В этой концовке одного из наиболее значительных стихотворений сборника образно закреплена основная интуиция поэта - о непосредственном соседстве двух миров. Та же тема с большой художественной убедительностью закреплена в стихотворении “Песнь моя часовней будет длиться”, эта тема вообще - занимает центральное место в книге. <…>
Умение соединить в образе прелесть художественной детали с глубиной и цельностью миросозерцания, - это основная черта мастерства поэзии. Последняя книга стихов Кленовского - великолепный образец творческого постижения и образного раскрытия мира во всей его прелести, трудности, сложности и одухотворенности» (Новый журнал. 1971. №103. С.291–293).
О двоемирии у Кленовского написала в рецензии и О.Можайская: «В своем 9-м сборнике стихов <…> Кленовский дает как бы ключ к тайне своей поэзии. В стихотворении, начинающемся словами “Чем дольше я старею”, он признается, что хотя владеет песней, “но песня не моя”. Она пришла к нему издалека “дорогой ангелов”. Поэту кажется, что он только портит “нездешние слова”. Но трудна дорога “в край земной” для ангельской песни» (Можайская О. Не здесь рожденная, но здесь пропетая // Новое русское слово. 1971. 7 марта. С.6).
Вновь с похвалой отозвался о книге Ю. Терапиано: «Новая книга стихотворений Дм.Кленовского “Почерком поэта” радует какой-то особой, неувядаемой свежестью переживаний, в наше время столь редко встречающейся даже у очень молодых поэтов <…> новый подарок <…> всем любителям настоящей поэзии» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1971. 25 марта. №2835).
Восхищенной была и рецензия Ноны Белавиной: «Просто удивительно, как бесконечно много тем у этого поэта. <…> Поэту доступно высокое умение стоять над обыденными человеческими неудачами, умение чувствовать суть и глубину жизни и быть за все благодарным» (Современник. 1971. №22–23. С.166).
Спустя некоторое время Л.Ржевский написал большую статью о Кленовском, в которой вел речь, среди прочего, и о последней его книге: «Для меня главная сторона поэтики Кленовского - это ее принадлежность к так называемому Серебряному веку русской поэзии, именно - к поэтическим заветам и традициям акмеизма. <…> “Последний акмеист”?– Дмитрий Кленовский - через многие годы и мимо многих влияний пронес совершенную ясность поэтического слова. Это не значит, конечно, что в его поэтике нет элементов символики, но это у него символ-образ, не сиимвол-ребус; примером высокой ясности оказывается почти каждая его строфа.
В жанре небольшого лирического стихотворения - главном жанре Кленовского - лирический герой почти всегда сам автор, который делится с нами своими представлениями и переживаниями. Тема “жизнь”?– главная внутренняя тема лирики Кленовского, и это делает многие его стихотворения своего рода философскими медитациями. <…> А взгляд на жизнь - светлый и благодарный. <…> Гармоническое ощущение мира, как оно пролито на поэтические строки, у Кленовского полней и совершеннее, чем у Гумилева. <…>
Повседневность - тоже тема в лирике Кленовского, - то есть то обычное, немудреное, что предстоит взору, течет и мелькает мимо, но что может стать поэтическим отбором, деталью, творчески превращенной в нечто значительное и глубокое» (Ржевский Л. Последний акмеист: О творчестве Дмитрия Кленовского // Новое русское слово. 1974. 7 апреля).
359. Новый журнал. 1970. №99. С.30.
361. Возрождение. 1969. №213. С.52.
362. Новый журнал. 1970. №98. С.110.
363. Новый журнал. 1970. №99. С.30.
364. Новый журнал. 1970. №101. С.95.
367. Новый журнал. 1970. №99. С.29.
371. Возрождение. 1971. №228. С.43.
373. Мосты. 1970. №15. С.46.
376. Новый журнал. 1970. №101. С.95.
378. Новый журнал. 1970. №98. С.111.
384. Мосты. 1970. №15. С.47.
385. Возрождение. 1971. №228. С.42.
388. Новый журнал. 1970. №100. С.60.
392. Новый журнал. 1970. №100. С.61.
398. Новый журнал. 1970. №99. С.29.
402. Новый журнал. 1970. №98. С.110.
28 мая 1974 года Кленовский написал Шаховскому: «У меня уже готов новый (десятый) сборник стихов; но я намерен сделать его “посмертным”, не издавать при жизни» (Переписка с Кленовским. С.298).
