Однако иной раз подозрения наши оправдываются: «дух времени» ищет жертв. Тех, кто доверится ему абсолютно. Выполнит все приказы точно и в срок.
Каков дух нашего времени? Что в нем самое успешное, модное, хвалимое и превозносимое? Ответ найти нетрудно: все то, что связано с новым витком технологического развития общества. И все те, кто двигает это развитие, способствуя невиданному облегчению коммуникации. Высокие технологии не предусматривают рефлексии насчет качества и смысла этих коммуникаций. Нет уже графа Толстого, раздраженно вопрошающего: «Телефон, чтоб говорить – что?» Телефон – чтоб говорить все равно что. А кино – чтоб смотреть все равно что, лишь бы оно было максимально пропущено через высокие технологии. Чтоб человек постоянно жил среди технологий и привыкал к миру, в котором все является технологией. Даже, к примеру, зачатие, беременность и роды.
(Бог-то, положим, давно умер, но природа, сука, все еще жива – и мешает свободному полету. Потеснитесь, мадам, справимся за вас и без вас!)
О технологии кино ФСБ может говорить, наверное, часами. Он тут дока и спец. Знает, понимает, умеет, любит. Область смыслов же для него как будто табуирована.
В Рунете есть свод цитат из ФСБ. Читать это неловко за «дух времени»: нельзя же своего агента оставлять таким беззащитным, совсем без всякого прикрытия.
«Если ты знаешь, что ты должен делать в этой жизни, нужно просто тупо к этому идти: ежесекундно, ежедневно».
«Самое главное слово в кино для меня, как для продюсера, это ответственность».
«Внутренняя порядочность – вот что для меня важно».
«Все расставит на свои места только одна вещь – это время, и с этим нужно смириться и идти дальше».
Как в домино: пусто-пусто. Идти – куда? Ответственность – за что? За то, чтобы потраченные 38 миллионов долларов превратились в 138?
Предполагаю, что миссия ФСБ состоит в том, чтобы приравнять кино к новой технике кино и сделать это смелее, мощнее и безогляднее всех своих современников. (Конечно, локально, в русском изводе – потому что задачи мирового масштаба поручены фигурантам другого континента.) Скажем, у коллеги Валерия Тодоровского только и хватило духу, что сделать евроремонт советского кинематографа. Балабанов – вообще антиквариат, кустарь-одиночка без мотора. Никита Михалков шагу не может ступить без сверхценных идей и засовывает своего «господа» во все фабульные прорехи то миной, то воробышком (поймете меня, если смотрели его кино последних десяти лет). Бекмамбетов? Уже теплее. Но еще слишком много привязки к старой школе – большие роли, сюжет прочитывается и даже какой-то «след смысла» имеется (как в моче бывает след белка).
А уже ничего этого не надо.
Да, такова его миссия – но она на ФСБ возложена. Он сам ее не выбирал. Нет, он сопротивлялся. Он не хотел быть стопроцентной марионеткой «духа времени». Этот момент биографии нашего героя вызывает у меня смутную симпатию.
Речь, конечно, о первой части «Обитаемого острова», где пиршество технологий отсвечивает несомненными живыми чувствами. Где остались интонации братьев Стругацких, которые строптиво возразили от имени свободных людей – «неизвестным отцам», облучающим народ из башен. Где проглядывает иногда режиссер-автор.
Высунул он из золоченой клетки не только умелые руки, но и бедовую голову. Выкрикнул, что любит свободу, фантазию, игру! И стало видно, сколько в нем еще искреннего, мальчишеского, безрассудного.
Всего-то обломок смысла приплыл к ФСБ через Стругацких от имени и по поручению гордых инженеров шестидесятых, с надеждой смотревших в звездное небо. Но хватило на явный привкус вольнодумства, хоть и в оболочке фэнтэзи.
Получил за это наш ФСБ от «Гомеостатического мироздания» вразумление крепкое.
И обрушило оно на режиссера давление такой мощи, что глаза ФСБ подернулись непроницаемой пленочкой.
И в лексике нашего героя произошли значительные изменения. Сезонные, можно сказать.
Патрриотическое воспитание…
Молодежь должна знать прравду о войне…
Трр… прр… хрр… грр… брр…
Сталинград.
3
Сценарии у нас теперь пишутся бригадами, не то что прежде, когда какой-нибудь бравый сценарист Ежов, приняв литр на грудь в Доме творчества кинематографистов, писал про все на свете – и про бой, и про девушку, что ждала на рассвете. Теперь про бой пишет один, про девушку на рассвете другой, на немецкой теме кто-то специально отслеживает, чтоб не очень-то обижать Ангелу Меркель, особенный человек мониторит процент юмора и слезы, и совсем особенный – чтоб происходящее все ж таки было 12+. (Хотя какие там 12+ с таким количеством трупов и с зазнобой немецкого капитана в аппетитных чулочках!)
