С зарей просыпался старшина.
— Матро-о-осы! — несется его хриплый крик над розово-черной поверхностью воды.
— На кун-га-са-х!.. Матро-о-сы!.. Якоря поднимай!
Снова гремят цепи, долго запускаются моторы. День начинается.
В палатке начальника экспедиции уже несколько дней решается участь геологического отряда. Лошади были проданы АКО. Надежды Скляра, мечтавшего пересечь Пекульней, не сбылись. Собак было мало; пока что экспедиция имела одну только упряжку. Нынешний улов рыбы был настолько плох, что каждая юкола, служившая основным продуктом питания для собак, была взята на учет. Единственным возможным транспортным средством оставались олени. Но когда Скляр и Васильев начинали говорить о том, что необходимо создать для экспедиции олений транспорт, местные работники улыбались с таким видом, что сразу пропадала всякая охота говорить на эту тему. Один старожил, между прочим, рассказывал, что когда формировался Оленсовхоз, чукчи и слушать не хотели о продаже оленей живьем. На мясо — пожалуйста, да и то без головы, живого же оленя и его череп, по чукотскому поверью, продавать ни в коем случае нельзя. Нечего и говорить о покупке живого прягового быка: чукчи вовсе засмеют того, кто сделает такое предложение. В Усть-Бельском районе есть богатый собственник Тынан-Пилау — хитрый мужик, типичный местный кулацкий заправила. Увидев, что русские серьезно ставят вопрос об организации Олснсовхоза, Тынан-Пилау собрал всех, кто побогаче, о чем-то долго с ними совещался и наконец заявил:
— Продаю вам, мильгитане (русские), 400 оленей. Разводите свое собственное хозяйство. Будете хорошо хозяйничать — через пять лет богаче меня будете!
Отобрал он четыреста штук самок, без единого прягового быка, плату взял сполна товарами, чуть не весь кооператив увез.
Вот при таких-то условиях и попробуйте создать свой олений транспорт!
День за днем подвигался караван вверх по реке при все усиливающихся заморозках. Скоро подошли к устью реки Майна. Выше река распадалась на ряд проток, дальше можно было продвигаться двумя путями: по главному руслу или по Луковой протоке. Лоцман убеждал выбрать второй путь: он хотя и длиннее, но зато протока была глубока и не имела перекатов. Замечательно, что среди тысяч рукавов, проточек и островов лоцман без карты вел караван и ни разу не сбился с пути. Через несколько дней Луковая протока подошла к Гореловым горам. Днем ярко светило солнце, но тепла оно давало мало. В заводях появились первые забереги. Тонкий, прозрачный лед с каждым днем все больше и больше наползал на воду и усиливал беспокойство старшины.
— Успеем ли до шуги дойти до Маркова-то? — спрашивал он лоцмана и местных жителей.
— Однако пройдем, если перекаты пустят. Гляди, мольче, вода больно падает!
Вода действительно убывала, и если вчера у берегов она затягивалась льдом, то сегодня этот лед оказывался уже на суше.
Миновали Гореловы горы. Снова потянулись плоские, низменные, илистые берега, покрытые непроходимыми зарослями кустарника. Все чаще стал попадаться тальник. На каждой ночевке видели следы медведя, но сами звери не показывались, так как их, повидимому, пугал шум моторов и они уходили в непролазные заросли. Прошли Луковую протоку и опять оказались в главном русле реки. Вокруг расстилалась та же однообразная картина: плоские берега, покрытые зарослями тальника. Ширина, реки заметно увеличилась, и течение стало сильнее.
— Ну, теперь до Крепости недалеко, там разгружаться будем, а от Крепости до Маркова всего 25 километров.
Но выгружаться пришлось раньше, — вода сильно спала, и камчадалы начали поговаривать о шуге.
За 15 километров до Крепости катера пристали к берегу. Впереди был Тарауков перекат, и старшины решили сделать промер, раньше чем проходить быстрину. На экспедиционном катере, имевшем малую осадку, отправились вверх но реке на разведку. Результаты оказались неутешительными, так как на перекате глубины были не больше 4½ футов, а один из катеров каравана имел осадку 5 футов. Разгорелись споры. Грузоотправители настаивали, чтобы старшины попытались пройти перекат, а те отказывались. Один катер безусловно мог пройти, но его старшина не соглашался итти в одиночестве, опасаясь, что вода еще больше спадет и ему с командой придется зазимовать в Маркове. Обе стороны настойчиво спорили, но ни к чему не пришли. Пришлось выгружаться.
На пустынном берегу появились палатки, задымили печи и костры. Один за другим выросли штабели кулей, ящиков и бочек. Неразгруженными оставили два небольших кунгаса — колхозников-камчадалов и экспедиционный. У работников отряда собралось экстренное совещание. Создавшаяся обстановка заставляла крепко задуматься. До Крепости оставалось 15 километров, от нее до Маркова еще 25. Часть грузов экспедиции находилась в Крепости, часть в Маркове. Для того чтобы добраться туда, отгрузить необходимое и возвратиться к Тараукову перекату, нужно было не менее двух суток. Начальник пошел сговариваться со старшинами.
— Ждать будете?
— Нет, конечно!
— Но ведь ждать-то нужно!
— Вам нужно, а нам нет!
Часа через два охрипший от спора старшина заявил:
— Буду ждать ровно 36 часов и ни минуты больше. Идите за своими монатками.
Вдруг последовало новое заявление:
— Однако ждать буду не более суток!
— ??
— Очень даже просто! Зачем мне из-за вас катера гробить? Если вы тут застрянете, мне ничего не будет, а если я не успею катера в Ново-Мариинск доставить или где-нибудь их в затоне брошу, — под судом буду.
Пока начальник спорил со старшиной, Скляр, Васильев и Мария уже ушли за грузами в Крепость. У них был составлен список, что нужно было отобрать со складов. С ними вышли двое марковцев для мобилизации пловучих средств под кооперативные грузы.
Над головой давно уже замелькали звезды, а Крепости все нет как нет.
— Далеко еще, ребята?
— Однако близко! — дружно откликнулись марковцы.
Ночь. Из-за леса вышла луна, кругом легли резкие тени.
Наконец впереди замелькал огонек костра. Тишину прорезал суровый окрик:
— Стой! Кто идет?
На этот раз отряду сопутствовала удача. Старший рабочий, командированный еще с первым караваном, как раз сегодня приехал в Крепость, чтобы проверить состояние находившихся здесь грузов. С ним были два марковца.
Снова пришлось обсуждать план дальнейших действий. Двигаться сейчас дальше было нельзя, — луна ушла за облака, и наступила кромешная тьма. Нужно было ждать рассвета; следовательно, до Маркова, где можно мобилизовать пловсредства, не дойти раньше чем завтра к обеду. Сосчитали скупо отмеренные старшиной часы. К сожалению, их осталось очень мало. Закусили, забрались в спальные мешки и улеглись рядком. Славно спать под открытым небом, когда нет большого мороза! Проснулись затемно и пошли дальше, то прыгая через заломы, встречающиеся на каждом шагу, то бредя по колено в воде. К полудню из-за поворота реки неожиданно показались два карбаса.
