Короткий телефонный разговор с дежурным по ремонту линий Горэлектросети убедил старшего следователя, что предчувствие не обмануло его. Никакого отключения тока не было, и никакой заявки на монтера из магазина не поступало. Директор сказал неправду. Для чего?
– Надо немедленно сделать учет, – коротко резюмировал старший следователь. – Магазин опечатать, никого не допускать.
Я думаю, читатель уже догадался, что пожар в магазине пытался устроить сам директор. Учет, а также дальнейшее следствие показали, что он совершил большую растрату, что-то тысяч около ста, если не больше. Покрыть ее он не мог, да и не собирался, вот и решил спрятать концы в воду, точнее – в огонь. Оставил зажженную свечу – все получится само собой: свеча сгорит – поди докажи потом, отчего начался пожар!
План был задуман тонко; и, наверно, все осуществилось бы, не прояви смекалки вожатый Хусаинов.
– Как ты сообразил? Почему поднял тревогу? – допытывались у Хусаинова.
– Собака выла. Очень выла. Ну, я и понял: беда. Пожар или еще что. Так и в милиции сказал. А они вызвали пожарников. Очень хитро хотел сделать. Жулик! Да не вышло. Хусаинов дело знает!
Общее восхищение вызвало поведение собак, запертых в магазине. Это одна из них, вероятно уловив запах горелого, начала выть и всполошила Хусаинова.
Историю в комиссионном магазине вспоминали еще долго. Большой восторг вызвал тот факт, что директор несколько месяцев назад сам обратился в клуб с просьбой заключить договор на охрану магазина собаками
– Сам и договор-то подписал, – смеялись в клубе – Знал бы – не подписывал!
Развитие караульной службы вызвало большой спрос на собак. Но караульных собак в клубе не хватало. Этому не могли помочь даже самые решительные методы ускоренного разведения, ибо, пока щенок превратится во взрослое животное, сколько нужно ждать: год, полтора, два! А собаки требовались немедленно, сейчас.
Не могли помочь клубу и любители, поскольку любителей в нашем городе тогда было еще не так-то много. Да, конечно, и не все они имели собак, пригодных для охраны.
После небольшого совещания в клубе решили командировать Шестакова на Кавказ – за кавказскими овчарками. Караульная служба нуждалась в собаках выносливых, мощных. Такой и была кавказская овчарка, старая отечественная порода, служившая народам нашей страны еще тогда, когда многих государств Европы не было и в помине.
Заготовить собак – задача не хитрая, если имеешь дело с дворовыми шавками; это без особого труда делают уличные ловцы, поставляя живой материал для опытов в научно-исследовательские учреждения и вузы. И совсем по-иному выглядит это, если перед вами могучее, неукротимое животное с мощными клыками. Такое животное не дается легко в руки человеку. А если их еще несколько и все они готовы разорвать тебя?.. Для подобного предприятия требовался человек опытный и смелый. Сергей Александрович не смог поехать: дела удерживали его на Урале. Выбор пал на Шестакова. Списались с Осоавиахимами Грузии и Армении, снабдили Шестакова документами и письмами, дали ему крупную сумму денег, и он уехал.
Сначала все шло как нужно. Шестаков регулярно сообщал о себе: прибыл благополучно; встретили хорошо; начал закупать; закупил, выезжаю… И после этого молчание.
Проходили день за днем, а от Шестакова ничего! От успеха его поездки зависели дальнейшие планы клуба. Сергей Александрович уже заключил много договоров с предприятиями.
Прошла неделя, другая, третья – от Шестакова ни слуху ни дулу. Сергей Александрович начал не на шутку тревожиться: у Шестакова должны были давно кончиться деньги. И вообще, где он, что с ним?
– Да где он сгинул?! Не съели же его собаки! – говорил каюр Марков, сам не зная того, как он был недалек от истины.
Все невольно начинали задавать вопрос: не попал ли наш посланец в какую-нибудь беду? Может быть, заболел? Но случись что-нибудь, мы узнали бы скорее. Куда же, в таком случае, он запропастился? Что с ним происходит? Ведь не иголка же, в самом деле, чтобы потеряться!
А происходило вот что.
Дела поначалу шли у Шестакова как нельзя лучше. Кавказские товарищи отнеслись к его миссии с полным пониманием, предоставили в его распоряжение машину, оказали всяческую поддержку.
Кавказ – старый центр собаководства. Хорошие собаки там в каждом колхозе, совхозе, в каждом горском селении.
В различных районах Армении и Грузии Шестакову удалось купить тридцать девять взрослых овчарок и двух трехмесячных щенков. Все это было не так уж сложно: животных приводили на сборный пункт сами чабаны, они же помогли погрузить собак в товарный вагон. Распростившись с гостеприимными хозяевами, Шестаков тронулся в обратный путь на Урал.
Он надеялся добраться до дому за пятнадцать-шестнадцать суток. Исходя из этого; ему был выдан и запас продовольствия для собак – кукурузная мука и мясо. Но все расчеты оказались спутанными: вагон двигался очень медленно, застревая чуть ли не на каждом полустанке. Это поставило Шестакова в весьма затруднительное положение.
Шестаков и сам был повинен в выпавших на его долю трудностях тем, что, как признавался потом он, «пожадничал», купил еще щенков и оставил денег на дорожные расходы меньше, чем предусматривалось сметой.
Чтобы не заморить собак, вынужденный растягивать средства и продукты, Шестаков стал экономить на собственном питании, следуя старой пословице: хороший хозяин сам не съест, а скотине даст.
Надо представить его положение: сорок свирепых псов, ловящих каждое движение вожатого и только ждущих момента, как бы наброситься на него, и он – один в этой движущейся псарне, запертый в вагоне, из которого и не выйдешь, пока не остановится поезд. Действительно, это требовало настоящего бесстрашия!
В вагоне имелись нары. Собаки сидели на нарах, под нарами – в три яруса. Вагон был небольшой, овчарки привязаны накоротке, на прочных позвякивающих цепях. В первые два-три дня они часто схватывались одна с другой, а разнимать их было трудно. «Пока разнимаешь двоих, – говорил после Шестаков, – сзади тебя хватают другие».
В течение первых же часов они порвали у него шинель, поранили пальцы, прокусили ладонь.
В вагоне была неимоверная духота, вонь. Выводить собак на стоянках Шестаков не рисковал – это было слишком сложно: каждый раз отвязывать и привязывать, спускать на землю и снова поднимать, ежесекундно ожидая, что собаки набросятся на тебя. Да и не каждая подпустила бы к себе! Приходилось вагон по нескольку раз на день споласкивать горячей водой, за которой он бегал на каждой станции, и чистить, как чистят в зоопарках клетки у больших хищных зверей.