Поэтому сценария в старинном смысле слова нет. Начинается картина с землетрясения в Японии, куда направлена часть МЧС. Некто (лица не увидеть и не запомнить) начинает рассказывать девушке под завалом, что у него было пять отцов. И далее мы услышим голос ФСБ, который от имени этого пожилого спасателя повествует о Сталинграде. Он сообщает лишние сведения о довоенной жизни персонажей. Проникновенно говорит, что «моя мама тогда…», вызывая желание напомнить, что его мама – замечательная актриса Ирина Скобцева. Вместо того чтобы показывать, играть – рассказывают и обозначают. Потому что нечего досадными «флешбеками» перебивать бушующие ритмы кинематического дизайна. Для какой нужды углубляться в жизнь персонажей, которые буквально олицетворяют собой выражение «пушечное мясо»?
Отвечая критикам картины «Сталинград», Бондарчук заметил, что ему странно, как это люди не понимают, что И.Тилькин и С.Снежкин (участники сценарной команды «Сталинграда») с их-то квалификацией всё сделали безошибочно, именно так, как было нужно фильму.
Для него имена Тилькин и Снежкин звучат как священные названия фирм, производящих швейцарские часы. А я в толк не возьму, какие стороны деятельности Ильи Тилькина привели его в «Сталинград». Сценарии «Бандитского Петербурга-3» и «Бандитского Петербурга-10»? «Агентство “Золотая пуля”»? Пьеса «Перезагрузка» – комедия о вселении души взрослого мужчины в тело младенца, в которой самоотверженно играл доблестный Юрий Стоянов? Пост главного режиссера петербургского филиала НТВ?
Сергей Снежкин – интересный, самобытный режиссер. Но он маниакально портит «исходный материал» своими безвкусными придумками, которые ему кажутся, наверное, гениальными – так он испортил «Похороните меня за плинтусом» Санаева и «Белую гвардию» Булгакова. (Кстати, в «Белой гвардии» у Снежкина сыграл наш ФСБ (Шполянский), и не оттуда ли вьется веревочка?) Почему я должна безоговорочно верить в уникальные драматургические способности Снежкина?
Вот это и называется «тусовка». Это у ФСБ началось не вчера и не в «Сталинграде», а еще в пору золотых клипов золотой молодежи, забившей на всякие надежды отцов насчет пресловутой «преемтвенности». Не отцы повлияли на эту молодежь, а она потихонечку развратила отцов, вписав их в свой круговорот, где не по хорошу мил, а по милу хорош. Не потому ищут знакомства с человеком, что он талантлив, а без затей назначают приятелей в таланты.
Что ж, эти старые песни о главном мы не переменим, но есть выход: отчего бы ФСБ не водиться с одаренными людьми? Вот Александр Сокуров: завел себе Юрия Арабова, и не придерешься. Или у нашего героя заглохли рецепторы, отличающие «сокола от цапли», как выражался принц Гамлет?
Были ли таковые, вот в чем вопрос. Или давно атрофировались за ненадобностью.
Не признается ФСБ, что суть не в том, плохи или хороши сценаристы Тилькин и Снежкин, – но в том, что плохи они или хороши, это не имеет значения.
Ведь давно утрачен «болевой порог ответственности», ничего не страшно, никакого трепета. Достоевского приспособить для нужд сериальной жвачки? Да без проблем. Вам про что – про пиф-паф, про любоff? Мы мигом. Патриотический заказ на Сталинград? Уно моменто, синьоре.
В «Бесах» Достоевского Степан Трофимович Верховенский спрашивает своего сына – «Петруша, неужели ты себя, такого как есть, людям заместо Христа предложить хочешь?» Так и нынешнюю кинематографическую тусовку хотелось бы спросить – она всерьез думает, что может предложить себя взамен великого кино XX века и никак и ничем за этот подлог не расплатиться?
Сбываются в странной форме тезисы Ницше о том, что человек – это то, что должно быть преодолено. Человек в «Сталинграде» именно что преодолен. Он – часть, и не самая нужная и эффектная, роскошного (с точки зрения демонов) дизайна войны. Война – это ужасно? Ха-ха-ха. Это ужасно для человечков с их жалкими белковыми телами и маленькими дрожащими душонками. Для существ летучих и могучих война – прелесть что такое, это долгожданный полет, это радость и триумф. А главное – огонь, огонь, самая возлюбленная их стихия!
(Даю обещанный код для мистиков: Бафомет. Больше ничего не скажу.)
