Благополучие многих морских животных в высоких широтах Арктики связано с полярной треской — сайкой, количество которой в морских водах зависит главным образом от температурных условий в том или ином участке моря. Большие изменения произошли в животном мире Арктики за последние пятьдесят — шестьдесят лет. Причиной этому было общее потепление Арктики, оказавшее в общем благоприятное влияние на ее органический мир. За эти годы продвинулась к северу древесная и кустарниковая растительность (Хотя, по мнению некоторых авторов, лес на север не продвигался). В связи с тем, что лето удлинилось, богаче и пышнее стала растительность, зарастают голые и бесплодные тундровые пятна, увеличилось количество насекомых; все это улучшило питание и условия обитания зверей и птиц в высоких широтах.
В связи с потеплением на Севере появились виды животных, которых здесь прежде не было. Все чаще видят в тундрах лосей. Они не только заходят сюда летом, достигая побережья Ледовитого океана, но и размножаются здесь, а нередко и зимуют среди зарослей тундровых кустарников. Область обитания лисицы за последние тридцать — сорок лет продвинулась к северу более чем на сто километров.
В тундровой зоне и даже на юге зоны арктических пустынь появились и стали размножаться новые виды птиц — переселенцы из лесной зоны. Нередко они начинают гнездиться в необычных для них условиях. Так, например, чечетки, исконные обитатели кустарников, устраивают теперь свои гнезда в открытой тундре — в мотках проволоки у поселков, очевидно, принимая их за своеобразные «кусты», и даже в различных постройках человека.
Всего за последние пять-шесть десятилетий в тундрах и арктических пустынях Советского Союза расселилось не менее тридцати новых для этих мест видов птиц, более южных по своему происхождению. Чаще всего они проникали в тундру по речным долинам, где более благоприятны климатические условия и где больше кормов. Лишь окончательно закрепившись в речных долинах, новоселы распространялись и на водоразделы.
Однако «южане» при своем расселении нередко теснят и вынуждают отступать к северу местные виды животных. Например, там, где появляются лисы, исчезают песцы: лисица, как более крупный и сильный зверь, становится серьезным конкурентом песца, и не только как потребитель тех же кормов: она занимает его норы, которых в тундрах не так уж много, а при случае просто загрызает своего арктического родственника.
Отступление «северян» и сокращение их численности иногда были и прямо связаны с климатическими изменениями. Особенно они сказывались на видах, проводящих в высоких широтах зиму. Повышение температуры воздуха в зимние месяцы сопровождается гололедицами, а это затрудняет добывание корма овцебыкам, северным оленям, куропаткам и нередко ведет к их массовой гибели. В результате своего рода «цепной реакции», связанной с отступлением к северу холодолюбивой сайки, исчез в некоторых южных районах Арктики белый медведь.
Потепление Арктики вызвало заметные сдвиги в сроках прилета и отлета птиц, изменило районы зимовок многих видов. Климатические изменения происходят на земном шаре постоянно, но в полярных областях они проявляются особенно резко, сопровождаясь коренной перестройкой органического мира. В самые последние годы процесс потепления Арктики, очевидно, приостановился, однако последствия его все еще сказываются.
* * *
Хотя усиленное использование природных ресурсов Арктики началось недавно, промысел некоторых животных имеет здесь солидную историю. Уже в XVII–XVIII вв. северные районы Баренцева моря называли «жиротопнями Европы». Отсюда шли во многие европейские государства жир, китовый «ус» и другие продукты, полученные при добыче гренландских китов.
Эти громадные животные (длина их может достигать почти двадцати метров, а вес — ста тонн) — единственный вид усатых китов, сумевший приспособиться к жизни в арктических морях. От холода их защищает мощный слой подкожного жира; даже новорожденный китенок необычайно упитан. Они прекрасно ориентируются среди ледяных полей и в полыньях и могут пробивать продухи собственной спиной, если толщина льда не превышает известного предела.
Существовало несколько обособленных стад гренландских китов, хотя нередко они перемещались из западной, приатлантической, части Арктики в восточную и наоборот. Ценность китов как промысловых животных чрезвычайно высока. Каждый кит давал до тридцати тонн жира, который использовался как сырье для изготовления мыла, в кожевенном производстве, а до появления керосина — для освещения улиц и жилищ. Употреблялся он и в пищу. От одной китовой туши можно было получить до полутора тонн роговых пластин — эластичного и упругого китового «уса». До изобретения пластмасс и развития металлургии этот материал имел универсальное применение. Из него делались пружины для экипажей, матрацев и даже часов, кости для корсетов и вееров, спицы для зонтов и рыболовные удилища, парики и подушки для мягкой мебели. Вполне съедобно мясо гренландского кита.
Промысел китов по тем временам был грандиозен. Лишь в водах Шпицбергена в 1620–1635 гг. промышляло более трехсот китобойных судов, а в начале XVIII в. их число достигало уже шестисот в год. В течение XIX в. в шпицбергенских водах только американские компании добыли китов на сумму свыше миллиарда долларов. Еще в 1905 г. здесь было добыто шестьсот китов, но уже в 1912 г. — лишь пятьдесят пять китов… В 1920–1930 гг. киты в Баренцевом море считались уже полностью истребленными. К счастью, это мнение не подтвердилось. Фонтаны гренландских китов еще виднеются на горизонте в Беринговом, Чукотском и даже Баренцевом морях. Киты возобновляют свои миграции, «вспоминая» пути предков. Конечно, чрезвычайно важно сохранить их, дать им возможность размножиться. Ведь киты потребляют подчас никем больше не используемые громадные запасы морских планктонных беспозвоночных и являются «живыми фабриками» мяса и жира.
В большинстве районов Арктики резко сократились запасы диких северных оленей. Количество этих животных на севере Европы, Азии и Северной Америки еще в начале нынешнего столетия не поддавалось исчислению. Достаточно сказать, что, например, на Аляске стада оленей, переправлявшиеся осенью через реки, нередко были серьезной помехой для движения пароходов. На Юконе по этой причине пароходы бывали вынуждены простаивать по нескольку суток. В Канаде, по мнению известного зоолога Э. Сетона, в 1907 г. насчитывалось не менее тридцати миллионов северных оленей (Возможно, что эти цифры преувеличены). К 1947 г. их запасы сократились до шестисот тысяч и к 1955 г. — до двухсот семидесяти тысяч голов. Таким образом, за последние пятьдесят лет поголовье оленей здесь резко уменьшилось. Очевидно, не меньший урон понесли северные олени и в евразийских тундрах.
