— Вы слышите? Слышите крики моей дочери? — гневно проговорил отец. — Она кричит, потому что смертельно боится. Что вы делаете с моей семьей?
Оба вождя не проронили ни слова.
Папа продолжал:
— Я не могу больше так поступать со своей семьей. — Он повернулся к вождям и заявил: — У вас есть две возможности: либо вы прекратите воевать возле моего дома и уйдете отсюда, либо мы с семьей уедем от вас. Решайте.
Он ушел в дом, захлопнул дверь и сел на скамейку, дрожа всем телом. Мы замерли. Воины фаю совещались.
Юдит все еще не могла успокоиться. Она просила увезти ее подальше от этих мест. Папа спросил, вызывать ли вертолет, чтобы отправить ее в Данау Бира. Она закивала в ответ. С тяжелым сердцем он сказал, что отвезет ее на следующий день.
Через какое-то время мы услышали тихий стук в дверь. Вождь Баоу попросил отца выйти на улицу. Папа подошел к собравшимся воинам.
Вождь Баоу стал говорить за всех: никто не хочет, чтобы наша семья покидала Фоиду. Отец принес фаю надежду, они любили его и всех нас, и им жаль, что они так напугали его дочь.
— Пожалуйста, Клаусу, останьтесь с нами, мы больше не будем воевать перед вашим домом. Мы хотим, чтобы наши сердца стали добрее. Пожалуйста, останься с семьей здесь. Мы защитим вас ценой нашей жизни. С вами никогда ничего не случится. Мы обещаем. Пожалуйста, Клаусу!
Отец потерял дар речи — он был растроган и удивлен. Только что эти дикие туземцы готовы были переубивать друг друга, теперь же они вместе просили его остаться.
Мы остались. На следующий день вертолет отвез Юдит в Данау Бира, чтобы она пожила в семье пилота. Фаю пели песни печали, когда вертолет поднимался в воздух. Они, похоже, впервые осознали последствия своего поведения.
В тот же вечер вождь Кологвои взял кусок сырого мяса и приказал воинам встать в ряд. Первый в ряду натянул тетиву как можно сильнее. И все воины иярике прошли сквозь этот натянутый лук. Последним был вождь Кологвои. Он остановился перед вождем Баоу и протянул ему кусок мяса.
Я видела, как заблестели папины глаза. Он позвал Накире и спросил, что это значит.
Накире пояснил. Иярике, воины племени вождя Кологвои, убили воина из племени вождя Баоу. У тигре появилось право отомстить. Это и стало основой конфликта. Но теперь вожди решили иначе. Церемония прохождения сквозь лук и дарение мяса — это примирение. Сейчас вожди пожарят мясо и вместе съедят его. Накире сказал: «После того как потухла жажда мести, открылась дверь прощению».
В тот день первые племена, иярике и тигре, заключили перемирие, которое длится и по сей день. А когда Юдит вернулась к нам, фаю устроили грандиозный праздник — праздник мира и радости.
С того дня около нашего дома не происходило никаких эксцессов. Вождь Баоу установил правило: каждый, кто приходит к нашему дому, должен оставить в хижине или в лодке лук со стрелами. Так территория вокруг нашего дома стада зоной мира, местом, где воины всех племен могли собраться, не боясь быть убитыми. Здесь они чувствовали себя в безопасности.
Постепенно настроения, царившие в джунглях, менялись. Приходил покой, который чувствовала даже я. Для этого народа, отрезанного от мира, начинался новый этап: впервые за времена их существования они могли жить без страха. Племена потихонечку начинали общаться, женщины вместе ходили за саго. Постоянный страх исчез из глаз Туаре; иногда мы играли дни напролет, и он перестал внезапно исчезать в джунглях.
Столкновения, конечно, еще случались, после них пострадавшие приходили к нам, и мы лечили их раны. Но со временем их становилось все меньше. Когда мы жили у себя в доме, фаю поселялись рядом, в деревне. А когда наша семья ненадолго уезжала, они возвращались в джунгли, занимались там охотой и собирательством. Этим они живут и сейчас, истинные дети джунглей. Но теперь они живут в мире.
Однажды Туаре посмотрел на меня внимательно и сказал, что скоро придет время, когда меня украдут. Я с удивлением спросила, почему он так думает.
— Вот, — ответил он, показывая на мою грудь, которая стала видна сквозь рубашку. — Ты становишься женщиной.
Я осмотрела себя: ведь я даже и не осознавала происходивших изменений.
Туаре спросил меня, уеду ли я из джунглей, чтобы найти себе мужа.
— Нет, — успокоила я его, — я замуж не хочу. Может быть, позже. Через много-много лун.
Мне тогда исполнилось двенадцать.
Туаре забеспокоился. Ведь если я буду ждать так долго, то состарюсь, и никто не возьмет меня замуж.
— Не важно, — ответила я. — Тогда я просто не выйду замуж и навсегда останусь здесь.
— Асахего — согласен, — кивнул Туаре. Так мы закрыли эту тему.
Я жила в изолированном мире и не могла представить себе иной жизни. Казалось, что вселенная состоит только из джунглей и племен фаю. Постепенно я до мозга костей прониклась этой жизнью и превратилась в истинное дитя джунглей. Но как бы мне ни хотелось остановить время, оно неслось вперед.
Однажды вечером, в свете керосиновой лампы, изменилась моя жизнь. Папа сказал, что в скором времени мы поедем на родину, в Германию. Я разволновалась, как еще никогда не волновалась. Я даже и не думала, что такое когда-нибудь будет. Я не могла представить тот мир.
Последний взгляд назад...
На следующее утро я поведала новость Туаре. Он не слишком обрадовался. Явно расстроенный, он не переставая спрашивал, когда мы вернемся назад и почему вообще уезжаем. Этого я не знала.
Через пару неделю мы отправились в путь. Все наши вещи были сложены в лодку, мы попрощались с фаю. Туаре подошел ко мне, слезы стояли в его глазах, он казался совершенно убитым горем. Подойдя вплотную, он что-то сунул мне в руку. Это был зуб крокодила.
Культура фаю знает три степени дружбы. Первая — это засыпать вместе, сцепившись указательными пальцами. Вторая — жевать пальцы человека. Чтобы выразить третью, высшую степень дружбы, человеку дарят крокодилий зуб, в него продевают прядь волос и повязывают другу на шею. Этим жестом свою жизнь отдают в распоряжение друга, потому что в культуре фаю волосы человека используют для того, чтобы наслать проклятие. Другими словами: Туаре доверил мне свою жизнь. Мне было ужасно грустно, когда мы плыли вверх по течению, а вдали раздавались прощальные песни фаю.
Через небольшое время мы перебрались из Индонезии на родину моих родителей.
Недавно я звонила сестре. Они с мужем и сыном живут в Америке.
