Снаружи в это время раздались тяжелые шаги и треск и шум ломающихся ветвей. Что-то тяжелое прокладывало себе дорогу по джунглям и было уже у самого храма. Еле заметно повернув голову, Дик стал смотреть в окно. Луна уже высоко поднялась на небе и заливала землю ярким, холодным сиянием.
Из темной чащи леса, на глазах у Дика, вышел огромный слон и тяжелым, грузным шагом, пошатываясь, прошел по открытой поляне к водоему. Прислонившись к арке храма, как бы ища опоры, стояло огромное животное у колодца и жадно пило свежую воду. Потом, набрав полный хобот воды, оно с тихим стоном обдало струей воды свой левый бок. Дик видел, что вода, стекающая по его ноге, была пунцовой. В то же время он заметил, что уши слона были изорваны.
— Да ведь это Рваные Уши, — прошептал он.
Очевидно, раненный Дженнисоном слон не побежал, как тот думал, умирать на кладбище, а остался тут же, в джунглях, и бродил по лесам, обмывая свои раны у лесных водоемов и ручьев.
В течение нескольких минут слон стоял у колодца, но потом, со свойственным для всех слонов любопытством, он медленно направился к разрушенному храму, где сидел с кобрами Дик Лотиан.
Недовольно помахивая хоботом, он постоял у входа; его нежные розовые ноздри беспокойно вздрагивали, втягивая в себя воздух. С пересохшим горлом, воспаленными глазами смотрел на него Дик. Кровь ручьем текла из раны слона, и он пошатывался как пьяный, и потому ли, что он был одурманен потерей крови, или просто по слишком большой самонадеянности он решил идти вперед, несмотря на то что кобры зашевелились и зашипели.
Тяжелым шагом вошел Рваные Уши в древний храм. Одна из кобр бросилась к нему, укусила ногу и отпрянула в тень, остальные тоже быстро скрылись за статую Будды. Две из них скользнули по колену Дика в паническом бегстве.
Дик еле поднялся на своих одеревенелых ногах и, стараясь оставаться в тени, стал тоже отступать к идолу. Слон же стоял посреди храма, покачиваясь, помахивая хоботом, трогая и обнюхивая им все выступы и неровности стен и пола. Каждый раз, когда морщинистый хобот слона протягивался к нему, Дик отступал, затаив дыхание, дальше в тень. Слон не мог видеть его в темноте, но глазки его подозрительно всматривались, и хобот настойчиво ощупывал все, что было ему досягаемо. И раз как-то Дик почувствовал на одну долю секунды его прикосновение к своей руке.
Рваные Уши затрубил так, что задрожали и проснулись джунгли, откликнулось эхо разрушенного храма.
Дик быстро окинул взором статую Будды. Колени сидящего бога были только на одну треть выше его головы, а затем метра на полтора выше простиралась вперед единственная уцелевшая рука идола. Она могла, может быть, выдержать тяжесть его тела, но там могли быть и кобры. Однако при мысли, что слон снова может схватить его хоботом, Дик решился.
Быстро и бесшумно вспрыгнул он на покрытые пылью колени деревянного идола, пошатнувшегося под неожиданной тяжестью. Хобот слона взвился за ним, но Дик так же быстро взобрался выше, на протянутую руку Будды. Однако рука эта не выдержала и, как подшившая ветка, сломалась. Дик, с остановившимся от ужаса сердцем, упал… Но он не растерялся и, отчаянно барахтаясь и изгибаясь во время падения, успел кое-как встать на колени идола. Сам идол качался. Дик не мог удержать равновесия и упал на что-то массивное, жесткое, но теплое. Он с отчаянием вцепился в эту массу руками и ногами, когда почувствовал, что она под ним колышется.
С изумлением увидел он, что попал прямо на спину огромного слона. Как кавалерист-новобранец, посаженный впервые на спину лошади, растерянно и комично цепляется за уши, за гриву коня, так и Дик имел в этот миг необычайно смешной вид. Но ему было не до смеха.
Вдруг слон обернулся и быстрым шагом вышел из храма прямо во мрак джунглей. Дик инстинктивно прижимался и цеплялся за него, а Рваные Уши мчался рысью, как всегда бегают слоны, но с быстротой галопирующей лошади.
Одно мгновение Дик подумал о том, чтобы спрыгнуть со слона, но потом удержался от этого и, задыхаясь, мчался по джунглям, тщетно стремясь увернуться от листьев и веток, хлеставших по лицу. Над его головой смыкался черным куполом лес; дикий виноград, зацепил его ногу так, что едва не стащил вниз; высокие травы били его по ногам, когда слон прокладывал через них путь, скрываясь в их зарослях; с криком ударилась о голову Дика вспугнутая птица; как-то раз Рваные Уши споткнулся, и Дик со всего размаха растянулся на широком лбу животного, но, к счастью, не скатился на землю.
Широкой размашистой рысью бежал слон, прижав уши и свернув кольцом хобот. Очевидно, он забыл о существовании Дика на его спине. Дыхание со свистом и клокотанием вырывалось из его могучей груди; он явно куда-то спешил Вдруг Дик понял, куда спешил его необычайный конь. «Он умирает! — чуть не вскрикнул Дик. — Бежит теперь на слоновье кладбище!»
Сердце Дика сильнее забилось при этой мысли, а слон в это время выбежал на широкую, ярко освещенную лунным светом долину. Впереди под деревьями носились серо-голубые полосы тумана. Очевидно, где-то там, в лесу, была вода. Рваные Уши стал слегка пошатываться, дрожь пробегала по его спине, и Дик знал, что, кроме пули Дженнисона, яд укусившей слона кобры работал теперь в огромном теле животного.
Несколько минут отдыхал слон на вершине холма, издавая жалобные стоны, но потом опять помчался дальше, вниз по долине, к лесу и воде. Он бежал так, как будто за ним гнались заклятые враги. Земля дрожала под его тяжелыми шагами. В зарослях травы приютился тигр, выслеживавший стадо антилоп. С глухим рычанием отпрянул он в сторону перед огромной махиной, мчавшейся прямо на него. Злыми зелеными огоньками блеснули его глаза в окружающей темноте. А Дик, обессилевший, как во сне, цеплялся за каждую складку шеи слона и покачивался, как в лодке в бурную погоду на море.
У Дика болела голова, в ней шумело, и впечатления, сменявшиеся с необычайной быстротой, мгновенно притуплялись и забывались.
Они снова мчались по густому лесу, и снова их хлестали свисающие ветки. В лесу они попали в самую середину стада диких слонов, но даже они с ревом и недовольными трубными звуками расступились и дали дорогу Рваным Ушам. Через пол минуты они уже оставили стадо слонов далеко позади.
Лес тоже был уже за ними, а перед их глазами сверкала серебром широкая, тихая река. С тихим стоном остановился слон у берега, ноги его подкосились, и он мягко опустился на землю. Дику уже показалось, что пришел конец, и он был готов спрыгнуть на песок, как вдруг, с новым притоком сил, умирающее животное поднялось, секунду постояло, пошатываясь, хрипя, и, шагнув, оказалось в воде. Волны и пена чуть не смыли Дика с его спины. Два раза посреди реки силы, казалось, были готовы покинуть Рваные Уши. Дик слышал, как громко и с перебоями бьется сердце огромного животного. Пленка покрыла маленький красный глазок. Взбираясь на низкий противоположный берег, слон стонал и задыхался, словно в агонии. Немного отдышавшись на берегу, весь мокрый, шатаясь и спотыкаясь, со слабеющим ревом слон зашагал дальше, к лесу.
