будешь ты, брак,
Семью сгубивший и царство... о, проклят.
Увы мне, дитя!
Зачем было с родом зловещим
1190 Детей сопрягать нам и смертью
Одеть Гермионе
Я дал нас зачем? О, пускай бы
Перун ее раньше сразил...
О, лучше бы в теле отцовском кровавой
Ты богу стрелы, вопия, не сулил:
С бессмертным не спорят.
Хор
Строфа II Ой, лихо мне, ой, смерть моя, ой, ой...
Обряду верная, почившего встречаю.
Пелей
1200 Ой, лихо мне, ой, смерть моя, ой, ой...
Вдвойне за стариков и горьких отвечаю.
Корифей
То божия судьба... то божья воля.
Пелей
О дитятко... О, на кого ты дом оставил?
И старика бездетного и жалкого кому
Ты поручил?
Корифей
Да, умереть тебе бы раньше внуков...
Пелей
Волосы ты терзай себе,
Жалкий старик!
1210 Для головы не жалей
Тяжких ударов... О, город! о, город!
Двое детей и Фебом убитых...
Хор
Антистрофа II Ты испытал и видел столько мук,
Тебя, старик, теперь и солнце не согреет.
Пелей
Я сына схоронил, и вот мой внук:
Мне муки горькие один Аид развеет...
Корифей
С богиней брак тебе не скрасил жизни...
Пелей
Те гордые надежды где? Они далеко,
И с ними счастие Пелеево, увы! в земле
1220 Погребено.
Корифей
Ты ж одинок и в одиноком доме.
Пелей
Нет тебя, царство, нет тебя!
Ты же зачем,
(бросает жезл)
Скипетра бремя? Прочь!
В сумрачном гроте проснись, Нереида:
Мужа, богиня, гибель ты узришь...
Корифей
Как воздух дрожит... Что движется там?
Божество? О сестры, глядите:
В белом эфире плывет
И тихо к полям благоконным
1230 Тихо вздымается, сестры.
ИСХОД
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
На выдвижном альтане вся в белом и с ненюфарами в черных локонах, с
серебристо-белыми ногами появляется Фетида.
Фетида
Внемли, Пелей. В воспоминанье брака
Оставила чертог Нереев я
И прихожу к тебе. Ты полон муки,
Но унывать не надо. Мне ль детей
Для радости одной, казалось, было
Не повидать... а разве хоронить
Мне не пришлось - крылатыми стопами
Прославленного сына и звезду
Меж юношей Эллады? Ты же слушай,
Зачем к тебе пришла я.
На алтарь
1240 Дельфийский ты возложишь это тело...
Пусть будет гроб Ахиллова птенца
Укором для дельфийцев, и известно
Да будет всем, что пал он от руки
Орестовой.
А пленницу, - ты понял,
Что Андромаху так зову, - пошли
В молосские пределы, обручивши
Там с Геленом, птенец ее теперь
Последний Эакид, но не угаснет
Молосский род его и славен будет...
И ты, старик, не бойся, кровь твоя
1250 От нас не оскудеет, вечно жить ей,
Как Илион богами не забыт,
Хоть злобою Паллады и разрушен.
Тебя ж, Пелей, чтоб радость ты познал
Божественной невесты, от печали
Освободив юдольной, сотворю
Нетленным я и смерти неподвластным:
Ты будешь жить в Нереевом дому
Со мной, как бог с богинею. Оттуда ж,
Не оросив сандалий, выйдешь ты,
1260 Чтоб посетить на острове Ахилла,
На Белом берегу его чертог
Евксинскими омыт волнами, старец.
Ты мертвого немедля снаряди,
Пелей, в дельфийский город богозданный,
А схоронив его, приди и сядь
В глубокий грот на мысе Сепиады
Старинном; там меня ты ожидай.
Приду туда в веселом хороводе
Я за тобой, старик. А что судьба
Назначила, неси. То Зевса воля.
