Алан Дженкинс - Необычное перемирие

Много лет назад, когда Эбенизер был еще мальчиком и жил в большом лесу Нью Брансуика в Канаде, он однажды отправился к озеру, чтобы поставить верши на щуку, и по пути внезапно встретился с медведем.

У мальчика не было с собой ружья, и он готов был уступить Топтыгину дорогу, но любопытство взяло верх над страхом. Он спрятался в кустах можжевельника, чтобы проследить за зверем.

Медведь стоял на задних лапах в зарослях голубики и с видимым наслаждением набивал рот любимой ягодой. Но все же его поведение свидетельствовало о каком-то смутном беспокойстве. Он то и дело подымал кверху морду и тянул носом воздух, затем, неуверенно ворча, вновь опускал голову и продолжал свой вкусный завтрак.

Беспокойство однако его не оставляло, оно мало-по-малу передавалось и мальчику. Когда вы живете в глуши, у вас развивается большое сродство с животными, и хотя вы не в состоянии с ними разговаривать, все же вы прекрасно понимаете их.

Эб начал также тянуть носом воздух, он знал, что не его присутствие беспокоит медведя, так как стоял не с подветренной стороны к зверю.

В лесу было очень душно и знойно. Время от времени горячие порывы ветра проносились среди деревьев. Эб заметил, что каждый раз в этих случаях медведь вновь проявлял явные признаки беспокойства.

Стайки маленьких птичек — синиц и веселых клестов — порхали над головой мальчика. Потом, как тень, из-за деревьев появился великолепный лось. Удивительное свойство животных появляться бесшумно является для них таким же средством защиты, как рога, когти и клыки.

Медведь и лось видели друг друга. Большие влажные коричневые глаза лося уставились в маленькие черные глазки медведя. Когда Эб заметил, что ни одно из этих животных не обратило особого внимания на присутствие другого, он понял, что поблизости случилось что-то странное.

Горячие порывы ветра принесли зловещие вести, — над головой мальчика в густых ветвях мрачных деревьев проносились с тревожными криками все новые и новые стаи птиц. Лось гордо прошел несколько шагов, потом сразу поднял тяжелую голову и помчался, как ветер, раздувая ноздри и презрительно кривя свою верхнюю губу. На одну минуту он оглянулся, перешел в неуклюжую рысь и исчез. Эб слышал, как шумели ветви, раздвигаемые его величественными рогами.

Это окончательно нарушило покой Топтыгина, и оставив свои излюбленные ягоды, он с непривычной для него поспешностью тяжело заковылял вслед за другими.

У мальчика пересохло, в горле, сердце у него глухо застучало, издавая звук, напоминавший топот скачущих вдали галопом лошадей. В лесу вспыхнул пожар.

Эб побежал через просеки мимо стройных белых берез, трепещущих осин и гордых елей, которые скоро должны были превратиться в обугленные остовы деревьев; бежал через лужайки, покрытые мягким ярким мхом и цветами, пахнущими ванилью, часто проваливаясь по колено в рыхлую влажную почву.

Чем больше он приближался к узкому мысу, который выдавался в озеро, тем больше встречал животных. Все лесные жители, как называл их Эб, охваченные паникой, бежали от чего-то, что внушало им инстинктивный ужас.

Первобытный страх перед огнем заставил их забыть о страхе перед человеком и друг другом. Они только мельком бросали на мальчика испуганные взгляды, почти не пытаясь свернуть в сторону.

По болоту с трудом пробирался заяц, зато лисы, среди которых были и проворные детеныши, легко скользили по его мшистому ковру.

Безобразные канадские олени со своими детенышами тенью мелькали среди деревьев, семья белок, пересвистываясь между собой, перепрыгивала с сука на сук над головой мальчика. За ними следовала большая птица, бесшумно разрезая воздух крыльями.

На одну минуту птица остановилась и посмотрела вокруг сверкающими желтыми глазами, это был ястреб, но на этот раз он не охотился за белками. Он повредил себе крыло и старался поскорее выбраться на открытое место.

Птицы, как и животные, знали, что огонь, свирепствуя, как лесной волк в стаде оленей, гонится за ними по пятам.

Эб был до того поражен при виде всех этих животных, что скоро забыл о своем страхе. Вспоминая об этом, он говорил:

— Я никогда не думал, что их так много в лесу, это мне напомнило историю старого Ноя с его ковчегом, куда сбились кучей все животные, разница была только в том, что тогда их гнал страх перед водой, а на этот раз страх перед огнем.

Все эти создания бежали от того, что они раньше никогда не видели, если не считать удивительного мерцания костра в лагере охотников. Я никогда не думал, что увижу такую странную процессию. Маленькие белочки с писком носились взад и вперед. Одна из них даже сорвалась с дерева.

Она упала на мох, чуть не задев усы рыси, которая ползла через болото, припав животом к земле, пригнув уши к спине и сверкая глазами. Но рысь не обратила никакого внимания на белку, и та вновь быстро взлетела на дерево, где, я уверен, вздохнула с облегчением.

— Я не мог удержаться, — рассказывал Эб, — от того, чтобы не бросить в рысь палку, хотя, признаться, мне было жаль ее. До того она была напугана. Рыси охотились за телятами моего отца, и я не мог этого простить ей.

На минуточку я остановился, чтобы прислушаться, но вскоре опять побежал, так как услышал недалеко позади себя глухой шум пламени и понял, что огонь старается настигнуть нас. Сердце замирало от этого шума. Такой страх на меня нагонял только вой волков, когда я на санях мчался с форта Хендерсон на Гудзоновом заливе.

Мы, конечно, знали, что уже около двух дней в некоторых участках леса вспыхнули лесные пожары, но огонь злой шутник, — он может где-нибудь тлеть днями, неделями, пока ему не поможет благоприятный ветер, и тогда он сразу понесется, как лошадь, сорвавшаяся с привязи.

Мимо меня пробежали еще два оленя, мать с детенышем. Они мчались, как брошенный сильной рукой камень. Мать безумно вертела глазами и дико мычала.

Не знаю, сколько птиц и зверей я видел в этот день в лесу, возможно, что мне мерещилось больше, чем это было на самом деле. Вспоминаю росомаху. Она так же коварна и зла, как рысь: схватив за горло оленя, росомаха обычно висит на нем, пока животное не падает.

Ласки, маленькие, длинные, как бечевка создания, пара куниц, лисы, — я дорого дал бы за все меха, которые я видел в этот день. Звери бежали, то появляясь, то исчезая, следуя по одной и той же дороге, которая вела к воде. Я бежал за ними.

Скоро я сквозь ветви деревьев заметил вдали синий покров озера и страшно обрадовался, но, пробежав через прибрежный тростник, заметил, что огонь также наступает и с юга. Он распространялся полукругом вокруг озера, и облако дыма горой подымалось вдали над деревьями.