— Гром пушек возвещает: король шествует из дворца!
— Петя, ты впадаешь в детство, — качала головой хозяйка.
Мамай кое-как терпел пистонные хлопки, но, выскочив из клетки, начинал кусать и ломать свои игрушки, отводя на них душу. Заметив, что шимпанзе становится все раздражительнее, хозяин решил завершить свое «исследование» последним опытом. В гости к Мамаю пришла Лирка. Мамай сидел в клетке. Хозяин положил возле Мамая пистолет, а сам сел в кресло и развернул газету.
Лирка подошла к клетке. Мамай радостно запрыгал. Потом просунул руки и обнял Лирку за шею.
— Гавк! — просяще сказала Лирка, повернув голову к человеку, сидящему в кресле. «Выпустите его», — говорили ее глаза.
Человек не шевелился.
Лирка подошла к человеку и потянула его за штанину.
— У-у, ууу, аааа! — завизжал Мамай, мгновенно заскучав без собаки.
Лирка вернулась. Но теперь Мамаю было этого мало. Он затряс решетку, желая помчаться с Лиркой по комнате. Лирка ему помогала, забрав в пасть замок, и мотая головой.
Человек встал, как бы собираясь уйти, и тут Мамай стал кататься, кусая себе руки и отчаянно крича. Сердце у человека дрогнуло.
«Что я их мучаю? Хватит, открою!» — подумал он.
Но внезапно Мамай замолчал.
Теперь он держал в руке неприятную черную игрушку, то разглядывая ее, то бессмысленно водя глазами по сторонам.
— Так, так, правильно! — заволновался хозяин. — Ну, Мамайчик, ну сообрази, будь умником!
Мамай взглянул на хозяина и сквозь решетку протянул ему игрушку.
Но человек покачал головой и встал боком, краем глаза следя за обезьяной.
Мамай положил палец на спусковой крючок и зажмурился.
— Хлоп! — разорвался пистон.
Пистолет ударился об пол, Лирка бросилась из комнаты в прихожую, а Мамай, ухая, забился в угол клетки.
— Ай да замечательно! Ну, голова Сократа! — закричал хозяин, бросаясь к Мамаю и торопливо открывая замок. — Пушки с пристани палят!..
Он распахнул дверку и выпустил шимпанзе.
Мамай с криком понесся по комнате, топая ногами с такой силой, точно это были копыта лошади.
И словно при виде обезумевшей лошади, Лирка шарахнулась несколько раз в сторону от обезьяны.
Мамай как будто забыл про нее. Потом, чуть не налетев на собаку, приостановился и вдруг вместо того, чтобы обнять или начать игру, сделал что-то быстрое и непонятное.
Лирка взвизгнула. Обезьяна бросилась за ней вдогонку.
Когда хозяин отогнал шимпанзе и успокоил собаку, он увидел, что одно ухо Лирки прокушено и окровавлено.
— Кажется, я переэкспериментировал! — поразился хозяин. — Перенапряжение нервной системы…
Может быть, хозяин был прав, обвиняя себя. Возможно также, что само время меняло характер обезьяны. Но только вскоре Мамай превратился в маленького злюку, который не слушался приказаний.
Теперь хозяева постоянно ходили с покусанными, забинтованными руками.
Мамая по-прежнему выпускали из клетки, но держали на привязи…
5
С некоторых пор любители пошутить стали называть Мамая «технически образованной обезьяной».
Действительно, Мамай умел делать многое из того, что недоступно другим животным. Он мог включить телевизор и даже настроить громкость. Открывал и закрывал водопроводный кран. Крутил мясорубку. Завинчивал штопор в пробку. И заклеивал конверты.
Он не проникал в суть вещей, но по-своему понимал их.
Когда он дергал за веревочку выключателя и под потолком загоралась лампа, в этом для шимпанзе не было ничего странного, удивительного. Во всяком случае, странного здесь было не больше, чем в привычке хозяина давать Мамаю что-нибудь вкусное, если Мамай дергал хозяина за брюки («Как бы от тебя отвязаться?» — бормотал при этом хозяин).
Дернул за брюки — появилась конфета.
Дернул за веревочку — зажегся свет.
Все в мире взаимосвязано.
Связь вещей постоянно интересовала Мамая. Вот почему обезьяна крепко запомнила, что замки, если брать пример с хозяина, можно открывать гвоздями.
Один ржавый погнутый гвоздь был и в хозяйстве Мамая — в тайнике за шкафом.
Однажды он заинтересовал Мамая тем, что его загнутый конец можно было вставить в скважину замка, висевшего на обезьяньей клетке.
Это было не очень удобное занятие. Замок, конечно, висел снаружи, и надо было просовывать руки меж прутьями. Но никто не мешал Мамаю. Ни хозяйки, ни хозяина не было дома. Мамай пыхтел, оставлял на время замок, чтоб заняться игрушками, потом снова принимался царапать гвоздем в скважине.
Так прошло часа три. Почему-то Мамаю не было скучно. Он ждал чего-то, сам не понимая чего. Гвоздь застрял, и Мамай принялся дергать его и гнуть. Щелк! Мамай замер. Он потрогал замок рукою — тот раскрылся. Мамай бросил замок на пол и распахнул дверку.
Наверно, мальчишка, дождавшийся материнского разрешения идти на улицу, не так радостно сбегает с лестницы, как выскочил шимпанзе из своей конуры.
Целый час он носился по комнате, прыгал, грыз мебель.
Он перепортил все, что еще можно было перепортить в его комнате и с чем справлялись его детские зубы. Пробовал он также открыть гвоздем платяной шкаф, но, к счастью, случайность больше не стала его союзницей.
Он сунулся в кухню, но там была открыта форточка и морозец выстудил все углы. Дрожа, Мамай выбежал оттуда в свою комнату, не закрыв за собой кухонную дверь, — и вслед за ним по полу потянул неприятный холодок. И тут Мамай вспомнил, что в прихожей, кроме входной, есть еще одна дверь, куда его ни разу не пускали. Там, за этой дверью, по представлению шимпанзе, была клетка его хозяев. В той клетке они спали и туда же прятались от Мамая. Сейчас дверь в хозяйскую клетку была приоткрыта — и Мамай осторожно протиснулся в нее бочком.
Хозяйская клетка была больше, чем комната Мамая. Два огромных окна. Длинные шкафы с книгами. Письменный стол. В глубине комнаты — широкая постель. Мамай обошел все углы и заглянул во все темные места — нет ли там каких неприятных неожиданностей.
Мамай был озадачен и почти смущен: так много нового. С чего начать?
На столе поблескивала какая-то красивая машина с вложенным в нее листом чистой бумаги. Мамай забрался на стул и начал ее рассматривать. На ней было много каких-то овальных штук с нарисованными значками. Такие значки шимпанзе помнил по книжке с картинками. Овальные штуки поддавались нажатию пальца. Тогда Мамай стукнул по одной из них.
На бумаге появилась, словно прилетела откуда-то, черточка с точкой: «!»
Мамай еще несколько раз стукнул по клавишам. Случай снова помог ему:
«!приветт» — отпечаталось на бумаге.