1270 Богами всем один назначен жребий.
И каждый там читает: ты умрешь.
Пелей
Владычица... О дочь Нерея... Слава
Моя... Моя невеста... Здравствуй, радость.
Ты сделала достойнее тебя,
Тобой рожденного достойное.
О, плакать я забуду, и твои
Мне дороги слова. Похоронивши
Почившего, к пещерам я пойду
У Пелия, где обнял я, богиня,
Твой дивный стан...
О, как бессмыслен тот,
Кто ищет жен с приданым! Благородных
Ищите жен для сыновей, и в дом
Лишь честный дочь отдать ты должен, если
1280 Не хочешь злой жены. И если б все
Так рассуждать могли, то не пришлось бы
И гнева нам бессмертных трепетать.
Уходит в средние двери. Мертвого по знаку его уносят. Видение исчезает.
Хор
(покидает сцену под следующие заключительные анапесты:)
Многовидны явленья божественных сил,
Против чаянья, много решают они:
Не сбывается то, что ты верным считал,
И нежданному боги находят пути;
Таково пережитое нами.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
"АНДРОМАХА"
Документальных данных о времени постановки этой трагедии не сохранилось, но сопоставление отдельных высказываний ее участников с фактами Пелопоннесской войны и наблюдения над художественной формой заставляют датировать "Андромаху" серединой 20-х годов (примерно от 425 до 423 г.). Что касается использованного в ней мифа, то уже "Одиссея" (IV, 3-9) сообщала о выдаче Гермионы замуж за Неоптолема, а послегомеровский эпос знал Андромаху как его пленницу и наложницу. По другой же версии, Гермиона еще до начала Троянской войны была обручена с Орестом (см. ст. 966-970) или даже выдана за него замуж во время пребывания Менелая под Троей. Когда последний, чтобы заручиться поддержкой Неоптолема в войне, отдал ему в жены Гермиону, Оресту пришлось отказаться от своих прав; вернуть себе Гермиону он сумел только после гибели Неоптолема в Дельфах (см. вступительную статью, стр. 580 сл.). Эта сюжетная линия, судя по позднейшим свидетельствам, нашла отражение в несохранившейся трагедии Софокла "Гермиона". Однако участие Ореста в заговоре против Неоптолема в Дельфах, равно как конфликт между Гермионой и Андромахой, а также вмешательство Менелая и Пелея являются, по всем признакам, нововведением Бврипида.
Ст. 1. О город Фив... - Имеется в виду мизийский город Фивы у подножия горы Плака (в Малой Азии), где царствовал отец Андромахи Ээтион.
Ст. 14. На острове рожденный...- Неоптолем, который родился на острове Скиросе от союза Ахилла с дочерью местного царя Деидамией; Фетида, мать Ахилла, скрывала здесь юношу среди служанок царевны, чтобы помешать ахейцам взять его с собой под Трою.
Ст. 16. ...фтийские с фарсальскими сады... - Фтия и Фарсал - города с прилегающими к ним областями в Фессалии; в историческое время Фтия уже не существовала.
Ст. 31. Мой деспот - то есть господин, хозяин. Истинное отношение Неоптолема к Андромахе, как видно из пьесы, было далеко от деспотического в современном смысле слова.
Ст. 51. Царь в Делъфах, - он за гнев безумный платит... - Когда Ахилл был убит под Троей стрелой Париса при помощи самого Аполлона, Неоптолема еще не было среди ахейцев, осаждавших город. В этих стихах Еврипид отклоняет тот вариант сказания, по которому Неоптолем был убит жрецами за непочтительное отношение к божеству во время его последней поездки в Дельфы.
Ст. 82-86. Ты думала...- Перевод этих 5 стихов нарушает традиционную стихомифию, где каждая мысль облекается ровно в один стих. Вот как это звучит в редактуре Зелинского:
