Для европейцев, вооруженных современными ружьями, охота большого зверя давно уже перестала быть страшной. Другое дело борьба местных жителей с крупнейшими представителями животного царства. Оружие охотника-туземца гораздо примитивнее того, чем располагает для своей защиты крупное животное, например слон. Подобная охота, похожая скорее па единоборство, требует от охотника находчивости, ловкости и большого мужества. Суданцы утверждают, что ни один порядочный охотник на слонов никогда не умирает в кругу своей семьи, а рано или поздно кончает свою жизнь на клыках или под ногами преследуемого слона. Аналогично происходит охота на буйволов и носорогов. Даже на льва, исконного врага его стад охотник хамрана смело идет с мечом в руке. Можно было бы описать еще и других охотников, до бедуинов включительно,
искушенных в ловле страусов и приезжающих в Судан на гастроли, или европейцев-спортсменов, но я не хочу здесь говорить только об охоте и еще менее о массовом убое животных, а хочу после краткого описания животных и людей этой страны рассказать о ловле животных.
Утреннее пробуждение на Гагенбекской охотничьей станции на реке Атбара. Легкий ветерок колышет степные травы. В ярком блеске стоящего в зените африканского солнца видны Извещенные его лучами деревья. В прибрежных зарослях тростинка клекочут неисчислимые стаи птиц — от исполинского марабу до миниатюрной ласточки, парящей над водой. Жара усиливается, и мириады насекомых кружатся в воздухе. Царит оживление и на нашей станции, расположенной на берегу реки. В обширной зерибе, окруженной частоколом из бревен, единственный выход из которого загорожен плетенкой из колючек, возвышаются соломенные хижины европейцев и их черных слуг, стойла и сараи для пойманных животных и несколько сарайчиков для хозяйственных и съестных припасов.
Давно потушены костры, зажигаемые на ночь в разных местах зерибы для устрашения диких зверей. Вчера, когда прибыли охотники Гагенбека, все наполнилось радостью и весельем. Старых друзей приветствовали белые, знакомые с местным наречием, и по обычаю страны обменялись подарками. Белые получили богатые подарки в виде жирных овец, кур, яиц, меда, сухой баранины, больших кувшинов с пивом из дурры и медовым вином. Европейцы со своей стороны тоже не скупились. Они подарили своим темнокожим друзьям массу высокоценимых ими европейских мелочей. По этому случаю на Гагенбекской станции состоялся большой праздник — праздник радости и гостеприимства. Сначала было подано угощение, причем большая часть съедобных подарков была съедена самими подарившими. Затем под звуки барабана и устрашающие возгласы танцующих были исполнены военные танцы мужчин, а также танцы миловидных женщин и девушек, сопровождаемые хлопанием в ладоши присутствующих и монотонным ритмичным боем барабана. Главным «номером» программы праздника являлось соревнование в беге на быстроходных дромадерах, которое продолжается до поздней ночи при свете лагерных костров.
Сегодня же вступает в свои права «дело». Рыбаки приготовляют под открытым небом завтрак. Туземцы предлагают свои услуги в качестве охотников и погонщиков. Обсуждаются маршруты охоты, даются инструкции, проверяется снаряжение охотников. Заново набивают седельные подушки, точат тяжелые мечи, в то время как рыбаки наполняют мешки мукой дурры, а бурдюки водой. Когда охотничья экспедиция выезжает, за ней следует несколько верблюдов, нагруженных провиантом и водой, а также стадо коз, которые должны снабжать молоком пойманных животных. Охота происходит так же, как и у туземцев, т. е. так, как я описывал ее уже выше. На жирафов и антилоп и даже буйволов охота вполне безопасна, так как они большей частью, спасаясь от охотников, бросают детенышей на произвол судьбы, но нередко, чтобы овладеть молодым животным, приходится, к сожалению, убивать старых. Когда самка возвращается на крик своего детеныша и начинает защищать его, сражаясь с охотником не на жизнь, а на смерть, убийство ее становится печальной необходимостью.
Таким способом, путем преследования и отделения от стада, были пойманы первые жирафы в Кордофане[22] в 1826 году. В больших масштабах такая охота началась с тех пор, когда известный уже читателю Казанова завербовал себе в помощники охотников с мечами из така и при их содействии поймал первых африканских слонов. В семидесятых годах мы сами поймали 33 жирафов, 10 слонов, 13 антилоп, 4 львов, 5 леопардов, 7 гиен, 6 других мелких хищников, большое количество обезьян, страусов и всевозможных редких птиц. Кроме того, много бегемотов, изловил мой брат Дитрих, к сожалению безвременно погибший в 1874 году в Занзибаре от лихорадки.
Ценными помощниками были для нас очень ловкие охотники из племени такрури, специальностью которых является охота капканами. Не менее ценные услуги при ловле бегемотов и крокодилов оказывали нам «гавати» — опытные водные охотники и смелые, превосходные пловцы. Животных они поражают гаркунами прямо в воде. Для ловли молодых бегемотов пользуются также гарпунами, но особого устройства, которые глубоко не проникают, так что причиняемые ими раны быстро заживают. По крайней мере три четверти привезенных ранее в Европу бегемотов были пойманы таким именно образом. Я с Глубокой благодарностью вспоминаю этих темнокожих сынов Африки, оказавших столько ценных услуг моим ловцам и агентам.
В процессе организации выставок народностей я познакомился со многими храбрыми охотниками, которые согласно своим понятиям видели во мне своеобразного вождя посылаемых мною «воинов». По их мнению, мне, однако, недоставало представительности, потому что я имел только одну «биби» (жену), тогда как туземные вожди обладали внушительным гаремом и еще большим количеством детей. Особенно длительная дружба связывала меня с сомалийским вождем Герси Эгга, который уже знаком читателю по выставкам народностей. Он оказал мне позднее большую помощь при перевозке в Европу крупнейшего транспорта дромадеров в две тысячи голов.
Но вернемся к нашей охотничьей станции на реке Атбара. Приближается день расставания. Все стойла и двор переполнены Пойманными животными. Если бы многие из них не находились клетках и ящиках, то вся местность походила бы на крохотный рай. Прикованные цепями к деревьям стоят молодые слоны, гиппопотамы, жирафы, буйволы. Маленькие львята играют в траве, а через них грациозно перепрыгивает мартышка. В примитивных деревянных клетках хрюкают свиньи, рычат леопарды, гримасничают обезьяны, кричат попугаи. По двору важно выступают страусы и марабу. Только наши черные друзья подавлены, потому что уезжают люди Гагенбека.
