О вере – дабы представлять,
Когда и в чем ее терять?
Потом – немного о любви.
Давай, ну что ж ты… говори!
В кругу каких таких страстей
Сегодня не живется ей?
Не грех – о смысле бытия.
А впрочем, с ним на «ты» и я.
Уходит вдруг по временам:
Ведь я, mon cher, низвергнут сам!
«А мы считали, что весна надолго!..»
А мы считали, что весна надолго!
Задремлет время, словно кот на печке.
У времени ведь тоже – чувство долга:
Оно дарует нам обещанную вечность.
Природа оживет, набухнут почки!
И дождик – мелкий-мелкий, как из сита,
Забусит вдруг, нам сообщая точно:
«Зима посрамлена, повержена, разбита»!
Беспечные ручьи не в лад, кто громче,
Затараторят – «эй, давай, бодрее, люди!»
Весна, любовь, мечты, надежды, грезы…
И то, и это, – и все с нами будет!
Закончен дождь. Но небо серовато.
Беспечными ручьями только слезы.
Сидим на лавочках, укутавшись в халаты.
Такая вечность… в клинике неврозов.
«В приемной радиоприемник…»
В приемной радиоприемник.
Ласкает слух забытый вальс.
И медсестра со взглядом томным
Чего-то пишет битый час.
Куда теперь: в палату или
По ветру дымом из трубы?
Вчера соседа хоронили.
Смешны превратности судьбы…
А за окном – еще не вечер,
Шуршит, играет листопад.
Конечно, знал, что я не вечен,
Да только думал: «предзакат».
Черт побери, ну что ж так быстро?!
Мельком, неуловимо, вскользь.
А там – веселье, смех искристый.
А мы так и остались «врозь»…
Всё правильно. К чему поспешность?
В таких делах рубить сплеча?
Вдруг вечный мрак? вдруг ад
кромешный?
А так теперь – горит свеча.
За упокой. Иль за свободу.
Сомненья, схлынувшие прочь.
А я – в огонь. В огонь и в воду…
А за окном – повиснет ночь.
На острие ножа, в секунде от порока.
Один – и значит, одиноко.
И ты уже на проводе
висишь…
Весна. Капель тихонько с крыш.
Сойти с ума – так меркло светят звезды!
Как гений зла, подкралась эта взрослость.
Надежда обратилась
в прах…
Один за всех – короткий, резвый взмах.
Застыло все. И сперлось вдруг дыханье.
Рекламных букв поплыло начертанье,
Скользнул, упал из рук
проныра-нож,
Я кончил, господа. Весна. Так что ж…
«Сегодня – «верх», А значит, завтра…»
Сегодня – «верх»,
А значит, завтра…
Будет «низ»,
И звезд моих —
Холодный одинокий свет
Пошлет привет.
Разбудят звуки тишину,
Я так люблю,
Когда часов настенных ход
Зовет вперед.
И пляшут тени на стене,
И всё во мне
Перевернуться хочет вдруг.
Мой милый друг!
Такой неведомый каприз
Рождает «низ»,
И жизнь становится сложна,
И есть вина,
Испить которую не грех,
Пока есть «низ».
Ведь завтра будет…
Новый «верх».
«Внимание! Открыть кингстоны!..»
Внимание! Открыть кингстоны!
И стоны ваши ни к чему,
Сегодня мы идем ко дну
Под карканье
глухой вороны,
Сидящей мирно на суку…
Подать вам новый экипаж?
Вы говорите, что мираж —
Во тьме увиденные лица,
Да что напрасно вьюга злится?
И что смешон мой арсенал?
Неслышен и нелеп сигнал?..
Все это, я скажу, возможно —
Всмотреться если осторожно.
Но стоны все же ни к чему,
Сегодня мы идем – ко дну.
Нав-сег-да!
Без затрепанных фраз и печальных улыбок,
Без завес и прикрас, без нелепых ошибок,
Без любви, без всего; две минуты на сборы,
Ничего-ничего – мы увидимся скоро…
Без дурацкой игры. Без пустых оправданий.
Предрассудки стары! В жажде новых исканий.
Не поняв, не простив; ничего ни о чем не жалея,
Есть прилив и отлив;
поскорей, поскорей, поскорее!
Правда, может, хоть раз
ты б меня, как тогда,
приласкала.
Хлоп —
по венам мечта, как конек-горбунок, поскакала…
Жабо на шею, да затянем пояс.
На путь последний прибывает поезд.
Все стрелки в минус, значит, опозданье.
Спасибо, время, за твое старанье!
Спасибо, время, за мое старенье!
За жухлость чувств, за страсти остуженье.
Ведь если б было все чуть-чуть иначе,
Найти икс-игрек в каверзной задаче…
Сумел, наверно б, и дурак.
