А уж когда весна приходит и появляются первые ручейки талой воды, наступает птичье блаженство. Особенно примечательно это в городе — воробьи с голубями так и сидят в лужах. Соскучились за долгую зимушку по «баньке», вот и тешатся свежей водицей. Понаблюдайте за птицами в такой «банный день» и увидите, какую радость доставляет им это занятие.
Во время лесных путешествий мне часто попадаются в болотистых низинах канавки, похожие на ванны, словно кто-то специально выкопал для себя купель да так искусно — берега ровненькие с небольшим валом, чтобы вода держалась. Это не что иное, как кабаньи «грязелечебницы». Хорошо полежать кабанчику в такой ванне — и прохладной водицей остудишься и грязевую процедуру примешь. Развалится кабан в блаженной дрёме и так может целый день скоротать до сумерек, покуда голод с места не стронет. Доводилось мне находить в одном месте сразу по нескольку таких ванн — знать, целая кабанья семья тут себя облагораживала. К тому же подобным образом кабаны ещё и от вездесущего гнуса спасаются.
Любят понежиться в водице и лоси, порой забираясь в карьеры и речки по самый загривок. А в комариную пору этой процедуре отдают особое предпочтение — тут вода спасительница.
Даже лисицы, не особо охочие до водицы, и те не прочь искупаться в жаркий денёк. Однажды, проходя берегом лесной речки, я застал рыжую плутовку за таким занятием: лисица неспешно плавала в речном омутке. И плавала бы дальше, если бы не моё внезапное появление, которое, конечно же, вынудило купальщицу в спешном порядке ретироваться.
Для некоторых лесных обитателей вода — место их повседневного проживания. Бобры, ондатры, выдры, выхухоли без воды жизни себе не мыслят. Вода для них родная стихия, но и они не прочь помыться в лесной баньке.
Как-то раз я наблюдал за бобром. Выбравшись на берег, он долго чистился, умело перебирая передними лапками намокшую шерсть, и, покружив у речного бережка, вновь принимался за прихорашивание.
Бывают «баньки» и песочные. Такие песочные купальни предпочитают глухари, рябчики, тетерева. Раскопают ямку в песке и барахтаются в ней, обсыпая себя с ног до головы песочком, — выгоняют из пера паразитов. Бывает, что и вздремнут за этим занятием — приходилось не единожды поднимать на крыло таких незадачливых «банщиков». Обычно песочные купальни птицы устраивают где-нибудь на хорошо прогреваемой солнцем лужайке.
В общем, жить в воде — одно, а «банька» — дело другое, это особое действо. Наблюдая за лесными обитателями, осознаешь, что они понимают это не хуже нас, людей.
Забрался я как-то раз в самую гущу глухариного тока. Кругом глухари точат — поют свои песни, глухарки бакают. Рассвет, не торопясь, пробирается в самые потаённые уголки лесной чащи. Уже певчие птахи распелись да так, что глухарей заглушают.
Подошёл я под песню — глухое точение — к одному из токующих мошников-глухарей[1]. До сосны, на которой расположился петух, метров пятнадцать. Прислонился я плечом к шершавому стволу дерева, стою, слушаю глухариную песню. Глухарка села на ближайшую от меня сосну, подзадоривая глухаря своим квохтаньем. Стою ни живой ни мёртвый, осторожничаю, чтобы глухарка меня не заметила. Заметит — слетит с тревожным баканьем и глухаря за собой поманит, уводя от опасности.
Ещё больше рассвело. С шумным хлопаньем мошник слетает с сосны на землю и уже тут продолжает токовать, горделиво ступая, словно печатая шаг по моховому полу бора, время от времени в такт песни взлетает с шумным хлопаньем да так, что на всю округу слышно. Хвост веером, крылья приспущены, красные брови даже в сумерках видны. Настоящий лесной государь!
Споёт песню-другую — пройдётся. Послушает лес. Затем снова свои таинственные рулады повторит, словно горох по чугунной сковородке рассыпает да нож на бруске затачивает. Не песня, а диво дивное!
Так незаметно, песня за песней, и подошёл глухарь к сосне, за которой я стоял. Я, осторожно переступив с ноги на ногу, зашёл за ствол дерева. Надо же, не видит меня! А уж порядком рассвело — лишь небольшая мгла в лесу держится.
Меня с глухарём всего-навсего разделяет одна ёлочка-подросток, что растёт на замшелой полянке. Глухарка за ухажёром сверху наблюдает. Меня не видит. А глухарь пуще прежнего разошёлся, льёт песню за песней без перерыва-перемолчки, да всё ко мне ближе и ближе подходит. Скоро на мою ногу наступит — всего-то метра три осталось! Расстояние такое, что можно шапку-ушанку глухарю на бородатую голову накинуть. Стою, дышу через раз. Во попал! Хоть сам токуй!
Тут я, как на грех, взял да и пошевелил мыском правой ноги — стопа зачесалась. Не выдержал. Глухарь, вошедший в токовой азарт, заметил возле себя какое-то движение, в долю секунды подлетел к моей ноге и с силой, словно драчливый дворовый петух, ударил клювом в мыс сапога.
От такого вероломного нападения я просто остолбенел и отпрянул слегка в сторону. Да и глухарь, видимо, понял свой конфуз — немного отбежал в сторону, замер и стал смотреть в мою сторону, изучая непонятный для него лесной объект. Затем вытянул шею, «тревожно» собрал свой хвост-веер и, пригибаясь к земле, быстренько в считаные секунды убежал, скрывшись в густых молоденьких ёлочках и уже где-то там, захлопав крыльями, взлетел на сосну и… снова затоковал. Глухарка, сорвавшись с ветки, улетела подальше от опасного места.
Сколько вёсен хаживал я на глухариные тока, но подобного со мной никогда не случалось.
Получается, что глухарь мою ногу за непрошеного соперника принял, вдруг неожиданно появившегося на его токовом участке. Хорошо, что я на корточках не сидел, а то бы точно в лоб от глухаря получил. А сила того удара, что пришлась по моей ноге, довольно неслабая. Это я теперь точно знаю.
Вот так в любовном порыве глухарь и дал мне понять, кто есть кто на глухарином току. Пришёл песню слушать — так слушай, а на ринг не выходи, границу не пересекай. Глухарки тут не твои!
Как правило, зимушка-зима приходит к нам внезапно, словно большой сюрприз, которого так долго ждёшь, и каждый раз, глядя в окно на чёрную пропитанную дождями землю, готовую облачиться в белоснежный наряд, спрашиваешь себя: «Ну когда же выпадет первый снег?» И вот, как будто в сказке, перед взором предстаёт ослепительная снежная белизна. Радующая и удивляющая. Приятно ступать по первому снегу, ещё такому несмелому, — светлому подарку природы за долгое ожидание. В такой день я спешу обязательно побывать в городском парке.
