Александр Блок - Стихотворения

Удалены от мира на кладбище,
Мы вновь с тобой, негаданный мертвец.
Ты перешел в последнее жилище,
Я всё в пыли, но вижу свой конец.

Там, в синеве, мы встретим наши зори,
Все наши сны продлятся наяву.
Я за тобой, поверь, мой милый, вскоре
За тем же сном в безбрежность уплыву.

Целый день – суета у могил.
В синеватом кадильном дыму
Неизвестный уныло бродил,
Но открылся – лишь мне одному.

Не впервые встречаюсь я с ним.
Он – безликий и странный пришлец.
Задрожали бы все перед ним,
Мне же – радостен бледный мертвец.

Мглистый призрак стоял предо мной
В синеватом куреньи кадил.
Он владеет моею душой.
Он за мною тогда приходил.

На небесах горят Ее престолы,
Их на земле не суетны лучи.
Ее блаженств громовые глаголы
Для слуха чуткого мерещатся в ночи.

…И были при последнем издыханьи.
Болезнь пришла и заразила всех.
В последний раз в прерывистом дыханьи
Боролись жизнь, любовь и смертный грех.
Он, озарен улыбкой всепознанья,
Нашел удушливый голубоватый смех…

Неомраченный дух прими для лучшей доли
Тоскующею тенью поутру.
И день иной родится в свете воли.
И легок будет труд в ином миру.

Они говорили о ранней весне,
О белых, синих снегах.
А там – горела звезда в вышине,
Горели две жизни в мечтах.

И смутно помня прошедший день,
Приветствуя сонную мглу,
Они чуяли храм, и холод ступень,
И его золотую иглу.

Но сказкой веяла синяя даль,
За сказкой – утренний свет.
И брежжило утро, и тихо печаль
Обнимала последний ответ.

И день всходил – величав и строг.
Она заглянула ввысь…
В суровой мгле холодел порог
И золото мертвых риз.

Я один шепчу заклятья,
Двери глухо заперты.
Смутно чуятся объятья,
В голове – Твои цветы.

Неизведанные шумы
За дверями чужды мне,
И пленительные думы –
Наяву, а не во сне.

Наяву шепчу заклятья, –
Наяву со мною Ты.
Долгожданные объятья –
Не обманы, не мечты.

Всю зиму мы плакали, бедные.
Весна отворила двери.
Мы вышли – грустные, бледные,
На сердце – боль и потери.

И шли навстречу томлению,
Полны предчувствий нестройных.
И было нам дуновение
Весенних струй беспокойных.

В порыве ветра летучего –
Мечта иль воспоминание
Чего-то смутного, чего-то жгучего:
Не этой весны дыхание.

Боги гасят небосвод.
Жадно молится народ.
Мы же, близки смутной тени,
Призываем юных жриц
На тенистые ступени
Остывающих теплиц.

Вот они – идут рядами
Благовонными садами…
· · · · · · · · · · · · · · · ·

Уже бесстрашный и свободный
Стою у вековечных врат.
Здесь – по равнине многоводной
Скользит испытанный мой взгляд.

Успокоительны, и чудны,
И странной тайной повиты
Для нашей жизни многотрудной
Его великие мечты.

Туманы призрачные сладки –
В них отражен Великий Свет,
И все суровые загадки
Находят дерзостный ответ –

В одном луче, туман разбившем,
В одной надежде золотой,
В горячем сердце – победившем
И хлад, и сумрак гробовой.

Мы шли заветною тропою
Сегодня ночью в светлом сне,
Ты в покрывало голубое
Закуталась, клонясь ко мне.

И, наяву не знавший ласки,
Всегда томившийся от ран,
В неизреченной, сонной сказке
Я обнимал твой милый стан.

Как бесконечны были складки
Твоей одежды голубой…
И в сердце больше нет загадки:
Да, Ты и наяву – со мной.

Ты – злая колдунья. Мой вечер в огне –
Багрянец и злато горят.
Ты светишься денно нощно во мне,
Но твой презираю наряд.

Я царь еще в жизни, – твоих багряниц
Не страшен ни звон мне, ни свет.
Воспряну в отчизне, поверженный ниц,
Исторгну последний ответ!

Душа ждала, но молчаливо
К твоим просилась берегам,
Где высоко и прихотливо
Терялся в небе белый храм.

Тянет ветром от залива,
В теплом ветре – снова ты.
Широко и прихотливо
Покачнулась гладь мечты.

Здесь ли, нет ли – это с моря
Огоньки и голоса…
На темнеющем просторе –
Там – песчаная коса.

Над моими ли мечтами –
Вечереющий обман?
И широкими струями
Колыхается туман…

Я жалок в глубоком бессильи,
Но Ты всё ясней и прелестней.
Там бьются лазурные крылья,
Трепещет знакомая песня.

В порыве безумном и сладком,
В пустыне горящего гнева,
Доверюсь бездонным загадкам
Очей Твоих, Светлая Дева!

Пускай не избегну неволи,
Пускай безнадежна утрата, –
Ты здесь, в неисходной юдоли,
Безгневно взглянула когда-то!

Испытанный, стою на грани.
Земных свершений жизни жду.
Они взметнутся в урагане,
В экстазе, в страсти и в бреду.

Испытанный, последних терний
Я жду перед вечерней мглой.
Но засветить огонь вечерний
В моей ли власти молодой?

Ищи разгадку ожиданий
В снегах зимы, в цветах весны,
В часы разлук, в часы свиданий
Изведай сердца глубины…

В томленьях страстного недуга,
В полях ожесточенных битв,
В тиши некошенного луга
Не забывай своих молитв.

Есть чудеса за далью синей –
Они взыграют в день весны.
Но плачет сердце над пустыней,
Прося привычной тишины.

Той тишины невозмутимой,
Которой нет в ее тени:
В ее душе неумолимой
Горят зловещие огни.

Но час придет – жена устанет
Искать услады в долгом сне,
Недуг осенний в бездну канет,
Зима промчится по земле…

Проходишь ты в другие дали,
Другие слышишь голоса.
Ты светлой не поймешь печали,
Когда алеют небеса.

Что чуждо мне – тебе открыто,
Но я обманут, как и ты,
И под обманом – ядовиты,
Восходят чахлые цветы.

Ты в бесконечном отдаленьи –
И без недуга и без грез –
Сольешь случайное моленье
С моим моленьем, полным слез.

Я брошусь в черный день со скал
В морские волны бурные.
Мне первый голос прозвучал,
Второй тоскливо простонал,
А третий – Ты, Лазурная.

Мы в храме с тобою – одни, смущены,
Взволнованы думой о боге.
Нам чудятся здесь голоса с вышины
И страшная тень на пороге.

Кто может быть тайный, нежданный пришлец?
Тобой ли забытый – из гроба
Он встал – и грозит, одинокий мертвец, –
И мы содрогаемся оба…

Она была – Заря Востока,
Я был – незыблемый гранит.
Но мощным веденьем пророка
Пылал в жару ее ланит.

Ее глубокие пожары
Точили сердце мертвеца.
Казалось – мощные удары
Разрушат камень до конца.

Но, воспылав Ее зарею,
Я воскресал на новый бой
И возносился головою
До самой тучи грозовой.

И там, бежав людского плена,
Свободный, в гордости веков –
Я чуял розовую пену
С Ее любимых берегов.