Если число ступеней лестницы умножить на число лестниц (4) и рассматривать платформу на вершине пирамиды, на которой стоит храм, как еще одну ступеньку, то получаем 91 × 4 + 1 = 365 — количество дней в году.
Пирамида Кукулькана — это каменный календарь, наглядное пособие! Что характерно, в горных, труднодоступных районах майя до сих пор пользуются своим календарем. И это не удивительно, он совершеннее, чем европейский. Например, в нем нет високосных лет.
Рядом с пирамидой Кукулькана — Храм воинов. В основе этого храма лежит четырехуровневая пирамида. Перед ней — площадка с четырьмя рядами трехметровых колонн. На большинстве этих колонн изображены тольтекские воины, это еще один могущественный народ Мезоамерики, чье влияние особенно ощущается в майяской архитектуре Чичен-Ицы. Когда-то колонны с изображенными на них воинами поддерживали соломенную крышу, от которой не осталось и следа. Но благодаря храму в План де Аютла мы знаем, что выглядела она, как карпатская стриха.
Широкая дорога ведет от пирамиды Кукулькана к так называемому Священному сеноту. Быстро пройти эти 500 метров решительно невозможно. В наши дни дорога оккупирована торговцами текстилем, каменными и деревянными поделками, керамическими свиристелками и прочими магнитиками-браслетиками для туристов.
«Сенот» можно перевести как «колодец», хотя это и не колодец вовсе, а небольшое озеро в скале. Диаметр его около 60 м, глубина — где-то 50 м. Края озера — поросшие лесом обрывы. По ним ползают непуганые игуаны размером с руку. Вода находится глубоко внизу от края, примерно на 20 м ниже. Сюда жрецы майя сбрасывали всяческие дары богам, считая, что сокровища утонут и перейдут прямо в подземный мир. Иногда дарами выступали юные девственницы. Нам все это объяснял украинский археолог-эпиграфист Юрий Полюхович.
— Иногда, — рассказывает он, — девушка не тонула, и тогда специальный жрец, спустившийся к воде, добивал несчастную… — С этими словами Полюхович натянул тетиву воображаемого лука, но осекся, вспомнив нашу недавнюю дискуссию о том, почему майя не пользовались луком. Мановением руки рассказчик превратил воображаемый лук в воображаемый дротик и метнул в воображаемую жертву со словами: …метая в нее дротики! — Это выглядело очень смешно, мы принялись хохотать, не успев выключить камеру. К сожалению, редактор на ICTV не был столь осведомлен о такой особенности культуры майя, так что в эфир «превращение лука в дротик» не пустили.
Еще одно зловещее место — Цомпантли, или Храм черепов. Все стены этой платформы покрыты рельефными изображениями черепов, отсюда и название. Во всех городах майя после победы возводили подобные монументы, но не из камня, а из жердей с укрепленными на них отрезанными головами ВСЕХ убитых в результате войны врагов. Помните: «Этот день побе-е-еды!»
Согласно мировоззрениям майя, боги и люди должны были взаимно заботиться друг о друге. Боги вручали людям жизнь, здоровье, богатство и счастье, а люди отдавали им свою энергию и кровь. Кстати говоря, боги у майя были смертными. Они старились и умирали. Еще одно доказательство палеоконтакта? Не исключено, что предки майя встретились с инопланетянами, получили от них некоторые знания вместе с некоторыми запретами, не поддающимися человеческой логике. Мысль не моя, но весьма интересна для игры ума.
Майя считали, что раны в теле человека служили проходом сверхъестественных сил и предков в мир людей. При этом наибольшей магической силой обладает кровь из языка, ушных мочек и гениталий. Обряды кровопусканий, совершавшиеся майяской аристократией, играли важную роль в обществе майя. Они проводились при каждом важном событии: освящение новых зданий, наступление посевной страды, начало или завершение военной кампании, рождение наследника.
Во время обряда кровопускания на центральной площади города собирались толпы людей. Появлялся правитель, часто с супругой. Шипом растения либо обсидиановым ножом владыка пускал себе кровь, делая разрез на пенисе. А жена правителя прокалывала себе язык. После этого они пропускали через раны шипастую веревку, чтобы увеличить кровотечение. Кровь капала на полоски бумаги, которые затем сжигались в ритуальных курильницах. А еще этой кровью смазывали идолов, производя их ритуальные кормления. Несчастные владыки майя! Ни секса тебе потом, ни поговорить по душам!
Майя почитали бога Солнца и верили, что, принося в жертву сердца, они дают возможность богу питаться жизненной силой людей, благодаря чему Солнце будет светить всегда. Так что дата 21.12.2012, упомянутая на всемирно известном так называемом монументе № 6 — всего лишь упоминание о том, что в этот день закончится 13-й Бактун. То есть буквально на спинке трона, а это и есть монумент № 6, написано: «Царь такой-то сделал то-то за столько-то лет до последнего дня 13-го Бактуна». И начнется новое летоисчисление. Такой манерой преподносить даты совсем недавно страдали советские историки (правда, по мнению впечатлительных американских эпиграфистов, там есть еще два иероглифа, сулящих войны и страдания). Вспомните: «крепостное право в Российской империи отменили за 56 лет до Великой Октябрьской Социалистической Революции». Более того, на исторических факультетах была специальность с нелепым названием «История СССР досоветского периода». Вывих мозга!
Майя не были такими уж кровожадными, как их многие себе представляют. Долгое время они почти не прибегали к человеческим жертвоприношениям, ограничиваясь фруктами, животными, птицей, рыбой.
Однако в дни тяжелых поражений или громких военных побед, в период засухи и связанного с ней голода в жертву приносили или соплеменников, или захваченных в боях пленных. Правители покупали рабов вместо пленных, но это был «гораздо менее ценный мех». Иной раз и сами жертвы почитали за честь быть умерщвленными на пользу коммуникации между богами и людьми.
Жертву раздевали и окрашивали в официальный цвет жертвоприношения — голубой. Затем ее располагали на большом камне также голубого цвета. Жрецу помогало четверо мужчин (во всем голубом). В честь бога дождя их именовали Чаками.
Жрец вскрывал грудь жертвы одним ударом, вырывал сердце и, еще живое и продолжавшее сокращаться, на блюде подносил чилану — церемониальному жрецу. Чилан торжественно собирал струящуюся кровь и обмазывал ею изваяние того бога, кому совершалось жертвоприношение.
Жертву сбрасывали вниз, где с мертвого тела сдирали кожу (кроме рук и ног). Жрец снимал с себя церемониальную одежду и облачался в еще теплую, окровавленную человеческую кожу. Затем, вместе с другими участниками этого акта, кружился в ритуальной пляске, являясь ее главным исполнителем. Конечности жертвы были его «законным трофеем», как, например, ухо поверженного быка для тореадора на испанской корриде.
