Хлеб нас от смерти спас. Он и сейчас бессмертен... Всё настоящее в нас Этою мерой мерьте.
ТЕ МИНУТЫ
Везли по улицам Москвы Прах Неизвестного Солдата. Глазами скорби И любви Смотрели вслед мы виновато.
И в те минуты Вся страна Прильнула горестно к экранам.
И ворвалась в сердца война И к молодым, И к ветеранам.
Ко дням потерь и дням разлук Нас память снова уносила. И рядом с дедом плакал внук, Ещё всего понять не в силах.
9 МАЯ 1981 ГОДА
И твой отец надел медали И боевые ордена. А мысли все его витали В тех днях, Когда была война.
К нему пришли однополчане: Улыбки, слёзы, седина. И в доме тосты зазвучали И воцарялась тишина.
А ты не пела, не смеялась. И уходила в боль свою. И в этот миг тебе казалось, Что твой любимый пал в бою.
Он был, наверно, много старше, Но уравняли вас года. Солдаты вспоминали павших И снова брали города.
И пели бывшие солдаты, Но песня их была грустна, Как будто были виноваты, Что ты на празднике одна.
КОЛОКОЛА ХАТЫНИ
Вновь иней на деревьях стынет По синеве, по тишине Звонят колокола Хатыни...
И этот звон болит во мне.
Перед симфонией печали Молчу и плачу в этот миг.
Как дети в пламени кричали!
И до сих пор не смолк их крик.
Над белой тишиной Хатыни Колокола - как голоса Тех, Что ушли в огне и дыме За небеса.
"Я - Анна, Анна, Анна!" издалека... "О где ты, мама, мама?" издалека...
Старик с ребёнком через страх Идёт навстречу. Босой. На бронзовых ногах. Увековечен. Один с ребёнком на руках.
Но жив старик. Среди невзгод, Как потерявшийся прохожий. Который год, который год Из дня того уйти не может.
Их согнали в сарай, Обложили соломой и подожгли. 149 человек, из них 76 детей, Легло в этой жуткой могиле.
Он слышит: по голосам Из автомата. По детским крикам и слезам Из автомата. По тишине и по огню Из автомата...
Старик всё плачет. Не потому, что старый. А потому, что никого не осталось.
Село оплакивать родное Идёт в сожжённое село. По вьюгам, ливням и по зною Несёт он память тяжело.
Ему сюда всю жизнь ходить. И до последних дней 149 душ хранить В душе своей.
Теперь Хатынь - вся из гранита Печально трубы подняла... Скрипят деревья, как калитка,Когда ещё здесь жизнь была.
Вновь иней на деревьях стынет. По синеве, по тишине Звонят колокола Хатыни. И этот звон болит во мне...
ГОДОВЩИНА ПОБЕДЫ
Б. Н. Полевому
- Ну, что ты плачешь, медсестра? - Уже пора забыть комбата... - Не знаю... Может и пора.И улыбнулась виновато.
Среди веселья и печали И этих праздничных огней Сидят в кафе однополчане В гостях у памяти своей.
Их стол стоит чуть-чуть в сторонке. И, от всего отрешены, Они поют в углу негромко То, что певали в дни войны.
Потом встают, подняв стаканы, И молча пьют за тех солдат, Что на Руси И в разных странах Под обелисками лежат.
А рядом праздник отмечали Их дети Внуки иль сыны, Среди веселья и печали Совсем не знавшие войны.
И кто-то молвил глуховато, Как будто был в чём виноват: - Вон там в углу сидят солдаты Давайте выпьем за солдат...
Все с мест мгновенно повскакали, К столу затихшему пошли И о гвардейские стаканы Звенела юность от души.
А после в круг входили парами, Но, возымев над всеми власть, Гостей поразбросала "барыня". И тут же пляска началась.
И медсестру какой-то парень Вприсядку весело повёл. Он лихо по полу ударил, И загудел в восторге пол.
Вот медсестра уже напротив Выводит дробный перестук. И, двадцать пять годочков сбросив, Она рванулась в тесный круг.
Ей показалось на мгновенье, Что где-то виделись они: То ль вместе шли из окруженья В те злые памятные дни,
То ль, раненого, с поля боя Его тащила на себе. Но парень был моложе вдвое. Пока чужой в её судьбе.
Смешалось всё Улыбки, краски. И молодость, и седина. Нет ничего прекрасней пляски, Когда от радости она.
Плясали бывшие солдаты, Нежданно встретившись в пути С солдатами семидесятых, Ещё мальчишками почти.
Плясали так они, как будто Вот-вот закончилась война. Как будто лишь одну минуту Стоит над миром тишина.
ПОЛНОЙ МЕРОЙ
Когда вас по глупости кто-то обидит, Примите обиду легко и достойно, Как шумного гостя В домашнем застолье, И вашей обиды никто не увидит.
Не стоит на мелочи тратить здоровье. Смахните их шуткой, Запейте их чаем. Не эти обиды нам жизнь сокращают, Не эти обиды смываются кровью.
Вот если к вам друг позабудет дорогу, Когда ваша карта окажется битой, И сердце займётся тяжелой обидой, И голос, И взгляд ваш не скроют тревогу,
Тогда пусть воздастся за всё Полной мерой! Не стройте иллюзий, Не прячьте обиды. За всё в этой жизни Должны мы быть квиты За счастье с добром И за подлость с изменой.
