Насколько чужеродной эта тема казалась европейцам до наступления указанного периода, ясно продемонстрировала реакция — или вернее ее отсутствие — на доклад, опубликованный в одном из научных журналов ("Труды Лондонского зоологического общества") в 1915 году, и короткие отклики на этот доклад, появившиеся в то же время. Упомянутый доклад был прочитан на заседании научного общества известным ботаником и естествоиспытателем по имени Генри Д. Элвз и состоял из отрывков письма, полученного упомянутым господином от лесничего Д.P.O. Гента, проживавшего в Дарджелинге. Вот что сообщалось в этом письме:
"Я открыл существование ранее неизвестного животного, но не в состоянии точно идентифицировать его принадлежность к определенному виду — то ли это просто большая обезьяна, то ли человекообразная обезьяна, если они существуют в Индии, Это животное обитало на очень больших высотах и спускалось в Фалут только в холодную погоду. Оно было покрыто довольно длинной шерстью, на лице тоже был волосяной покров. Цвет шерсти был желтовато-коричневым, что характерно для волосяного покрова бенгальских обезьян. Рост его составляет около 4 футов (примерно 120 см), и передвигается это животное преимущественно по земле, хотя, как я полагаю, может и лазить.
Отличительной чертой этого существа является то, что длина его шага составляет около 18 дюймов или 2 футов (около 60 см), а носки стоп направлены в противоположные стороны, что совсем не характерно для манеры ходьбы животных. Ширина шага составляет около 6 дюймов (около 15,2 см). Надо полагать, что при ходьбе оно использует голени, и колени вместо ступней. Это существо в здешних местах называют Джангли Адми или Согпа[3]. Одно из таких существ напугало большую группу рабочих из местных жителей, которые в декабре трудились в лесу близ Фалута. Рабочие были настолько сильно напуганы, что отказывались выходить на работу. Я немедленно отправился в путь к месту инцидента, поскольку рассчитывая захватить это существо, но незадолго до того, как я прибыл на место, лесник воспользовался ружьем, напугал животное, и оно убежало прочь. Поэтому по прибытии я ничего не увидел. Один из жителей Фалута рассказал мне, что в окрестностях часто видел подобных существ на снегу и подтвердил мое описание их следов. Важно отметить тот факт, что практически ни один англичанин никогда не слышал об этих существах, хотя все коренные жители высокогорных селений были хорошо осведомлены о них. Все, что я могу сказать, это что существо не было Непальским лангуром. Я внушил жителям этой местности, что хотел бы получить от них сообщение, если это существо появится там вновь".
Этот доклад, который в наши дни, вероятно, вызвал бы переполох в определенных кругах, хотя по разным и отчасти даже по противоположным причинам, в то время, кажется, едва удостоился коротких комментариев. Вероятнее всего, его вообще бы не заметили — и скорее всего не опубликовали бы в таком журнале, как "Труды Лондонского зоологического общества", — если бы его не прочел такой заметный человек, как Генри Элвз. А что случилось в те годы? Общее впечатление сводилось к тому, что, вероятно, был обнаружен новый вид обезьян, а вся история впоследствии была несколько приукрашена местным фольклором.
Однако совершенно неожиданно Генри Элвз счел нужным усилить эффект, сделав заявление о том, что в 1906 году он сам лично видел похожее существо, но в другой части Гималаев. Вызывает большую досаду то, что либо Элвз больше не привел никаких подробностей по этому происшествию, либо они не были своевременно записаны. После его смерти все бумаги были утеряны, а ни в одной из опубликованных работ Элвза ни малейшего намека на упомянутый инцидент найдено не было. На зоологов, очевидно, большое впечатление произвела репутация Элвза, но обсуждение возникшей проблемы так и не вышло за пределы узкого круга профессиональных зоологов.
Более того, вплоть до 1920 года ситуация была такова, что, за исключением немногочисленной группы писателей, описывающих путешествия на Восток, вся англоговорящая общественность была незнакома с проблемой "снежного человека", и, как это очень часто случается, это объяснялось не злым умыслом, а было следствием случайности. С этого момента наша история становится наиболее интригующей, так как 1920 год является поворотной точкой в западном образе мышления и не только по данной проблеме, но и по многим другим вопросам. Но перед тем, как поведать во всех деталях о той маленькой комедии, мне хотелось бы сделать небольшое отступление, чтобы еще раз указать вам на важность следующего обстоятельства: то, что происходило в описываемое время, имело огромное значение прежде всего для англосаксонского мира. Примерно за десять лет (в 1907 году) до указанной нами критической даты молодой зоолог Владимир Хохлов приступил к расширенным изысканиям в Центральной Евразии в связи с проблемой "снежного человека", после завершения которых прочитал большой доклад на заседании Российской Академии наук. Власти Нидерландов буквально завалены докучными (для государственных чиновников) сообщениями о некоем существе, обнаруженном на острове Суматра. О том же сообщают французским властям из Индокитая. Бразильцы обнаружили его в собственной стране. И даже в Британской Колумбии в суды и органы власти поступают многочисленные заявления от граждан по аналогичным вопросам. Таким образом, если оглянуться назад, можно сказать, что события 1920 года в большой степени теряют свою важность, а может быть и свое влияние на последующую историю.
В 1920 году произошел инцидент, который оставил довольно значительное впечатление, а мог бы полностью или частично остаться незамеченным, если бы не цепь практически ничтожных ошибок. Надо отметить, что в отсутствие упомянутых ошибок почти наверняка проблема "снежного человека" осталась бы мало известной и даже в наши дни была бы представлена в совершенно ином свете или осталась бы чем-то вроде легенды о "морских чудовищах". А началось все с телеграммы, отправленной подполковником (ныне сэром) С.К. Говардом-Бери, который был членом разведывательной экспедиции, отправленной в район горы Эверест.
Экспедиция продвигалась к вершине по северному склону, то есть со стороны Тибета. Когда члены экспедиции достигли высоты 17000 футов (примерно 5200 м) у перевала Лхапка-Ла, в бинокли они увидели нескольких существ, двигавшихся по заснеженному плато высоко над ними. Людям потребовалось определенное время и много усилий, чтобы добраться до того места на плато, где они заметили неизвестных созданий. Но прибыв туда, они нашли только огромные следы, которые подполковник Говард-Бери позднее оценил "как в три раза превосходящие по величине следы среднего человека". И тем не менее он заявил, что следы были оставлены "отбившимся от стаи очень крупным серым волком" (нелогичность этого утверждения мы обсудим позднее, а здесь заметим, что большая группа людей видела несколько движущихся объектов, а не "единственного волка", и потом непонятно, как подполковник умудрился по оставленным следам точно определить масть зверя; далее, волк ни при каких обстоятельствах не мог передвигаться только на двух конечностях; наконец, в том районе волки вообще отсутствуют!). Однако несмотря на это заявление, шерпы-носильщики, входившие в состав экспедиции, решительно не согласились с остальными членами и, в свою очередь, сообщили, что следы были оставлены человекообразным существом, которого они называли Меток-Кангми.
