повествуют о страстной любви, часто носят реалистический характер. Кроме того, в них имеется философский подтекст, содержится критика таких социальных явлений, как отношения хозяина и слуги, заключенный родителями брак.
Кроме написания пьес, Ли Юй занимался также их режиссурой и даже сам играл некоторые роли. Со временем его пьесы стали очень популярны не только в Китае, но и в других странах Азии, связанных с Китаем культурными традициями — в том числе, в Японии. В родном Китае эти пьесы до сих пор ставят на сцене.
Кроме пьес Ли Юй писал и рассказы. Сборник "Беззвучные оперы" ("Бесценная яшма", 1654) изображает повествователя, который добивается иронического эффекта, выдавая воображаемое за действительное.
Книга повестей "Двенадцать башен" (Слово ясное, мир пробуждающее) представляет собой серию рассказов, объединенных словом "башня". Башней в те времена называли сооружение, которое использовалось в разных целях — например, для приема гостей, либо как кабинет, либо как место, где можно поразмышлять или помолиться, и т. д. Таким образом башня — это ключевой образ, вокруг которого разворачивается сюжет. "Двенадцать башен" — одна из лучших повестей XVII века. Написанная на разговорном языке байхуа, она представляет собой образец так называемой "демократической литературы". Тематика повестей, которые входят в эту книгу, очень разнообразна: это и любовные истории, в которых молодые люди проходят испытания на пути к счастью и терпят лишения в трудные годы, и нравоописательные сюжеты, и авантюрные линии. Повести затрагивают социальные, нравственные и философские проблемы. Автор также пытается уделять внимание морали общества, осуждая, например, многоженство. Его повести всегда имеют поучительный оттенок.
Кроме того, есть у Ли Юя и эротический роман "Полуночник Вэйян, или Подстилка из плоти" (перевод на русский язык выполнен Д. Н. Воскресенским), в котором рассказывается история ученого Весперуса, сироты, который отказывается от греховной жизни, выбирая путь дзен-буддизма и просветления. Чтобы обмануть цензуру, Ли Юй издавал этот роман под разными названиями.
Источник: ru.wikipedia.org
"Мне вина покупать городского не надо..."
Мне вина покупать городского не надо,
Сам готовлю вино, ведь живу в достатке.
А приедет гость — мой друг-собеседник,
Рвать любые овощи может с грядки.
С частоколом сплелись побеги бамбука,
И по планкам решетки лиана вьется.
Здесь цветы повсюду — признак досуга,
Здесь шутливая летопись создается.
Где я сад насадил, мэйхуа в цветенье,
И прохлада бамбук молодой овевает.
Поливаю и рыхлю грядки, — и лучше
Моей пищи простой ничего не бывает!
За окном изогнулась река, а в доме —
Сладкозвучный цинь, мудрых книг страницы.
Средь цветов я читаю — и каждая строчка
Ароматом в душу мою струится.
Источник: "Китайская эротическая проза", 2004
"Бывает, что нож дикаря-инородца..."
Бывает, что нож дикаря-инородца
В тыквяной плошке овощи рубит,
И крышкой горшок ночной закрывают,
Хоть в нем не масло храниться будет.
Не говори о вещах ненужных —
Пользу во всем найдешь, поразмысля:
Можно продать, выдавая за уксус,
Остатки вина, что давно прокисли.
Источник: "Китайская эротическая проза", 2004, стр. 287
"Водяные часы в дворцовых покоях..."
Стихи, сочиненные в эпоху Тан
Водяные часы в дворцовых покоях
Будто целое море вместить сумели:
Бесконечно, медлительно падают капли,
А предвестья рассвета еще далеки,
Да и медная чаша часов песочных
Сыплет струйку тонкую еле-еле,
Потому-то, наверно, так тянется долго
Эта ночь одиночества и тоски.
Источник: "Китайская эротическая проза", 2004
"Неужели вот это — уезд Хэянсянь?..."
Неужели вот это — уезд Хэянсянь?
Здесь ли ряд, где торгуют парчой?
За покупкой желанной приходит сюда,
Кто богат — молодой и седой.
Им купить предлагают прекрасный бутон,
А когда распростятся они,
Несравненный запах чудо-цветка
Остается на многие дни.
Все быстрее цены взлетают вверх,
Будто рой суматошных шмелей,
И спешат покупатели, как мотыльки,
Все настойчивей, все смелей.
Видишь, отпрыски ванов известных здесь
Ходят, радостны, возбуждены,
И затрат не жалеют, — ведь могут они
Все купить... кроме блеска весны!
Источник: "Китайская эротическая проза", 2004, стр. 148
"Спят селенья. Спят люди крепко..."
Спят селенья. Спят люди крепко,
Будто ночь их сковала стужей.
Стережет во тьме их ворота
Лишь река, что шумит снаружи.
Чуть белеет тропинка, а дальше
Виден мостик — шаткий, горбатый.
Спит в горах дикий пес-бродяга
Меж корнями сосны лохматой.
Источник: "Китайская эротическая проза", 2004, стр. 306
"Самой лучшей земли отрезал и чужим ее отдал людям..."
Самой лучшей земли отрезал
И чужим ее отдал людям,
Но к нему земля эта снова,
Да еще с людьми, возвратилась.
Лишь явив доброту и щедрость,
В этой жизни счастливы будем,
А погонишься за наживой —
Попадешь к Небесам в немилость.
Источник: "Китайская эротическая проза", 2004, стр. 88
"Пренебреги монашеской сумою..."
Пренебреги монашеской сумою
И предпочти ей плотскую подстилку.
Придет пора, раскаешься, но поздно:
Увы, твой гроб уже накроют крышкой.
Источник: "Китайская эротическая проза", 2004
"Продолговато нетвердое тело..."
Продолговато нетвердое тело,
Красноголово и яшмово-бело.
Там, где от чресел оно отожмется,
Темная поросль курчавится, вьется.
Тонкие синие жилки под кожей,
Книзу и кверху скользящей одежей.
Если измерить охоты достанет,
Тело до пары вершков не дотянет;
Если захочется взвесить его —
Может, оно на три цяня потянет.
Лет бы в тринадцать-то отроковице
И не сыскать любопытней вещицы,
Отроку — этак в четырнадцать лет —
Лучшей забавы на свете и нет.
Если готовится к ратному делу,
Станет железным набрякшее тело;
Очень
