Мне велели оставаться дома под присмотром Абдула.
Их очень долго не было. Когда они вернулись, я узнала, что Алиджана убило осколком бомбы прямо перед домом. Наверное, это была та самая бомба, которая упала так близко, что у нас повылетали стёкла. Миа спаслась — она была в укрытии.
Миа была так потрясена, что даже не плакала. Бина пыталась накормить её, но Миа не ела. Я села рядышком с ней и молчала, потому что не могла придумать никаких слов. Я не могла поверить, что всё это происходит на самом деле.
Абдула послали за мистером Джефферсоном. Мистер Джефферсон пришёл, и началось обсуждение планов отъезда. Абдул и У Ба Со сидели на полу и давали советы. У Ба Со собирался пешком уйти в свою деревню, как только все разъедутся. Судхира и Урмилу мы должны были забрать с собой в Индию.
Вдруг Джамаи-бабу грохнул кулаком по столу. Я подскочила от неожиданности.
— Вот что, Абдул! — сказал Джамаи-бабу. — Это моя страна! Пускай я не бирманец, а бенгалец — какое это имеет значение? Я здесь родился, мне Бирма как родная мать, а сейчас я должен бросить её! Не жить мне, Абдул, если я уеду!
Слова Джамаи-бабу совсем перепугали меня. И без того всё так ужасно переменилось! Город горит, людей убивают.
Тем временем Джамаи-бабу взял себя в руки и сказал нормальным голосом:
— Так, собираем собак, кошек, птиц и отправляемся в лес.
Но как отправиться? По улицам с муравьиной скоростью движется непрерывная цепочка машин, повозок, тележек.
Сначала хотели было перевести всех животных со двора мистера Джефферсона к нам, но когда мистер Джефферсон стал соображать, кого из собак взять с собой, он вдруг заявил:
— Нет, я передумал. Некуда мне ехать. Англия воюет. Если умирать, то здесь. Помогу вам собраться, провожу вас и переберусь куда-нибудь за город. Можете оставить со мной собак: Джека, Джилл, Багху и Диану. Всех остальных выпустите в лес, иначе они погибнут.
— Миленький мистер Джефферсон, — зарыдала я. — Возьмите, пожалуйста, Бобби! Не бросайте Бобби!
Мистер Джефферсон обнял меня и сказал странным охрипшим голосом:
— Мини, моя девочка! Война жестокая вещь. Я тебя очень люблю, Мини, но Бобби взять не могу. Бобби умный зверь, и его придётся выпустить в лес.
Я разрыдалась так, что даже Миа наконец заплакала вместе со мной.
Я услышала, как Джамаи-бабу открывает клетку попугаев и говорит им:
— Лиа, Пиа — летите в лес!
Попугаи вышли из клетки, настороженно помаргивая. Повертели головами, забрались обратно на жёрдочку в клетке и затараторили:
— Неужели-неужели-неужели!
Я в жизни не видела, чтобы Джамаи-бабу плакал, но тут он выкрикнул, давясь слезами:
— Да катитесь вы, кому говорят!
И зашагал к дому. Лиа и Пиа так и остались сидеть перед открытой дверкой.
Мы уезжали рано утром следующего дня. Мы поедем через лес на аэродром, а по дороге мы выпустим на свободу всех обитателей нашего двора. Все вещи оставим дома — самолёты берут только беженцев, да и то неизвестно, успеем ли мы на самолёт. Скоро они перестанут летать. Тогда беженцам придётся уходить пешком. В Мандалае нельзя оставаться. Японцы объявили по радио, что они сотрут Мандалай с лица земли.
Миа едет с нами. Ей уже достали билет, записав её как дочку Бины и Джамаи-бабу.
— Как её оставить, бедную, она теперь круглая сирота, — плакала Бина.
Урмила помогала ей плакать.
Абдул и У Ба Со трудились всю ночь, сооружая клетку на колёсах из самой большой повозки, которую нам удалось достать.
Перед самым рассветом мы в последний раз накормили животных и стали грузить их в повозку.
Бобби я кормила сама. Бобби ел с большим аппетитом и даже облизывал мою ладонь. Поев, он лизнул меня в лицо. Я почувствовала, что сейчас заплачу, и, чтобы сдержаться, тихонько окликнула его:
— Бобби!
Бобби придвинулся поближе ко мне.
Когда четырёх собак уводили во двор к мистеру Джефферсону, мы старались не смотреть на них. Собаки чуяли беду и жалобно подвывали. Даже Джек забыл свои иностранные манеры и повёл себя, как обыкновенная дворняга.
Бобби усаживали в повозку последним.
Абдул, который тоже провожал нас, погладил Бобби по носу и сказал:
— Домой едешь, Бобби, в лес.
Мы не могли смотреть животным в глаза, и Джамаи-бабу распорядился накрыть клетку на колёсах.
— Тронулись! — приказал он. — Неизвестно, когда мы доберёмся до места.
Мы уселись в машины — в нашу и в машину мистера Джефферсона, совсем как в тот день, когда мы ехали на охоту. Но как же всё переменилось!
Клетку на колёсах прицепили к нашей машине. Всё было готово. Джамаи-бабу включил зажигание и не поглядел больше в сторону родного дома, который мы покидали.
Машины двинулись. Миа громко зарыдала. Бина безмолвно утирала слёзы. Урмила приготовилась к обмороку. Джамаи-бабу резко бросил через плечо:
— Не терплю слёз.
Мы двигались с черепашьей скоростью, да ещё останавливались из-за транспортных пробок. Шёл уже четвёртый час дня, а мы только-только выбрались на окраину Мандалая. Мы не ели весь день, но есть не хотелось. Горели дома, улицы были завалены обломками, среди которых бродили понурые люди. Какая тут еда! Бина запаслась печеньем на дорогу. Она доставала печенье из сумки и предлагала то Миа, то мне. Я и думать не могла о нём. С каждой минутой мы приближались к лесу. В лесу я расстанусь с Бобби.
Джамаи-бабу остановил машину, вышел и, повернувшись к нам спиной, грубым голосом приказал:
— Отпирайте клетку и выпускайте всех на волю.
Какие душераздирающие крики разнеслись по лесу! Даже кролики повизгивали, не желая уходить. Животные жались к прутьям клетки, цепляясь за что попало, упираясь.
Бесстрашная белоснежная Тутул и та не хотела выходить в лесу. Маленькая Тутул — как она будет жить одна, без людей?
Как жестоки люди. Какая страшная вещь война.
Абдул и У Ба Со силой вытаскивали животных из клетки и гнали их в лес, тех самых зверей, которых заботливо растили в нашем доме и в доме мистера Джефферсона.
Трудней всего было справиться с Рупи. Она выскальзывала из рук Абдула и рвалась обратно в клетку. Абдул не выдержал и обратился к Джамаи-бабу:
— Помогите мне вытащить Рупи!
— Не трогай меня! — огрызнулся Джамаи-бабу.
Наконец Рупи загнали на ветку кривой дикой яблони. Попугаи Лиа и Пиа уселись рядом с обезьянкой и стали громко негодовать по поводу грубого обращения с ними. Тутул, Руси, Пушу и остальные кошки присоединились к ним.
Наступил черёд Бобби.
