Я выбрал себе самое глухое таежное озеро, подправил покосившуюся от времени избушку, починил старую лодку и остался в избушке на долгое время… Там, над глубокой водой, я оставил пока в стороне факт существования человекоподобного существа, которое вроде бы лучше меня знало жизнь рыб, и принялся шаг за шагом изучать хозяйство, расписание дня и настроение обитателей озера и постепенно наносить на лист бумаги карту подводного мира… Не знаю, может быть, тогда мне самому очень хотелось быть тем самым Чертушкой, который мог собрать общее собрание рыб и расспросить их о подводной жизни.
Как я шел к этому сказочному совершенству? Достиг ли чего в этой дороге?.. От тех дней, проведенных на берегу глухого таежного озера, и остались у меня небольшие заметки-очерки, которые следуют друг за другом, как мои шаги по тропе к тайнам подводного мира…
Здесь плотву называют сорогой. В тихие ясные дни некрупная сорога ходит многочисленными стаями у самой поверхности озера, то и дело показываясь над водой. На солнце чешуя рыб вспыхивает яркими искрами, и издали всегда кажется, что по озеру сразу зажгли много-много живых огоньков.
Стаи рыбешек выплескиваются одновременно в нескольких местах. Эти стаи то сближаются, то снова удаляются друг от друга, но никогда не сходятся. Так повторяется изо дня в день, и всякий раз каждая стая кажется привязанной к одному и тому же месту.
Когда не мешает погода, сорога неожиданным всплеском появляется у поверхности в одно и то же время дня. Всплеск затихает, и тысячи головок, спинок, плавничков начинают расписывать воду тонкими легкими узорами. Издали такие узоры кажутся мелкой рябью. Но эта рябь живет без ветра, живет порой долго и тянется, тянется в сторону от того места, где она недавно появилась…
Кажется, такому движению не будет конца, но вот новый неожиданный всплеск, и на озере наступает тишина. Тишина длится две-три минуты, исчезнувшая было стая появляется снова, снова медленно движется по озеру, но движется уже в противоположную сторону…
Последний раз стая исчезает уже надолго. Ты ждешь, но ничего не видишь до вечера или до следующего утра. Следы на воде, что оставили после себя скрывшиеся рыбешки, расходятся и гаснут, и человеку остается лишь глубокое молчание воды… Вода хранит тайны, и ты пока можешь надеяться только на то, что эта вода окажется прозрачной…
Прозрачная вода помогает видеть дальше. Ты останавливаешь лодку и ждешь, когда стая сама подойдет к тебе. Рябь ближе. Три, десять, уже много рыбок спинками расчерчивают воду недалеко от твоей лодки, и вот уже вся масса сороги движется рядом с тобой. И тут же, под тонким слоем шустрой рыбешки, появляются силуэты тяжелых, крупных сорог… Крупная рыба идет реже, небольшими группами, но идет в ту же сторону, куда направился первый, верхний, этаж озера.
Крупные сороги занимают второй этаж, а вслед за вторым этажом тяжелыми, плотными отрядами движется третий слой рыбы, третий этаж озера – окуни…
Быстрые, сосредоточенные колонны полосатых рыб появляются одна за другой. В каждой колонне тридцать-пятьдесят окуней. Колонны построены клином, впереди солидные рыбины. Иногда окуни останавливаются, что-то пережидают, потом вдруг перестраиваются в наступательную шеренгу и неожиданно врываются в верхний, первый, этаж, занятый мелкой рыбешкой.
Первый этаж вздрагивает, на поверхности разом вспыхивают тревожными огоньками испуганные сорожки, стая разлетается веером и исчезает в глубине вместе с преследователями… Озеро успокаивается, мелкая рыбешка снова собирается у поверхности и снова движется дальше, не меняя направления после атаки окуней.
Следом за первым этажом восстанавливается жизнь второго, затем появляются новые колонны окуней, и тут же на чистом светлом дне можно разглядеть длинные неподвижные предметы. Эти предметы лежат поодаль один от другого, но все они вытянуты в одну сторону, в сторону движения первого, второго и третьего этажей.
Темные длинные предметы занимают в озере последний, четвертый, этаж, прижатый ко дну. Этот этаж кажется неподвижным. Но если задержать свое внимание подольше, то обязательно увидишь, как то один, то другой предмет вдруг оживает и легко перемещается немного вперед. И снова неподвижность.
Оживающие время от времени предметы – щуки. Щуки крадутся вслед за остальными жителями озера, крадутся короткими перебежками, замирают, ждут, снова оживают, но почти никогда не бросаются вслед за уходящей добычей… Но вот подъем дна, еле заметный подъем перед широкой подводной отмелью. Впереди растительность, камни. Все эти три этажа стремятся к отмели, и тут же щуки незаметно расходятся в разные стороны…
Сейчас авангард плавучего дома достигнет травы. Сейчас сорожки покинут свой первый этаж и широко разойдутся по зарослям кувшинок и рдеста, сейчас исчезнет рябь и наступит мирная тишина. Но тишине не суждено сразу наступить у подводных зарослей… Секунда, две, три – сейчас сороги уйдут в траву, но из травы вырываются щуки… Щуки, которые крались по дну, заранее обошли добычу, забежали вперед, устроили засады, встретили свою жертву атаками и рассеяли все три этажа.
Атаки щук следуют одна за другой – одновременно, сразу несколько зеленых стрел вырывается из засад. Испуганно мечутся сороги, окуни. Но сумятица длится всего минуту с небольшим. И хищники и жертвы исчезают… Но что-то еще не закончено в охоте щук, что-то еще не до конца довели сегодня жители озера – проходит совсем немного времени, и на поверхности озера снова появляется легкая, живая рябь, появляется следом второй, третий этажи, а за ними такими же короткими перебежками снова движутся щуки. Но теперь все движение идет в сторону от той отмели, где только что была устроена щучья засада и где только что беспечные сорожки заплатили дань подводным хищникам.
Сороги идут к новым отмелям, к новым зарослям травы, чтобы рассыпаться, раствориться среди стеблей и листьев, но и там щуки снова обойдут стаю, снова устроят засады, снова помешают рыбам уйти в траву, повернут их назад и снова навяжут свои условия всем трем этажам.
В ясные тихие дни такая игра в «пастухи – стадо» длится порой по нескольку часов. В ветер, в непогоду игра может не состояться совсем, а если вдруг и начнется, то продолжится всего каких-нибудь полчаса. Игру обычно оканчивают не щуки-пастухи, а сама жертва – сороге вдруг почему-то надоедает ходить взад и вперед, она ненадолго останавливается посреди озера, последний раз тихо выплескивается и исчезает в глубине…
Игра в «пастухи – стадо» окончена. К вечеру ее можно увидеть снова. В светлые летние дни севера игра не затихает порой до самого утра, но в белые ночи правила ее немного другие. Другие правила игры и на глубоких местах озера – здесь щуки не провожают свое стадо, а заранее устраивают вокруг пастбища засады и, как заправские пастухи, издали поглядывают за своими подопечными.
