class="v"> в комнату ветер принес.
Гость захмелевший,
наверное, видит сны.
Тихо стрекочет
первый осенний сверчок.
И, как всегда, с осенью связаны мысли о закате жизни, омраченном воцарившейся смутой, беспорядками и грабежами.
Источник: "Прозрачная тень", 2000
Вызов душ умерших ("В смутном сне за листьями дриандры спящая душа всю ночь гонялась...")
В смутном сне за листьями дриандры
Спящая душа всю ночь гонялась:
Словно бабочки, они летели,
Их в саду осеннем не осталось.
Вот на жертвенный алтарь звездою
Огонек блуждающий нисходит.
И висят призывы к душам мертвых
В этом храме царственном при входе.
Вырезаны деньги из бумаги,
А из шелка тонкого — знамена,
Гибки сосны, как усы у древних,
Тих и бледен свет луны склоненной.
И монах дорогу открывает
В город тех, кто умер от гонений,
А блуждающие души стонут,
Стужею напуганы осенней.
Душу старого узнал я друга,
Различил в стенаниях унылых:
Бывшее при жизни благородство
Та душа по смерти сохранила.
Источник: "Антология китайской поэзии", Том 3, 1957
Второе имя — Шилинь. Уроженец уезда Тайцан. С достоверностью о нем известно лишь, что долгие годы он жил при храме буддийской секты чань в Убэе.
Источник: "Прозрачная тень. Поэзия эпохи Мин." Пер. И. Смирнова. СПб., 2000
Ранняя слива ("Деревья от холода красок еще лишены...")
Деревья от холода
красок еще лишены,
Но южные ветви
окутал розовый цвет.
Плывет аромат —
он слышен у самой реки.
Прозрачные тени
на стенах крестьянских домов.
Источник: "Прозрачная тень", 2000
Дунтинский старец (XVII в.)
Песня ("Лет восемьдесят Цанланскому старцу уже...")
Лет восемьдесят
Цанланскому старцу уже.
Пушистый тростник,
сливается с небом вода.
Немало за жизнь
познал он удач и потерь.
Теперь при луне
удилище ладит свое.
Примечания
Стихотворение поэта, укрывшегося за псевдонимом Дунтинский старец, создано "по мотивам" знаменитого произведения великого Цюй Юаня "Отец-рыбак", в котором рассказывается о встрече поэта-изгнанника с отшельником-рыбаком. Герой стихотворения потому и получил имя Цанланского старца, что, подобно отцу-рыбаку Цюй Юаня, певшему песню о реке Цанлан, он предпочел превратностям карьеры ("удачи и потери") жизнь на речном приволье, службе чиновника — удел простого рыбака. Вообще, в китайской поэзии рыбак, так же как и дровосек, пастух, землепашец, — символ уединенного существования на лоне природы, слияния с ней в традиции даосских отшельников. "Отец-рыбак" Цюй Юаня существует по-русски в замечательном переводе В. М. Алексеева. Как писал Жуань Цзи,
Скорбь бытия
постиг отец-рыбак,
Когда в челне
вниз по теченью плыл.
Источник: "Яшмовые ступени", 1989
Об этой поэтессе известно только, что она была наложницей Чжао Юаня.
Источник: "Яшмовые ступени", 1989
Поднимаюсь на башню ("Струится, касаясь красных перил, Серебряная река...")
Струится, касаясь красных перил,
Серебряная река.
Клубится-плывет благовещая мгла,
намок лазоревый шелк.
Не знает сияющая луна,
как горек жизни закат.
Внизу вершина горы Цзюишань
да белые облака.
Примечания
Скорее всего это тоже жалобы оставленной наложницы, живущей в уединении.
Серебряная река — одно из поэтических именований Млечного пути.
Источник: "Шедевры китайской поэзии X-XVII веков", 2010
Составитель лаконично сообщает, что поэтесса была дочерью Лу Дэвэня и женой Ма Луна.
Источник: "Яшмовые ступени", 1989
В отсутствие отца провожаю его друга, уезжающего в Синьань ("Голубо-зеленые ива и тополь, беседка, песок прибрежный...")
Голубо-зеленые ива и тополь,
беседка, песок прибрежный.
Восточный ветер: на переправе
прощаются, пьют, хмелея.
Десятки тысяч цветов опавших
до края наполнили лодку —
Вы словно весну с собою везете
отсюда на южный берег.
Источник: "Светлый источник", 1989
В детстве явила поэтический дар, сочинив стихотворные надписи для дворца Гуанханьгун. Вышла замуж за Цзинь Чэнли, имевшего ученую степень цзиньши. После его гибели на государственной службе вела жизнь безупречной вдовы.
Источник: "Яшмовые ступени", 1989
С высокой башни гляжу вдаль ("Всего на один опершись устой...")
Всего на один опершись устой,
к обрыву башня приникла.
Вокруг клубятся-плывут облака,
в воздухе посвежело.
Давно опустело ущелье Теся,
ушли-исчезли драконы.
Окрасила осень откосы холмов,
торопятся гуси в дорогу.
Просторны-обширны земли вокруг,
вместившие три уезда.
Течет, рассекая равнину, поток,
приемлет девять речушек.
Открыты взору тысячи ли,
к закату клонится солнце.
Хмелея, стою на вершине горы,
пою печальную песню.
Примечания
Традиционный осенний пейзаж, распахнутые дали, драконы, уже погрузившиеся в спячку — еще одна, от старинных поверий идущая примета осени.
Источник: "Яшмовые ступени", 1989
Ученый без звания и должности, живший в уезде Хуатин.
Источник: "Яшмовые ступени", 1989
Песня о границе ("Колесница с четверкою скакунов...")
Колесница с четверкою скакунов
летит за заставу Юймэнь:
