Экзерг гласит: КОРАБЛЬ ПОШЁЛ НА ДНО!
Беседа
Для двух флейт
Франсису Пуленку, положившему её на музыку
А С розы, что безуханна,
К нам слетает тоска.
С розой схожи вы странно:
И молчанье цветка
И твое – безуханны.
Вас сроднила тоска
С той, чьё нежное ухо
Манит мёртво и сухо
Завитком лепестка;
С той, чье имя столь глухо,
С той, кого я забыл;
С той, о ком нет и слуха,
С той, кого я любил –
Та, другая, бывало,
Губы мне отдавала.
В Что равняешь нас ты
С блёклой розою лживо?
Прошлой нет красоты –
Только новое живо.
Взгляд мой видит в твоём
Как с тобою вдвоём
Мы в объятии слились.
Пусть огонь моих глаз
Слёзы высушит враз,
Что о прошлом пролились,
И скорее умрёт,
Лишь возникнув, желанье –
Покорённый мой рот
Возвращает лобзанье.
Рассеянная
Я с нежностью влекусь за легкими шагами,
Ты – под руку со мной, окутана духами,
Не слыша ничего… Лаура, снизойди
Когда вернулись к нам осенние дожди,
Когда по лужам ты бредешь почти не глядя,
И взор невидяще скользит по мокрой глади
И после в небеса уходит в полусне,
Прислушаться к тому, что говоришь ты мне.
Вкрадчивый II
Нежную жаля,
С жаждой сугубой
К уху припали
Жадные губы.
Сердце – в осколки
Взор изумлен,
Только нисколько
Я не влюблен.
Вот так сюрпризы…
Кровь загудела:
Рук моих дело –
Бури и бризы…
Я получу,
Нежно-уверен
И злонамерен,
То, что хочу.
Час
ЧАС царственный, смеясь и обратясь сиреной,
Горит в сиянии неведомых времен.
Танцуй же, Луч, танцуй среди холодных стен
Души угрюмой и надменной.
ЧАС близится, забьёт источник сокровенный.
Пылает прошлое, и глад мой утолен,
Я одиночеством верховным восхищен,
Любя в самом себе свой образ суверенный!
И тайный демон мой легко порабощен,
В прозрачном воздухе бесследно растворен
И в мудрость светлую волшебно претворен
С приходом ясности мгновенной.
ЧАС близится, забьёт источник сокровенный.
Танцуй же, луч, танцуй среди холодных стен,
Пред оком сумрачным чернеющей вселенной.
Жестокая птица
Всю эту ночь в объятьях птицы злой
– Какой восторг! – мне до рассвета снится,
Что нежные проклятья мечет птица
В небесный свод, кипящий звездной мглой.
Пронзив меня, со всей моей судьбой
Покончив враз, твой взгляд не возвратится,
И в пепел все былое превратится …
С каких высот слетает голос твой!
Рассвет во тьме рисует незаметно
Набросок дня без видимых примет.
Мне лишний день – всего лишь промельк тщетный,
Что этот день – когда тебя в нем нет?
Дню юному отказом я отвечу,
Лети, душа, обратно – тьме навстречу.
На рассвете
Рассвет – ещё не давит зной,
И нежность, мягкой пеленой
Рассеянная в ясном небе,
Со скорбью борется земной.
В ночи я вынес столько боли,
О Ночь, терпи теперь и ты
Расцветшие в небесном поле
Полупрозрачные цветы.
Сумей принять их приношенье.
Как вынесешь, ночная боль,
Обетованье возвращенья
Вещей невидимых дотоль?
Столь много видел я туманов,
В бессоннице моих ночей,
Что числю я среди обманов
И силу солнечных лучей.
По воле или против воли
Не знаю, как смогу принять,
О день младой, на белом поле
Твою червонную печать.
Равноденствие
Меняюсь я… Что ввысь неслышно отлетело?
И, власти прежней лишена
Предчувствья усыплять, листва отяжелела.
Безмолвна стала тишина.
Душа, твоих кантат высокое звучанье
Рекой лилось со всех сторон…
Глубокою водой простерлося молчанье,
Над тайной птичьих похорон.
И надо мной, живым, вдруг небеса ослепли…
Вблизи летейских берегов
Уснули на песке, как будто в мягком пепле,
Останки спутанных шагов.
Психею нежную вода вуалью скрыла…
Моя сомнамбула, о ком
Прозрачная твоя вздохнула вдруг могила
Слетевшим с камня пузырьком?
Наедине с собой, Она меня прощает,
Но только взор отводит свой…
Верна, меня бежит, любя, меня бросает
В моей пустыне неживой.
А отчего – Бог весть, и тщетно сердце бьётся,
И Эвридику не вернуть.
Оставь, Орфей, не спорь – она не обернётся,
Змеёй ужаленная в грудь.
Свидетель сумрачный любви невозвратимой,
О Солнце, вот и твой черёд –
С упрямой нежностью тебя, неодолимо,
За реку чёрную влечёт.