Решение свое он, однако, вскоре переменил и 18 августа 1974 года писал Топорковой: «У меня есть большая, очень важная для меня новость. Несколько моих литературных друзей уговорили меня, материально поддержав мое предложение, не откладывая издать новый (и несомненно уже последний!) сборник моих стихов. Предложение, конечно, очень разумное, т.к. чувствую я себя все хуже и хуже, и всякое может со мной случиться. Очень важно поэтому издать сборник уже сейчас, а не надеяться на всегда сомнительное его посмертное издание. Рукопись я уже послал в типографию вместе с первым денежным взносом. Мне обещано, что сборник будет издан быстро. Очень важно, если я смогу сам за всем присмотреть. Перед сдачей в печать пришлось еще внимательно проверить текст и внести в него порой немаловажные изменения. Называться будет сборник “Теплый вечер”, будет в нем 70 страниц, и войдут в него стихи, написанные в 1971–74 гг., т.е. после моего сборника “Почерком поэта”» (Письма Кленовского Топорковой. С.126). Месяц спустя, 18 сентября 1974 года, Кленовский жаловался на типографию: «Как и следовало ожидать, выход моей книги по вине типографии задерживается. Обещали сделать все быстро, даже “вне очереди”, а я еще даже корректуры не получил, хотя рукопись уже семь недель, как в типографии. Нервничаю, конечно, т.к. непременно нужно прокорректировать текст самому, а чувствую себя все хуже и хуже» (Письма Кленовского к Топорковой. С.126).
29 сентября 1974 года о том же Кленовский писал Панину: «Моя главная новость: в печати находится новый мой, десятый (так сказать, “юбилейный”) сборник. История возникновения его скорее печальная: видя, как я сильно болею и все более “сдаю”, друзья настояли на том, чтобы я издал сборник сейчас, проследив за всем сам, и пришли мне для того материально на помощь. Конечно, это лучше, чем положиться на посмертное, всегда сомнительное и гадательное издание. Текст набран, я проделал первую корректуру, жду второй. Думаю, что книга выйдет из печати в ноябре. В ней на 70 страницах собраны 50 стихотворений, написанных после “Почерком поэта”, в 1971–74 гг., из них 20, написанных в нынешнем году, так как, к удивлению моих друзей и моему собственному, я, несмотря на постоянные боли, слабость и заботы, все это последнее время писал» (Письма Кленовского Панину. №207. С.187-188).
В ноябре 1974 года сборник был напечатан (в выходных данных был проставлен 1975 год). 21 ноября Кленовский написал Топорковой: «На днях послал Вам <…> один из первых полученных мною из типографии экземпляров моего нового сборника. Вскоре я должен получить большее их количество, и тогда начну рассылать книгу библиотекам, добрым знакомым, поэтам и т.д.» (Письма Кленовского к Топорковой. С.127). 4 февраля 1975 года жена Кленовского Маргарита Денисовна писала Шаховскому: «Получили ли Вы новый сборник Д.И. “Теплый вечер”, посланный Вам еще в ноябре <…> Писем, с восторженными откликами на его книгу, получаю отовсюду много, равно как и встревоженных запросов о его болезни, но отвечать на них не в силах» (Переписка с Кленовским. С.298).
Критика встретила сборник тепло. Юрий Терапиано счел, что «новая книга стихов Дм.Кленовского “Теплый вечер” органически связана со всей его предыдущей поэзией, и эта ценностность мироощущения поэта сама по себе замечательна. Ни о каких “этапах” и “развитии” тут говорить нельзя, вечная тема поэзии о любви, о жизни, о смерти столь неисчерпаема, что жизни не хватит воплощать ее, а Дм.Кленовский еще к тому один из тех поэтов, для которых «касание миров иных», ощущение связи горнего и дольнего и таинственного их взаимодействия возникает само собой, так как это и есть внутреннее содержание вечной темы. <…> За всем здешним, видимым, за красотой земли и за красотою всего прекрасного в мире Дм.Кленовский всегда ощущает непреодолимое влечение к скрытой, метафизической сути, к духовной подоснове бытия. Он избегает умствований и рассуждений на такую тему, но скрыто, по существу, его поэзия пронизана - не только “музыкой души”, но и музыкой духа, отблесками “оттуда”» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1975. 23 января. №3035. С.8–9).
Как всегда, восхищенной была рецензия Шаховского: «Дм.Кленовский вошел в зарубежную русскую литературу и, не сомневаюсь, вообще в русскую. Печать большой поэтической личности лежит на его стихах; не только формы, почерка, а и личности.
Бывает, что за стилистическими усложнениями и даже за мастерством мы не видим личности поэта. И так он ведет свою строчку, и иначе, и опускает и поднимает ее, и позванивает аллитерациями, а - поэзия только мошкой малой летает около стихов.
