В 1931 г., после подъема с запада к верховьям ледника Гандо, где отряды альпинистов и топографов экспедиции Академии наук искали замеченную в 1928 г. вершину в 7495 м, они отправились к леднику Гармо. Здесь поднимался снежный гигант, который виден из верховьев реки Гармо. Эту вершину местные жители называли Гармо.
Альпинисты и группа топографов (во главе с И.Г. Дорофеевым) проникли по леднику Гармо к западному склону хребта Академии наук. Здесь ледник разделялся на два рукава: северо-восточный и юго-восточный. Первый из них был назван именем Беляева. Экспедиция прошла тогда весь юго-восточный рукав до конца, причем было установлено, что этот ледник примыкает своим цирком к высокой ледяной стене снежного гиганта. Справа, со склонов хребта Академии наук, спускались и впадали в него шесть боковых ледников. Впоследствии им была присвоена нумерация с 1-го по 6-й, считая с севера. Экспедиция предположила возможность существования над ледником № 5 перевального пункта через хребет Академии наук. Этот перевал соединил бы систему ледника Гармо с системой ледника Федченко. Стена, в которую упирается юго-восточная ветвь (в тексте мы будем ее называть сокращенно ледник Южный) ледника, принадлежала, как это видно было из карт, пику Гармо. Участники экспедиции, сличив результаты съемки с востока с положением западных склонов хребта, предположили, что ледник Бивачный, впадающий в ледник Федченко, своими верховьями подходит вплотную к хребту Академии наук с востока.
Все эти предположения могли быть окончательно подтверждены только после подъема на хребет Академии наук в предполагаемой перевальной точке над ледником № 5. Однако в 1931 г. найти перевал и путь подъема по крутым склонам хребта не удалось.
Таким образом, после 1931 г. «белое пятно» почти исчезло с карты. Подходы к пику Гармо с запада и востока были в основном изучены, оставалось только заполнить немногие пробелы и сомкнуть карту.
Отряды Памирской экспедиции Академии наук 1932 г., одна с востока, другая с запада, предприняли попытку подняться на пик Гармо. Эта попытка привела к окончательной разгадке узла Гармо. Одна из западных групп, состоявшая из альпинистов, поднялась на гребень хребта Академии наук в предполагаемой перевальной точке, вблизи начала северного плеча пика Гармо. Отсюда альпинисты увидели, хотя и трудный, но все же возможный спуск на восток.
С востока к склонам хребта Академии наук отправился географический отряд. Этот отряд произвел детальное обследование восточных склонов хребта вблизи «пика Гармо», за который все еще принимали вершину 7495 м, замеренную в 1928 г. Членам отряда удалось даже, после преодоления ряда трудностей, подняться на восточное ребро вершины 7495 м (они поднялись до высоты 5600 м – на первую ступень ребра).
Сопоставление результатов работы западной и восточной групп показало, что они штурмовали разные вершины. Пик 7495 м находился в хребте Академии наук, примерно в 30 км севернее «настоящего» пика Гармо.
Высочайшая вершина Советского Союза, открытая участниками экспедиции в 1932 г., единодушно была названа именем великого Сталина.
Во время экспедиции 1933 г. было предпринято восхождение на пик Сталина; эта задача была поставлена перед специальным отрядом, состоящим почти целиком из альпинистов. После длительной и очень трудной подготовки пути, участники восхождения доставили на высоту 7000 м и установили там автоматическую метеорадиостанцию. Вскоре вершина 7495 м была побеждена. Вершины пика достиг Евгений Михайлович Абалаков. Таким образом было завершено открытие пика Сталина – высочайшей вершины СССР.
Советскими географами и альпинистами была решена труднейшая задача по расшифровке «белого пятна» в одном из наиболее недоступных высокогорных районов. Но, направив все свои силы на разрешение первостепенных задач, Памирские экспедиции Академии наук не могли также разрешить исследовательские задачи второго порядка. К их числу как раз относилось изучение еще не исследованного до конца района верховьев ледника Бивачного. Он-то и привлек наше внимание.
Западная группа экспедиции 1932 г., поднявшись на хребет Академии наук, определила возможность спуска на восток, однако перевал пройден не был. В том же году по леднику Бивачному другой отряд экспедиции пытался проникнуть в самые его верховья и подняться на предполагаемый перевал с востока, но из-за болезни одного из участников и трудности пути вынужден был отступить. Помимо этого мы знали мнение Е.М. Абалакова – первовосходителя на пик Сталина – о том, что верховья ледника Бивачного почти непроходимы. В самом деле, фотографии, которые нам удалось достать, как будто подтверждали эту точку зрения. Судя по ним, эти места представляют собой сплошное царство ледяного хаоса, пробиться сквозь который весьма затруднительно. Но, тем не менее, наше решение пройти верховья ледника Бивачного еще больше укрепилось.
Итак, нами был намечен окончательный маршрут, который должен был начаться в маленьком кишлаке Алтын-Мазар, расположенном невдалеке от языка ледника Федченко, в долине Мук-су. От Алтын-Мазара до ледника Федченко, а затем по леднику Бивачному мы должны были подойти к верховьям последнего, проникнуть к склонам хребта Академии наук и найти близ северного плеча пика Гармо перевал, на который со стороны ледника Южного 8 лет назад поднялись альпинисты Памирской экспедиции. Преодолев этот перевал, мы рассчитывали спуститься на запад, на ледник Южный, и дальше пройти по пути отряда экспедиции 1932 г., т е. по ледникам Южному, Гармо, Ванч-дара и затем пройти через открытый в 1932 г. перевал Второй Пулковский (через Дарвазский хребет) в долину реки Ванч. Поднимаясь вверх по этой долине, мы должны были выйти на ледник Географического общества и через перевал Кашал-аяк снова попали на ледник Федченко. Здесь мы собирались посетить высокогорную метеорологическую станцию и затем, спускаясь по леднику, завершить свой кольцевой маршрут в Алтын-Мазаре. Этот маршрут, рассчитанный примерно на 20-22 дня, проходящий в основном в зоне скал, вечного снега и льда, на высоте от 4 и почти до 6 тысяч метров над уровнем моря, представлял известную трудность не только для нас, но даже и для высококвалифицированных альпинистов.
Оставался один и очень важный вопрос, – вопрос об участниках экспедиции – альпинистах. К тому времени в Одессе альпинизм уже приобрел некоторую популярность, и городская секция альпинизма располагала немногочисленным инструкторским составом. Из этого маленького, но деятельного коллектива, в котором все отлично знали деловые качества и характер друг друга, и пришлось нам выбирать кандидатов для участия в экспедиции.
