Случалось, что малообразованный медведь, незнакомый еще с городской жизнью, вваливался на склад. Особенного вреда и убытка он не причинял, и главная вина ложилась на сторожа, который забывал запереть дверь на складе. Как бы там ни было, но ни один уважающий себя медведь не позволит себе этого, ведь гораздо легче и приличнее выпросить себе еду на кухне.
Как-то раз было получено сообщение из одного курортного городка (не из Уаскезье), что медведи, обвиняемые в коварстве и злодеяниях, медведи, не понятые взрослыми, были найдены в зарослях тайком играющими с детьми. Я не знаю, что еще может сделать медведь, чтобы заслужить доверие взрослых, — остается только посадить ребят к себе на спину и привезти их в город.
Поверьте мне, что ваш медведь добрый малый, и он с удовольствием съест любую пищу, которую вы ему дадите или же забудете убрать. Характер у него веселый, и не следует преувеличивать его недостатки. Он хочет, чтобы вы его поняли, и не надо с ним быть мелочным. То, что медведи иногда вламываются в кладовые и вытаскивают оттуда мешки с мукой для того, чтобы рассыпать ее на земле площадью в пол-акра и поваляться, говорит всего лишь о том, что медведи игривы и им нравится валяться. Я считаю вполне справедливым, что за такие проделки медведя надо наказать, и если к тому же вы ему покажете соблазнительную витрину с мясными и свиными консервами в банках по два килограмма весом (не трудитесь их открывать, медведь сам сумеет открыть) да еще банки с медом, то внимание медведя будет отвлечено от муки хотя бы на некоторое время.
Медведи придают особый колорит этим местам, и большинство из завсегдатаев Уаскезье считают, что именно косолапые привлекают сюда людей. Быть может, некоторые робкие души испугаются, если встретят компанию медведей на главной улице городка, но таких пугливых немного, большинству нравятся эти встречи. Медведь — это клоун лесов; неуклюжий и подчас вороватый, он все же очень милый и добродушный малый, когда с ним хорошо обращаются.
В окрестностях Уаскезье, где водится много медведей, не зарегистрировано ни одного несчастного случая от столкновения с медведем, известны только комические происшествия.
Дикие животные очень быстро распознают заповедные места, как только туда попадают. За короткое время они становятся совсем ручными, спокойно живут своей жизнью и не вмешиваются в дела человека, если только он не вмешивается в их дела. Кажется, что им нравятся новые и интересные развлечения, которые они здесь находят. Несколько лисиц очень красивой окраски — черно-бурые, серебристо-серые — сделали этот летний курорт своей постоянной обителью. Несмотря на то, что лисицы прирожденные путешественницы и странствуют далеко по необъятным просторам, эти предприимчивые существа проводят большую часть своего времени на курорте. Однажды я имел удовольствие встретить целое лисье семейство: очень красивая серебристо-серая лисица с четырьмя черными как смоль лисятами, подростками, стояла у дороги и смотрела, как я проходил мимо. Зимой они постоянные посетители хижины проводника- переводчика, где им оказывают теплое гостеприимство и, конечно, никогда не забудут накормить; было бы очень нехорошо, если бы человек причинил им зло.
Я редко бываю в Уаскезье и не все знаю, что там происходит из года в год, поэтому я с удивлением смотрел на стадо оленей, которое спокойно проследовало мимо толпы любопытных. Их было пять. Они шли легко и грациозно, вереницей друг за другом, как индейцы, и, казалось, следили за каждым шагом своей непринужденной пружинящей поступи, — быстрые, дикие и свободные дети Первобытной Природы, посланцы лесной глуши. Кто- то сказал: «Это совершенные создания».
И он был прав.
Незадолго до того один ручной олень фактически жил в курортном городке Уаскезье. Он умер, говорят, от злоупотребления табаком. Нет, он не курил, но, как некоторые другие животные, очень любил жевать табак и был, как мне говорили, своего рода наркоманом. Как-то вечером он увидел, что одна молодая женщина пошла погулять по набережной. Олень тоже решил прогуляться и пошел за ней. Женщина знала этого оленя, поэтому не стала отгонять его, и они шли рядом по набережной. Почувствовав усталость, женщина присела. Олень последовал ее примеру.
Потом молодая женщина решила, что ей пора возвращаться домой, и встала. Но олень, по-видимому, еще не собирался уходить и, легонько толкнув ее, заставил сесть, а сам улегся возле нее. Прошло довольно много времени, когда женщина снова попыталась встать, но это ей не удалось, спутник снова заставил ее сесть. Это повторялось несколько раз, и женщина, боясь рассердить оленя, решила не двигаться с места; олень продолжал лежать у ее ног. Наконец на выручку молодой женщине пришло несколько ее друзей, тогда олень сдался и вместе со всеми отправился в город.
Звери, которые продолжают жить на холмах среди Дикой Природы, окружающей со всех сторон Уаскезье, смотрят, конечно, с упреком на перебежчиков. Но они ничего не предпринимают, чтобы удержать своих собратьев, и количество беглецов с каждым годом увеличивается.
Большие и маленькие обитатели леса
Солнце зашло. Бледный месяц плывет над спокойной поверхностью озера Ажауан. В тихом, тихом лесу ложатся длинные темные тени.
Ажауан, маленькое глубокое озеро, сверкает и переливается, словно ртуть, в своих холмистых, покрытых лесом берегах. Лес то поднимается на холмы, то опять спускается вниз; зелеными сонными волнами он простирается все дальше и дальше на Север, до самых берегов Ледовитого океана.
Вода день за днем отражает капризные настроения озера и вечно меняющийся цвет неба. Сегодня днем озеро изумрудно-зеленое, прозрачное, в кем отражается лес;
но лишь спустится ночь, и оно уже будет казаться серебряным в лучах лунного света; а вечером, в торжественные минуты солнечного заката, оно загорится багрянцем.
На берегу озера, у самой воды, стоит маленькая бревенчатая хижина — бобровый дом, мой дом. Это очень скромное жилище построено по рисунку, в котором я воспроизвел почти в точности домик Мак-Джинниса — ту ОПУСТЕВШУЮ ХИЖИНУ в далекой Темискауте, где было начало всего и где я писал свои рассказы.
Бобровый дом не только мой дом, здесь живут мои бобры, здесь же собираются и разные обитатели леса, в самом сердце которого мы живем. Наши гости, большие и маленькие, дикие и пугливые, скрывающиеся среди густой зелени, нарушают правила своей тайной жизни, приходят ко мне из лесной чащи — некоторые для того, чтобы поселиться, другие навещают время от времени. Тут и маленький бобренок, похожий на мышку; он все вертится возле меня в надежде, что я забуду закрыть крышкой миску с маслом; и огромный лось, величиной с лошадь, с живописными рогами, достигающими трех с половиной футов в ширину, — мой частый гость, который погружается в тяжелое раздумье, остановившись под моим окном [* Этого лося я описал в рассказе «Одинокий лось».].
