Евгения Петровна, хотя уже не молодая женщина с приличным стажем работы в театре кукол, ходила в весьма средних актерах нашего театра. Я предложил ей серьезно поработать над сложной ролью, так как у меня было большое желание продвинуть актрису по тарификационной лестнице вверх. Для этого стажа работы было мало, нужно еще и качество. Надо отдать должное актрисе, что взялась она за дело с небывалой энергией и полной отдачей. При её, уже начавшемся склерозе, она прежде и лучше других запоминала мизансцены и режиссерские замечания. Она оказалась умнее и трудоспособнее молодых коллег и тщательно записывала все, не рассчитывая на свою память. Актриса успешно справилась со сложной ролью, и вскоре это было отмечено повышением зарплаты.
После смерти Евгении Петровны эту роль играла актриса Жанна Славская, о которой я вспоминал как о прекрасной исполнительнице роли сплетницы Осан в армянской сказке «Про Добро и Зло и про длинный язык». У Жанны было и много других интересных работ. Это, пожалуй, редкий случай сочетания у актрисы театра кукол образования и истинного актерского дарования.
Партнером у этих «ведьм» был очень одаренный и очень серьезный артист Борис Мефодьевич Шайдер. Ещё в молодые годы он со своей женой сменили дальний восток Украины на дальний восток России. Вернулся он уже зрелым мастером своего дела и занял достойное его место ведущего актера Донецкого театра кукол. Безусловно, его конек, это характерные роли. Но надо сказать, что Солдат в Андерсеновской сказке «герой» весьма своеобразный, разве что по удельному весу в спектакле. Актер привлек своё чувство юмора и, при всей своей серьезности, создал образ не только неунывающего любителя кутнуть, который не прочь и пообщаться со спящей принцессой, но и умного, смелого, хитрого и убежденного противника «злого начала», воплощенного в образе Ведьмы.
В роли Оле-Лукойе в «Солдате и Ведьме» выступила одна из моих любимых актрис Люба Шайдер. Безусловно, одаренная и умная актриса с богатой фантазией и чувством юмора. Но при всём при этом она всегда раздражала меня на репетициях своим ироническим отношением ко всему, что происходит. Если бы не моя слабость к людям талантливым, то давно бы приструнил её.
Ещё в общеобразовательной школе я заметил, что быстросхватывающие материал ученики очень тяготятся медленным усвоением его своими не очень расторопными одноклассниками и, как правило, мешают им. Так и Люба, которой быстро надоедало повторять то, что она уже поняла и, как она считала, освоила, тяготилась более медленным освоением материала товарищами. Откровенно говоря, она добивалась успеха не мастерством вождения куклы, а оригинальностью мышления, сметкой, интуицией. Если бы, победив свою актерскую лень, она приложила усилия для технического овладения профессией, то другим актерам соревноваться с ней было бы не только трудно, но практически невозможно. Но в «Солдате и Ведьме» она играла в живом плане (так кукольники называют роли исполняемые без кукол, как драматические артисты). Прекрасный слух и чувство ритма, а также явная способность к эксцентрике позволили актрисе сделать живой, обаятельный и запоминающийся образ сказочного персонажа.
