Чарлз Робертс - Последняя охота Серой Рыси

Нога Бернса сильно болела, но зато на сердце у него было легко. Он плыл не спеша против течения и не спускал глаз с медведя, карабкавшегося на косу. Только добравшись до сухой земли, решился огромный зверь обернуться назад, пугливо осматриваясь кругом, чтобы увидеть, какое существо напало на него таким странным и небывалым способом. Человека он видел много раз, но человека, плавающего, как выдра, он никогда не видел, а потому не мог успокоиться. Он взглянул сердито на лосося, плывшего теперь посреди реки, и ему вообразилось вдруг, что лосось служил только приманкой тому ужасному и вероломному существу, блестящие серые глаза которого так упорно смотрели на него. Поспешно повернул он в другую сторону и направился к лесу, преследуемый громким насмешливым хохотом, от которого шаги его превратились скоро в сумасшедший галоп.

Когда наконец он скрылся из виду, Бернс выбрался на песчаную косу. Он снял свою мокрую одежду и растянулся на горячем песке, предоставив солнцу как можно глубже проникнуть в его кожу и согреть застывшую кровь.

О затонувшем жемчуге водолаз Ян Лаурвик узнал в одном из сингапурских трактиров, где перед самым приходом его произошло побоище. Когда он вошел туда, все уже затихло. Среди ночной тишины раздавалось только тяжелое дыхание Ласкара, который сидел, прислонившись спиною к стенке, возле трупа какого-то англичанина. Глаза Ласкара были полузакрыты, и Ян, взглянув на него, подумал, что вряд ли он выживет. Хозяин трактира, рослый китаец, лежал мертвый у своих кружек и бутылок. Ян взял знакомую бутылку, налил из нее стакан араку и поднес к губам умирающего Ласкара, который, глотнув, открыл глаза. Затем Ласкар допил стакан, выпрямился и, подав руку Яну, поблагодарил на малайском наречии.

— Кто это? — спросил Ян по-малайски, указывая на труп белого человека.

Лицо раненого Ласкара исказилось от боли и злобы.

— Он был мне другом, — отвечал он. — Нечестивые сыновья нечестивых матерей убили его.

— Какая подлость! — сочувственно произнес Ян. — Не могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

— Недолго осталось мне жить, — сказал Ласкар равнодушно.

Взглянув на кровь, просачивавшуюся сквозь его рубашку и стекающую на пол, Ян понял, что он говорит правду. Желая чем-нибудь помочь ему, он вынул из кармана красный носовой платок и перевязал ему левую руку в том месте, где между кистью и локтем из зиявшей глубокой раны ключом била алая кровь.

— Вы, видно, человек боевой, из таких же… как и он, — сказал Ласкар, слабо кивая головой в сторону мертвого англичанина. — Дайте мне еще араку… Я хочу кое-что сказать вам… Да торопитесь… я скоро буду готов…

Ян подал ему араку. Ласкар выпил его залпом и затем из кармана, находившегося внутри его вязаного шелкового пояса, достал бумагу и развернул ее дрожащими руками. Ян увидел карту, грубо нарисованную тушью и исписанную малайскими буквами. Ласкар сурово взглянул на него уже начинавшими тускнеть глазами.

— Вы уверены, что они все ушли? — спросил он, устремляя тревожный взгляд в сторону дверей.

— Конечно, — отвечал Ян, сильно заинтересованный тем, что он ему скажет.

— Они постараются убить вас, — сказал умирающий. — Не пускайте их туда.

— Ни убить меня, ни забрать жемчуга им не удастся. Будьте покойны, если в этом только дело, — отвечал Ян.

Большие черные глаза Ласкара все еще были открыты. Но тем не менее он с большим трудом протянул руку, чтобы передать бумагу.

— Тут показано, где лежит затонувшее судно… возле берега, на глубине сорока двух — сорока восьми футов. Жемчуг там, в маленькой каюте на палубе. Судно наскочило на риф и разбилось вдребезги… Нас спаслось только семеро… потому что кругом кишели акулы и «убийцы»… Мой друг и я, мы только одни знали, как нарисовать эту карту… и вот поплатились за это…

Умирающий склонился вперед, лицом на колени, но затем снова выпрямился и устремил тусклые глаза свои на Яна Лаурвика.

— Смотрите, чтобы собаки эти… не взяли жемчуга…

Тут черные глаза его раскрылись еще шире, странный огонек сверкнул на минуту в них и погас. Он вздохнул и полетел вниз, свалившись головой на ноги своего мертвого друга.

Ян внимательно просмотрел карту, которая была нарисована грубо, но понятно. Он сразу узнал очертания восточного берега Явы. Место, где судно пошло ко дну, было то самое, которого остерегались все проходящие мимо суда. Здесь была самая предательская якорная стоянка возле отвесного, неприступного и необитаемого берега, вблизи от сильных и крайне изменчивых течений.

«Тем легче будет искать, — подумал Ян. — Только бы судно лежало не слишком глубоко. К тому же и опасности меньше, никто не помешает».

Ян собирался уже уйти, когда в голове его мелькнула вдруг неожиданная мысль. Недавнее побоище возникло, очевидно, из-за этой бумажонки, а потому бежавшие, выждав известное время, должны были вернуться обратно, чтобы отыскать ее. Не найдя ничего, они, разумеется, решат, что она у него, и тотчас же пустятся вдогонку. Тогда ему не сдобровать.

Он оглянулся кругом, думая, как бы ему выйти из затруднительного положения, и увидел бутылку с китайской тушью, а в ней тоненькую кисточку, какою пишут обыкновенно на Востоке. Теперь эта тушь была ему так же дорога, как жемчуг. Он взял кисточку и перерисовал карту на другую бумажку. Затем сделал кое-какие изменения на карте Ласкара, указав место гибели судна на сто пятьдесят миль далее к востоку. Потом положил эту карту обратно в карман пояса умершего Ласкара и поспешно удалился. Он успокоился, только когда добрался до европейского квартала.

У Яна Лаурвика был небольшой капитал, но ему нужен был верный товарищ. Как человек бывалый, опытный, он знал, что для успеха всего дела ему необходимо иметь маленькое, но быстрое судно, с сильной паровой машиной и хорошо вооруженное на случай встречи с морскими разбойниками. Экипаж на этом судне должен быть опытный и немногочисленный… А проверить рассказ умершего было нетрудно. Лаурвик слышал еще раньше о гибели голландского судна вблизи острова Ява. Случилось это несколько месяцев тому назад.

Осторожными расспросами он установил, что на погибшем судне находился жемчуг стоимостью в шестьдесят тысяч фунтов стерлингов — сумма настолько привлекательная, что рисковать стоило.

Обдумав все, Ян Лаурвик немедленно приступил к делу. Прежде всего он телеграфировал в Калькутту некоему капитану Джерри Парсону, чтобы тот немедля выезжал с первым пароходом в Сингапур, а затем занялся розысками подходящего судна и вербовкой экипажа.