— А вот мои грубо-реалистические пояснения к твоему стихотворению, — сказал Колк.
«От птиц до мух
Всё сказка для него и тайна».
Ну, птицы-то — это всем понятно! — конечно, сказка. Задумаешься даже, как эти воздушные, певучие существа живут с нами на одной планете. А мухи потому тайна, что неизвестно, что там, за кустами, когда над ними увидишь радужнокрылых мух: зверь какой, его труп, или ещё что.
«Таяся сам, за всем следит».
Конечно, если не научиться таиться за кустами, не треснув сучком, незаметно подтаиваться к птице или зверю, — никого в лесу не увидишь.
«Тут что-то только-только было».
Если на этом месте играли, дрались или просто только что прошли тяжёлые звери или птицы, это заметно по тому, как медленно поднимается придавленная трава.
«Тут кто-то на ветвях сидит».
…
«Там чудеса, там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит». —
украдено у Пушкина.
«Тут чьё-то рыло землю рыло…»
Очень просто: может, барсук, а могут быть и кабаны. За последние годы дикие свиньи сильно расплодились и появляются под Москвой, Ленинградом и в Новгородской области — в нашей Земле Неведомой.
«Следы копытцев на траве».
Опять-таки могут быть кабаны. А может быть и небольшой наш олень — косуля.
Они всё ещё живут в наших северных лесах. А поэт, верно, намекает на козлоногого — на какого-нибудь фавна или Пана, что жили в лесах древней Эллады.
«Но кто от них глаза отводит?»
Ничего удивительного: всё новое, что неожиданно замечаешь, отводит глаза от того, на что ты смотрел.
«Мырит» — это наше охотничье выражение. «Мырит, мырит!» — шепчет охотник охотнику, завидев на воде под кустами круги неизвестного происхождения: то ли там утка, то ли водяная крыса, то ли ещё что.
Если сильно свистит, вроде флейты, — верно, иволга. Или певчий дрозд.
Мышь, по-охотничьи, мужского рода, без мягкого знака.
Когда солнце высоко в небе, по всему лесу — тени. Поди разбери, кто мимо тебя проскользнул, пробежал, пропорхнул!..
«И пропадает где-то сбоку».
Ясно, что сбоку: не станет же он удирать прямо впереди тебя.
«Юнест пытает ум весь день…»
Юнест — юный естества испытатель, следопыт — орудует своим умом, как охотник за зверьками — хорьками, горностаями, — пытнем. Так называется длинная железная палочка, которой промышленник пытает, щупает в норе: тут ли хозяин?
«…стремясь от дум добиться проку».
Думы, конечно, бывают всякие: сопоставляющие разные факты или просто фантастическое. Здесь поэт явно говорит про такие думы, от которых можно добиться проку, — понять смысл того, что наблюдал.
«Ничто на свете не случайно»
Вот в том-то и дело!
«От глаз до ух
Юнест окутан дивной тайной».
Это уж, конечно, «поэтическая вольность».