Умный драматург Григорий Остер, похоже, разгадал некоторые логические и психологические пути мышления ребенка. Действительно, детские вопросы удивительны и оригинальны. И хотя его пьеса «Тридцать восемь попугаев» построена не только на личных наблюдениях поведения детей, но и на уже известных шуточных вопросах, она весела, умна, увлекательна и привлекательна своей милой улыбкой и юмором. Работа оказалась трудной. Художник Анатолий Павлик создал яркую декорацию и забавные куклы. И образы старанием актеров получились острые и интересные. Исполнители ролей разделили мысль одной из героинь пьесы, Мартышки, заявившей, что «ужасно интересно всё то, что неизвестно». В процессе работы неизвестным оказалось многое. Прежде всего, как должен говорить Удав, Слоненок или Попугай. Мы, в основном, шли в поисках манеры разговора от определения темпа жизни каждого персонажа. Тугодум Удав говорил медленно. Непоседа-мартышка разговаривала как скорострельный пулемет. Прекрасная актриса Людмила Александровна Тушканова, которой была поручена роль Попугая, очень серьезно переживала своё незнание «попугайского» языка. Отвечая после премьеры на вопросы корреспондента, она сказала: - «Легких работ в этом спектакле нет. Он насквозь актерский, насыщен диалогами, требует неподдельной увлечённости игрой. Чрезвычайно важно было найти в процессе работы над пьесой верные речевые характеристики персонажей». Вот с поиском такой речевой характеристики Попугая и произошёл курьез. Кто-то пообещал Людмиле Александровне познакомить её с семьёй, в доме которой есть говорящий попугай. Преодолевая смущение, Тушканова напросилась в гости и в один из выходных дней, набравшись терпения и нахальства, провела у клетки с попугаем пять или шесть часов. Назавтра она пришла на репетицию в слезах. – Что случилось, Люся? – спросил я свою старую подругу. – Он со мной не разговаривал! – всхлипывала актриса. - Он меня просто проигнорировал, хотя я его кормила и была ласкова, как только возможно. – Кто он? – недоумевал я, зная, что у неё нет человека, которому она могла бы уделить так много внимания. – Как кто? Попугай! – в отчаянии, продолжая рыдать, объясняла исполнительница необычной роли. И она рассказала, как терпеливо ждала у клетки, чтобы услышать хоть несколько слов, из репертуара старого попугая. Мы все стали её успокаивать, обещая, что эта глупая птица не может быть столь неблагодарной, и рано или поздно разговорится с ней.
Я уверен, что такой мастер как Людмила Александровна, обошлась бы без списывания с натуры манеры и голоса этой птицы. Но актриса была уверена, что успех её работы, безусловно, связан с консультацией «специалиста», и в один прекрасный день он всё же продемонстрировал ей свой ораторский талант.
Люся была близким нашим с женой другом. Я подружился с ней ещё при совместной работе в Крымском театре. Она была прирожденной кукольницей, великолепно владеющей своим «инструментом». Такие актеры – большая ценность для театра. Безукоризненное соблюдение дисциплины, высокая требовательность к себе и другим, совершенно необычайная трудоспособность, увлеченность в работе – вот её неотъемлемые качества. Пожалуй, второй такой в театре не было. Она очень ценила дружбу со мной и всегда понимала, что я к ней буду более требователен, чем к кому-нибудь, и старалась вести и держать себя так, чтобы у меня к ней не было претензий. Я, в свою очередь, платил ей тем же, хотя требовательность к ней, действительно, была особой. У неё был обычный для кукольников её поколения недостаток, это низкий уровень образования. Меня всегда мучил этот вопрос. За небольшим исключением, мои актеры не могли дать и приличного интервью корреспондентам, эти интервью приходилось литературно обрабатывать, поэтому мы редко привлекали телевидение, где высказанный текст не откорректируешь. Когда я делал творческий вечер по случаю пятидесятилетнего юбилея Л. А. Тушкановой, пришлось много кусков «экспромта» заранее отрепетировать, чтобы сохранить темпоритм вечера и культуру звучащего слова. Но, при всём этом, более надежного и верного театру человека я, пожалуй, за свою многолетнюю практику, не встречал. Вечная ей память и скорбь друзей по рано ушедшей от нас подруге.
В нашем нелегком деле зачастую трудно предугадать результат своей работы, а тем более принятого решения.
Я, нарушая все законы логики и здравого мышления, взялся за спектакль по драматической сказке Юрия Елисеева «Сэмбо», уже дважды поставленной в Донецком театре кукол. Хуже нет, чем дать повод сравнивать прошлую постановку с новой. Однако, мне пришлось уступить желанию актеров иметь в репертуаре это лирико-драматическое произведение. Конечно, мне самому эта поэтическая история в тропических джунглях очень нравилась, тем более что она несла в себе великолепную идею защиты природы, так близкую мне. Художник Н. Ясницкий категорически отказывался третий раз оформлять эту сказку. Но поскольку я ставил её впервые, то предложил ему свой вариант решения спектакля, на который он, в конечном счете, согласился. Центральным образом спектакля был полукруглый задник, напоминающий солнечный диск. Этот оранжевый полукруг служил фоном драматических событий, экраном для теневых фигур экзотических животных и силуэтов героев сказки, освещенных приемом контражура. Музыку к этому красочному действию написал завмуз театра Анатолий Шух, так умело воссоздав звуками картину африканских джунглей.