* * *
Как важно вовремя уйти. Уйти, Пока ревут трибуны. И уступить дорогу юным, Хотя полжизни впереди.
На это надо много сил Уйти Под грустный шепот судей. Уйти, Покуда не осудят Те, кто вчера боготворил.
И лишь соперник твой поймёт, Сорвав удачливые кеды, Что был великою победой Тот неожиданный уход.
В МАСТЕРСКОЙ СКУЛЬПТОРА
Я не знаю, как ты всё постиг: Бронзы грусть и мрамора веселье. Проступает в камне женский лик, Будто бы в окне рассвет весенний
Я не знаю, что тебе дороже: Тайна мысли иль улыбки миг. Сколько лиц... А лик один и тот же. Все один и тот же женский лик.
Видимо, резец твой заколдован. Видно, камень у тебя такой, Что бы ни работалось И снова Женский лик под ласковой рукой.
Проступает в камне женский лик. Боль его Твоей любви начало. Словно в камне музыка звучала, А до нас донёсся только крик.
* * *
Откуда эта в нём гордыня? Взгляд свысока. В усмешке рот. Ну, понимаю. Было б имя. Или ума невпроворот.
А то ведь кроме кабинета И чина Мало что и есть. Но, к сожалению, за это Ему оказывают честь.
И лесть замешивают в речи. Готовы гнуться пополам. И всё при нем: Больная печень, Машина, Дурь И фимиам.
ДРУГ ПОЗНАЁТСЯ В УДАЧЕ
О. Комову
Друг познаётся в удаче Так же порой, как в беде. Если он душу не прячет Чувства не держит в узде.
Друг познаётся в удаче. Если удача твоя Друга не радует,- значит, Друг твой лукав, как змея.
Или же горькая зависть Разум затмила его, И, на успех твой позарясь, Он не простит ничего
Он не простит... Но иначе Скажет об этом тебе. Друг познаётся в удаче Больше порой, чем в беде.
* * *
И с легкостью нежданной иногда Наносим мы обиды близким людям. И как потом бывает труден Путь от ошибки до стыда.
ВЗАИМНОСТЬ
Ты долгое время Считала наивно, Что всё в этой жизни Должно быть взаимно.
Взаимной должна быть твоя доброта. Но щедрость, С которой ты ею делилась, Порою тебя повергала в немилость У тех, Для кого ты старалась всегда.
И годы наивность поправили мудро: Не могут взаимны быть Вечер и утро. И радость и горе. И правда и ложь. Доверье и хитрость. Улыбка и нож.
А время спешит и проносится мимо. И в этом оно бесконечно взаимно. Как наша любовь И как наша печаль, Как "Здравствуй", Когда далеко до "Прощай"...
* * *
Поэзия жива своим уставом. И если к тридцати не генерал, Хотя тебя и числят комсоставом, Но ты как будто чей-то чин украл.
Неважно, поздно начал или рано, Не всё зависит от надежд твоих. Вон тот мальчишка - в чине капитана, А этот старец ходит в рядовых.
Пусть ничего исправить ты не вправе, А может, и не надо исправлять. Одни идут годами к трудной славе. Другим всего-то перейти тетрадь.
БЕССОННИЦА
От обид не пишется, От забот не спится. Где-то лист колышется Пролетела птица.
Из раскрытых окон Полночь льётся в комнату. С неба белый кокон Тянет нити к омуту.
Искупаюсь в омуте, Где кувшинки плавают. Может, что-то вспомнится, Что, как встарь, обрадует.
А рассвет займётся Может, все изменится. В душу свет прольётся. Ночь моя развеется.
ДРУГ НЕ ЖДАЛ
Р. Чарыеву
Это правда: Чтобы долго жить, Надо чаще видеться с друзьями. Я всё продолжаю мельтешить Встречами, поступками, стихами.
Но однажды брошу все дела, Сяду в самолет "Аэрофлота"...
Друг не ждал. Душа его ждала, Веря в неожиданность полёта.
Так же побросав свои дела, Соберутся милые мне люди. Около весёлого стола Мы о дружбе говорить не будем.
Только память станет ворошить Те слова, когда вернусь до дому. Не затем, Чтоб после долго жить. Просто жить не стоит по-другому.
ЧЁРНЫЙ ЛЕБЕДЬ
Ещё одной звезды не стало. И свет погас. Возьму упавшую гитару. Спою для вас.
Слова грустны. Мотив не весел, В одну струну. Но жизнь, Расставшуюся с песней, Я помяну.
И снова слышен хриплый голос. Он в нас поёт. Немало судеб укололось О голос тот.
И над душой - что в синем небе Не властна смерть. Ах, чёрный лебедь, Хриплый лебедь, Мне так не спеть.
Восходят ленты к нам и снимки, Грустит мотив. На чёрном озере пластинки Вновь лебедь жив...
* * *
И гений трижды может быть ничтожен: Когда он дружбой выгоду итожит, Когда вослед своей любви былой Он посмеётся, Словно шутке злой.
И в третий раз Всего ничтожней он: Когда забудет, Где он был рождён.
