Погода просто баловала путешественников.
Благодатное майское солнце щекотало выставленные под его лучи бледные послезимние лица.
Небольшая команда пассажиров держалась вместе, группируясь вокруг выздоравливающей Галы. Людмила Геннадиевна читала звезде на память Ахматову и Гумилёва, Корень чистил пистолет, а шустрая Маша учила Зарецкую набрасывать верёвочную петлю на оленьи рога. Оленя изображал Баринов, он держал руки над головой и носился по кругу. Но как он не старался проскочить мимо ловкой охотницы, ему это не удавалось. Петля, пущенная сноровистой чукчей, каждый раз затягивалась на его руках.
— О, кей! О, кей! — пыталась повторить её движения Зарецкая, но у неё ничего не получалось.
— Однако, убежал олень, сиди голодная! — комментировала Маша упражнения Зарецкой.
Реактивные истребители-бомбардировщики израильских ВВС пронеслись над судном на бреющем полёте, затем появились штурмовые вертолёты, а на рейде замаячили корабли береговой охраны.
— Какое шоу! — радостно поглядывала в небо Зарецкая. — Как нас красиво встречают!
— Совершенно как во время парада на Неве в день военно-морского флота! — поддержала её восторг Рудина.
— Однако, — поёжилась Маша, — громко очень.
— А вам этот рёв не мешает? — засмеялся Баринов и поправил вуаль на лице Галы, сидевшей в кресле-качалке.
Гала погладила его руку своей рукой и красивым низким голосом произнесла: — Мне доктор, сейчас ничего не мешает.
Людмила Геннадиевна, увидев движение Баринова, язвительно заметила: — Ну, вы, батенька и для курортника гуляка! — она саркастично поджала губы и отвернулась в сторону.
— Я же врач, — смущённо заметил Баринов, — это моя обязанность.
— Не нравиться мне эта суета, — хмыкнул Корень глядя в сторону капитанского мостика.
Там всё пришло в движение.
— Товарищ капитан, — подошёл к Кожанову Луценко, — сдаётся мне, что нас не ждали.
— Того и гляди ракетой шарахнут, — согласился с Луценко Гузь.
— Что там берег? — спросил капитан у штурмана.
— Да я никак не могу объяснить этим, — сдержался Нечитайло, — лоцманам, кто мы и что мы! Не принимают они от нас гражданский нотес! Что мне, в штаб Черноморского флота звонить?
Кожанов встал, вышел из рубки и закурил.
— Почему так нервничает наш красавец-капитан? — удивилась Зарецкая.
— Судя по базару, он не может забить стрелку с берегом, — догадался Корень. — Можем пролететь, как фанера над Хайфой.
— Что вы говорите? — забеспокоилась Зарецкая. — Ни в коем случае! Меня там ожидает куча родственников! Вы понимаете, что в следующий раз они меня уже не увидят!
— Ну, что Нечитайло, — повернулся к штурману Кожанов, — куда нас компас зовёт?
— Думаю, — сосредоточенно смотрел на экран компьютера Нечитайло, — через Суэцкий канал, в Красное море, а там — индийский океан. Места знакомые.
Кожанов махнул рукой, крикнул с мостика Зарецкой: — Не пускают нас на свидание с вашей роднёй! Уходим огородами…
— Капитан! — Зарецкая рванула на своём электромобиле к капитанскому мостику. По ступенькам машина не проехала, но американка неожиданно вскочила на ноги и резво взбежала на мостик.
— Господин капитан! — улыбалась всеми имплантатами Зарецкая, но руки её дрожали мелко-мелко. — Если у вас есть проблема договориться с Израилем — то дайте трубочку мне!
Кожанов с удивлением взглянул на неё, пододвинул микрофон переговорного устройства и сказал:
— Плиз!
* * *
Израильский офицер оторвал ухо от трубки и доложил: — Некто Зарецкая Ирина Петровна требует к телефону генерала Зарецкого.
— Одну минуточку, — проговорил генерал Зарецкий, — я на связи с командующим Черноморским флотом.
— Она ругается на четырёх языках! — испуганно доложил офицер. — Она говорит, что вычеркнет вас из памяти и из списка наследников!
— Спасибо за звонок, господин адмирал, примем как лучших друзей, — торопливо поблагодарил собеседника генерал и схватил в руки вторую трубку. — Тётя Ира? — обалдело переспросил он. — Ты откуда звонишь, с Брайтона? С какого корабля? А что ты там делаешь? Командуешь? Тихо, тихо, кто знал, что ты купила себе русский крейсер? Предупреждать нужно! Да заходи, кто тебе мешает, тётя Ира!