Прозрачной осени печальная свобода!
О как мне одиноко с ней!
Все сущее вокруг готовится к уходу,
Исчезнуть – значит стать ясней.
Недвижным «Почему?» застыв окаменело,
В глазах стоял вопрос немой.
Но веко, задрожав, внезапно почернело,
И пало между мной и мной.
О что за вечности, лишь за одно мгновенье,
Нежданно оборвался ход?
Упавшего листа легчайшее явленье
Чертою разделило год.
Крути вокруг меня о ты, листва сухая,
Свой огненный водоворот.
О Солнце! Уходя, одним лучом сверкая,
Пронзи им время, что умрёт.
Осенним ветром в путь невольно увлечённый,
Средь алой паники плыву…
И в вихре золотом кружусь я, изумлённый,
И пробуждаюсь, и живу!
Ласка
Жар сухой мой охлади
Льдом ладони… Несравнима,
Ветвью пальмовой пройди
Мановеньем легким мимо.
Пусть морозный блеск камней,
Мне привычный, растворится,
В трепетании огней,
Затворяющем ресницы…
Тотчас боль моя прошла,
Горькой поросла полынью.
Нежность горе развела
До прозрачного унынья.
Песня на два голоса
Что просишь? – Всего.
Что можешь? – Как знать?
Два слова связать,
Почти ничего…
Что стоишь? – Как знать…
Что хочешь? – Всего.
Что знаешь? – Тоску.
Что можешь? – Мечтать
Скорей пролистать
Всю жизнь по листку.
Ещё что? – Мечтать
Развеять тоску.
Что ищешь? – Свой след.
Что нужно? – Суметь
Всем тем овладеть,
В чем толку и нет.
Что страшно? – Хотеть.
Ты есть? – Меня нет.
В чем долг? – Умереть.
В чём смысл и венец?
– Смогло мне вконец
Всё осточертеть.
Куда ты? – В конец.
Зачем? – Умереть.
Девушка
Тебе решила я присниться
Такой разумною, такой
Прелестною! – и под ресницы
Плеснула синевой морской.
И радужную оболочку
Пронзила радугой. Твоя
Счастливейшая мысль и строчка
Из самых лучших – это я!
Желая взять в стихотворенье
Всё то, что видимо вокруг,
Ты лишь не упусти мгновенье,
Когда я смехом вспыхну вдруг.
Под лампу, розовый, метнётся,
И по листу наискосок,
Рассыплется, потом вернётся,
Скользнёт обратно в твой висок.
С огнём смешается. Пропажи
Ты не вернешь. И то сказать –
Сама двух голубей в корсаже
Я не умею удержать.
Духовная пчела
О демиург! Великий дух, творец!
Алкая, вьёт душа-пчела живая,
Свои круги у входа в твой дворец,
Твоих пиров щедротами живая.
Струится мёд средь золотистых сот –
Хранится там, в таинственном слияньи,
И ясный свет божественных высот
И алгебры холодное сиянье.
По прихоти свободного ума
Пчелиный путь причудливо завьётся –
Запуталась пчела в себе сама
И, лёгкая, о стены улья бьётся.
Звучащий след размытого пятна,
О крохотный молниевидный атом,
Удержишь жизнь единственную на
Прозрачном сне, на облачке крылатом?
А бес и плоть – попятный только ход
Создателя, глухое полыханье
Огня в золе, бледнеющий заход,
Погасших солнц предсмертное дыханье. .
Где ты живёшь, о трутень-абсолют,
Само себя забывшее мгновенье?
Благословишь – все вещи запоют,
Опомнятся в тоске стихотворенья.
И мне мила обманная игра,
Окольный путь во мраке многоплодном,
Вмещающем все завтра и вчера,
Горящие на лоне плодородном.
Беатриче
Легчайшая, сгустится тень –
Боль станет непереносима,
Мгновенья омрачают день,
Лишь вздох – и ты уже незрима,
Один лишь шаг, одна ступень –
И всё навек невозвратимо.
На дне источника хранима,
Моей любви трепещет тень.
Но знаменья печальны: мнится,
Что образ глаз твоих двоится,
Что солнц слепых враждебен лик.
Пахнуло горечью полынной –
И венчик радужный поник
И выцвел в глубине пустынной.
Философ
В безмолвьи знак мне явлен был –
Она своим огромным оком
Предсказывает ненароком,
Что мой недолговечен пыл.
Мой жар, рассеянный, остыл,
Омыт смеющимся потоком,
И полдень в омуте глубоком
На стрелы солнце раздробил –
Как бог листву чуть тронул краской,
Смягчат ребяческий задор
Они тысячеперстной лаской,
Избыток счастья на простор
Взметнётся, и вверху над нами
На искры разлетится пламя.
«Пальцем двинь – засеребрится…»
Пальцем двинь – засеребрится
Капля. Глубже окуни
Руки, чтобы притвориться