А так… а так, а так, а так —
Мой ангел, разгоняя пыль дорог,
Летит туда, где я летать не смог.
Спасибо, время, и привет ему…
Мой ангел погружается во тьму.
Я тебе, уходя, подарю
Роз букет и опасную бритву;
Что поделать: я, видишь, горю,
Ты погасла, и, значит, мы квиты.
Ты подаришь мне сладостный сон,
Тишину и слепую отраду,
Раны прошлого, смену имен,
Запустенье, разруху, упадок.
Все по-честному; ясно как день,
Однозначно – как розы и бритва.
Только вздрогнет смятения тень,
Промелькнет: а мы правда ли квиты?
«Где начинается страх?..»
Где начинается страх?
Там, где кончается смерть.
Вам ни за что не понять,
Как это мерзко терпеть:
Зимы – что были уже,
Вечер, что близится вновь,
Где-то на том рубеже
Фея уходит из снов,
К югу плывут облака,
Дробью по стеклам дожди,
Ангел включил дурака,
Рая больше не жди,
Светом плашмя по лицу,
Вены расколоты в кровь,
Это, наверно, к концу…
Или – такая любовь.
Облака, облака, мне жаль!
Вам со мной никогда не плыть.
Глянцевеющий мокрый асфальт,
Это вечное «быть иль не быть?»
Тут до боли такой простор!
Необъятность во весь размах.
Вечер, друг мой сердешный, будь добр:
Отними, уничтожь этот страх.
Пусть он будет. Но там – далеко,
В груде «вскрытых в дальнейшем причин».
Как ни горько признать, так легко —
Понимать: ты сегодня один.
«В игре проигрывается жизнь!..»
В игре проигрывается жизнь!
А я, дурак, судьбу на кон поставил.
Втридорога приходится платить
За соблюденье этих правил.
Пиши давай! Пиши, пиши, пиши…
Возможно, в чем-то сгладятся ошибки,
И в безгранично мертвенной тиши
Сыграешь наконец-то первой скрипкой.
«Новое – ни фига не новое…»
Новое – ни фига не новое.
Старое – непонятно, призрачно…
В области моего одиночества
Бродят какие-то призраки.
Бродят, никак не решаются:
Сгинуть или приблизиться,
В сферу иной реальности
Нет совершенно выхода.
Водка? Уже попробовал.
Женщины – никакого действия.
Вены тянут рапсодию:
Верят, что будет действенно.
Вечер тоской заполнится,
Семь набираются цифр,
Способ борьбы с бессонницей,
Старый, древний как мир!
Голос. А в этом голосе
Снова надежды бал;
Глупый! У этой повести
Будет иной финал…
Глупый! У этой повести
Нет и не будет конца:
Так, для спокойствия совести,
Так, для пустого словца…
Забавно устроен мир!
Работа должна быть тяжелой:
Чтоб думалось меньше.
Сон – крепким.
(Не помнить же сны!)
Любовь – кратковременной.
Не взрывоопасной.
Взаимо бесстрастно-согласной.
Ну что же ты?.. Здравствуй!
Все просто прекрасно!
Шикарно. Кайфово. Потрясно.
…Забавно устроен мир!
Ну вот и всё!
Фрагмент за фрагментом,
Кусок за кусочком,
Неровные строчки,
Трехцветные ленты,
Расставлены точки,
Ушли конфиденты,
Простые моменты,
Смешные моменты…
Конец.
Мама… я теряю веру!
Присмотрись: больные лица.
Тут и там – с галерки до партера.
Мама, это точно не больница?
Слушай, а ведь помнишь: было в детстве!
Мир в природе. На полях – ромашки.
Жизнь и счастье не скупились в средствах.
Вон: еще один, в смирительной рубашке…
Только не молчи – до боли страшно.
Сорок лет, а вот, представь, впервые
Понял, что ведь жил я в общем зряшно.
Мама, они точно все живые?
…А любовь, ей что – она уходит.
Рвется в клочья быстрый прежде парус.
Вот скажи мне, это я такой негодный?
Или ей – уж недосуг искать мне пару?
Тоска, ma chère.
Тоска, тоска, тоска… По Родине.
И несть числа – великим мудрецам,
жрецам и жрицам…
И ты, моя Царица,
не смогла
вернуть меня в мой край;
была и не была.
…Рванем-ка лучше в рай!
И там, в раю уже, поднимем кубки.
А впрочем, что за бред:
В раю какие кубки —
стаканЫ!
Пускай они, гремя,
наполнят нас свободой.
Не с Родиной наедине, с природой
Напьемся мы,
ужремся, как скоты…
Где моя Елена? Там же, где другие.
Вьется жизни лента, узелки тугие… Были.
Оборвалась, лента отчего-то,
Прочным что казалось – топкое болото.
С кочки да на кочку. Прыгаю, стараюсь.
Все на карте точки красным отмечаю.