* * *
Истребители качнули крыльями, и ушли на аэродромы, а на подошедших кораблях береговой охраны вывесили приветственные семафоры.
— А можно узнать, — снял фуражку и вытер платком макушку капитан, — что вы им сказали, госпожа Зарецкая?
— Я не могу это повторить, — смутилась Зарецкая, — это наше, семейное.
Она поискала рукой кнопку управления креслом и вдруг поняла, что стоит на своих ногах.
— А! — испугалась она и закричала — Кто это сделал? Кто меня поставил на ноги?!
Зарецкая покачнулась, и к ней бросились на помощь все, кто был рядом.
Баринов взбежал по трапу и принялся успокаивать перепуганную Ирину Петровну: — Ничего страшного! Так бывает! У вас случился нервный стресс и в результате включились участки мозга, которые были поражены после инсульта.
— Вы шутите? — со слезами на глазах смотрела на Баринова как на господа Бога Зарецкая. — Значит, я смогу ходить?
— Очевидно, да, — улыбнулся Баринов, — только поначалу не нужно злоупотреблять этим. Ваша мышечная система не готова к этому, мы должны провести курс физиотерапии и приготовить ваш организм к нормальной жизни.
— К жизни? — улыбнулась Зарецкая. — Но мы же все собрались на тот свет?
— В общем, вы, где-то, правы, — кашлянул Баринов, — но у вас есть повод изменить намеченный маршрут.
— Мадам Зарецкая, — крикнул снизу Корень, умостившись в её самодвижущееся кресло, — уступите свой «мерс» кандидату в инвалиды!
— Типун вам на язык! — ответила улыбающаяся Зарецкая. — Катайтесь на здоровье!
Корень лихо развернулся и понёсся вдоль борта на электрокаталке.
— Земля! — произнёс громко Кожанов и добавил. — Обетованная.
* * *
Георгис Костантидис, ничем не отличимый от индийского проводника, покачивался на макушке слона, бредущего по джунглям, и внимательно оглядывался по сторонам. За ним шествовал отряд спецназовцев. Время от времени спецназовцы стреляли наугад по зелёным зарослям и оттуда вываливались раненые тигры, обезьяны и террористы. Внимательно сравнив лицо очередного поверженного врага с фотографиями, спецназовцы делали рукой отрицательный знак Георгису, и группа продолжала свой нелёгкий путь. Когда из-за очередного куста выпал Осама бен Ладен, Георгис радостно вскрикнул, но тут же понял, что просто увидел знакомое лицо. Он махнул рукой, и Осаму бросили рядом с окровавленным тигром.
* * *
Огромный бензовоз медленно тащился по турецким дорогам.
За ним шествовала русская диаспора и её живность. По команде деда-самогонщика все останавливались, собирали с придорожных деревьев фиги, оливки, и забрасывали их в люк бензовоза. Не отставали от крестьян и городские старички и старушки: они посвежели, лица их покрылись загаром, многие из них перестали киснуть в своих креслах-каталках, а бодро шествовали пешком, используя свой транспорт для перевозки собранных плодов.
Евлампий трудился со всеми вместе, лишь приговаривая при этом: — Благодарю тебя, Господи, посылающего дары свои детям своим!
Жители встречных деревень выходили из своих глинобитных построек и с изумлением глядели на невиданное ранее зрелище.
Пожилые турчанки совали ровесникам лепёшки и сыр, а молодые турки кричали задорными голосами: — Русски девки где?
Дед-самогонщик уже устал рифмовать и просто показывал туркам кукиш.
К вечеру колонна останавливалась, и новый Менделеев начинал жизнетворный химический процесс. Он разливал душистую брагу из бака в посудины и устанавливал бидоны на костры. Всю ночь, сменяя друг друга, деды дежурили у змеевиков, поливая их холодной родниковой водой. Из медного лабиринта капля за каплей сочилась благоухающая жидкость. Первый прогон занимал три-четыре часа, затем полученный продукт возгоняли ещё раз. С первыми лучами солнца возле машины появлялись турки-перекупщики. Они подвозили фирменные бутылки с наклейкой «Янычар», а деды загружали их расфасованной продукцией. Турки оставляли в качестве оплаты хлеб, мясо, фрукты и овощи. Проснувшиеся женщины готовили утреннюю трапезу, и, помолясь, колонна снова двигалась на Восток.
* * *
— Докладывайте, — сурово нахмурился командующий Черноморским российским флотом.
— После недельной стоянки в Хайфе они ушли на Египет. В сопровождении почётного эскорта арабских боевых кораблей прошли Суэцкий канал, заправились в Джибути, — докладывал офицер, — идут по Аденскому заливу. За судном следуют американские субмарины.
