«Личность А. А. Черкасова, — писал биолог-охотовед Ф. Р. Штильмарк, — вызывает самые глубокие симпатии… Перед нами предстает энергичный, деятельный и вместе с тем добросердечный, отзывчивый человек, отличавшийся для своего времени особой демократичностью, пользовавшийся большим уважением и любовью со стороны подчиненных, человек яркой и страстной натуры…»[32] Но он не только охотник-натуралист, но и талантливый бытописатель. Недаром его называли «сибирским Аксаковым». Его «Записки» часто цитируют зоологи и охотоведы, внося необходимые уточнения и поправки. «Записки» включены в число основных источников академического словаря современного русского языка. «Помимо специального, этнографического и бытового материала, — писала филолог Н. В. Попова о книге Черкасова, — каждое местное или специальное слово автор объясняет, оценивает, сопровождает… великолепными иллюстрациями местной речи».[33]
Как отмечает Н. В. Попова, читинские диалектологи, используя «Записки», подготовили основу для регионального словаря Забайкалья почти в тысячу слов. Дополнения найдутся и в этой книге.
По эмоциональности повествования очерки Черкасова не уступают его «Запискам», В 1892 году знаменитый сибирский деятель и публицист Н. М. Ядринцев писал: «Жизнь среди природы воспитывала решимость, отвагу сибирского охотника. Они признаны и засвидетельствованы известным знатоком охотничьих нравов — Черкасовым, сделавшим многочисленные наблюдения в сибирской тайге».
Евг. Петряев
Почти все забайкальские очерки Черкасова появились в журнале «Природа и охота» (ред. Л. П. Сабанеев) под общим заголовком «Из записок сибирского охотника». Но в 1886–1887 годах очерки «Зерентуй», «Шахтама» и «Кара» печатались под заголовком «Из воспоминаний прошлого». Очерки «В Кадаче» и «Разбойник» появились в журнале «Русский вестник». В 1887–1888 годах в журнале «Охотники» печатались фрагменты, относящиеся к юности Черкасова, хотя и под заглавием «Из записок сибирского охотника». Журнал прекратил существование и сибирские главы не успел опубликовать.
Приводимые в этой книге очерки известны только в журнальном варианте.
«Сломанная сошка». Очерк предварялся описанием двух эпизодов из жизни автора на Алтае и карийской тайге, имея общий заголовок «Из записок сибирского охотника». Текст подписан: 10 ноября 1882 года, Сузунский завод Томской губернии. Посвящен очерк А. М. Галину — уральскому журналисту. Напечатан в февральской книге журнала «Природа и охота», 1883, с. 28–57.
«Култума». Текст подписан: 12–15 января 1883 г. Сузун. Напечатан в ноябрьской книге журнала «Природа и охота», 1883, с. 1—35.
При Черкасове в Култуме жил на поселении декабрист А. Н. Луцкий (1804–1882).
«Урюм»— в январской книге журнала, 1884, с. 1—76. Текст подписан: 23 марта 1883 г. Сузун Томской губ.
«Бальджа»— в январской книге журнала, 1885, с. 1—50. Текст подписан: 14 марта 1884 г. Барнаул.
«В Кадаче» и «Разбойник» — в январской книге «Русского вестника», 1886, с. 239–259. Текст подписан: 26 января 1885 г. Барнаул.
«Зерентуй» — в сентябрьской книге «Природы и охоты», 1886, ш. 56—112. Текст датирован: 8 февраля 1886. Барнаул.
«Шахтама»— в ноябрьской книге «Природы и охоты», 1886, С 1—53. Текст датирован 24 февраля 1886.
«Кара» — в сентябрьской (с. 1—71) и октябрьской (1—86) книгах «Природы и охоты» 1887 года. Текст датирован: 28 января— 2 марта 1887 г. Барнаул.
Олганьша (менерик, мерячение) — форма истерического расстройства психики. Причиной смерти Кудрявцева могла быть острая пневмония.
Весь Нерчинский край «простой народ», a в особенности ссыльные, зовут Челдонией, вследствие чего всех ссыльнокаторжных называют челдонами. Челдон — это ругательное слово, и можно за него поплатиться.
Бергбауэр — горнорабочий, рудокоп.
Шатун — медведь — это не легший в берлогу зверь, отчего он дичает окончательно и делается бешеным. Это ужаснейшая вещь! Смотри «Записки охотника Восточ. Сибири» А. Черкасова.
Щенка я назвал Танкред. Впоследствии это была большая, рослая, сильная и крайне умная собака из нечистой породы сеттеров. Скорее походила на польских собак.
Примеч. Елань — это отлогое безлесное предгорие, где лес или изредка разбросан, или растет по опушке. Мари же — это такие же предгория, но сплошь поросшие лесом, иногда болотистой почвы.
Примеч. Эти выражения из суеверного обычая говорятся почти всеми промышленниками вслух или про себя при всяком убое дичи.
Примеч. Когда Мусорин докалывал ножом козла, то он так сильно бил задними ногами, что переламывал подставленные мною толстые сучки от лиственницы.
Слово Морген совпадает с словом Мерген в Ташкентском крае и имеет, кажется, то же значение. См. ст. Е. Т. Смирнова «Туркестанская глушь». — «Пр. и ох.» за февр. 1884 г.
Почухал — значит понюхал, послушал, поглядел — все вместе.
Подпрудил — спустил огниво на полку.
Каптурга — кожаный продолговатый мешочек из крепкой толстой кожи, в нем зверовщики держат пули и носят его за поясом, реже за пазухой.
За Байкалом козляки и овчинные шубы всегда дымят над аргалом (зажженные конские шевяки), отчего мездра пушнины получает красивый темно-желтый цвет и не боится мокра. Дымятся несшитые шкурки.
По полому месту — значит, позади ребер, по кишкам.
Собственно майной называют в Сибири большую прорубь, куда причаливают невод при подледном лове рыбы зимою.
Мэнду! — это сокращенное приветствие тунгусои — здравствуй и прощай! А полное, особенно здороваясь между собою, они говорят так: «Мэнду-у! та-мэнду! мал-мэнду! сала-мэнду! мэнду-моор!» — что означает: «Здравствуй, как ты здоров? здорова ли жена? дети? скот? здоровы ли лошади?»
Карымский чай не заваривают в чайниках, а «сливают» в муравленных чашках, чугунках, т. е. в кипяток бросают порцию чая и сливают поварешкой. Пьют его с солью, с молоком, со сметаной, с затураном — это поджаренная в масле мука. Словом, — кому как любо.
