Печальна и поучительна судьба стеллеровой морской коровы и очкового баклана. Они были открыты в 1741 г. на ранее необитаемом острове Беринга (Командорские острова) участниками русской Великой Северной экспедиции. Особенно замечательными животными были морские коровы. Судя по сохранившимся описаниям и рисункам, а также по скелетам, длина их тела достигала девяти-десяти метров, окружность тела — пяти метров, а вес — четырех тонн. Передние конечности коров были коротки и напоминали недоразвитые ножки, задние конечности отсутствовали; туловище, как у китов, заканчивалось плоским, расположенным в горизонтальной плоскости хвостом. Во рту помещались роговые пластины, выполнявшие роль терок.
Морские коровы держались стадами, оседло, по тихим морским заливам, особенно часто у устьев рек, причем в середине стада помещались детеныши. Корм их составляли бурые водоросли («морская капуста»), густые заросли которых и теперь окружают Командорские острова. Животные были малоподвижны, очень доверчивы и вовсе не обращали внимания на людей. Мясо коров, видимо, мало отличалось от говяжьего и было прекрасно на вкус. Вскоре острова стали посещаться промышленниками, и уже к 1768 г. (всего лишь за двадцать семь лет!) стеллеровы морские коровы были полностью истреблены.
Очковые бакланы селились только на скалах острова Беринга. Они достигали большой величины (вес их превышал пять килограммов), плохо летали, а мясо их было вполне съедобно. Они лишь ненамного пережили морских коров и исчезли в середине прошлого столетия. Не исключено, что, кроме человека, в этом было повинно и какое-то массовое заболевание птиц. Памятью о них служат теперь шесть экземпляров чучел, два из которых хранятся в музеях СССР.
Печальная судьба постигла и обитавших на небольших участках Арктики и также истребленных человеком бескрылую гагарку и лабрадорскую гагу.
Первая из этих птиц когда-то гнездилась большими колониями на Фарерских островах, в Исландии, Гренландии и на побережье Лабрадора. Охота на этих крупных, нелетающих птиц была всегда добычлива, и они в большом количестве добывались как местным населением, так и моряками с проходящих судов. Последним прибежищем гагарок была Исландия, но случившееся здесь в 1830 г. вулканическое извержение приблизило их гибель. В 1844 г. на острове Эльдей, у исландского побережья, была убита последняя пара бескрылых гагарок. Теперь сохранилось около семидесяти чучел этих птиц, два из которых хранятся в коллекциях зоологических музеев СССР.
Лабрадорская гага еще в 1842 г. не была редкостью на побережьях Лабрадора и залива Святого Лаврентия. Но уже в 1852 г. в Канаде, в бухте Галифакс, была убита последняя из этих птиц. В музеях мира теперь сохраняется сорок восемь чучел лабрадорских гаг.
Некоторые виды животных, обитающие только в советской Арктике, распространены на очень малых территориях или представлены небольшим количеством особей. Это в первую очередь краснозобая казарка, розовая чайка и белый журавль-стерх.
Краснозобая казарка — самый мелкий на земном шаре вид гусей; размером она не превышает кряковой утки, а вес ее всего лишь около килограмма. В оперении казарки красиво сочетаются рыжий, черный и белый цвета, резко отграниченные один от другого. И летом и зимой краснозобые казарки встречаются в нескольких небольших районах. Размножаются они только в тундрах Средней Сибири, от восточной части Ямала до восточных частей Таймырского полуострова. Наиболее обычны они на западе Таймыра. Зимуют казарки главным образом в советском Азербайджане, преимущественно в южной и юго-восточной части республики.
На своей родине краснозобые казарки появляются позже всех других видов гусей, в середине июня. В тундрах в это время уже сходит снег, оттаивает поверхность почвы, трогаются в рост злаки и пушица — основной летний корм гусей.
Для гнездования казарки занимают обрывистые берега рек, поросшие травами и кустарниками, высокие островки на реках или озерах. Гнездятся птицы, как правило, небольшими колониями, вблизи гнезд хищных птиц — соколов, мохноногих канюков. Самки обильно выстилают гнезда светло-серым пухом, а кладка состоит из трех — шести, а иногда даже из девяти зеленоватых яиц. По окончании насиживания семьи собираются в стаи и держатся только на воде или вблизи воды, причем при опасности как птенцы, так и взрослые птицы хорошо ныряют. Характерно, что и в послегнездовое время казарки продолжают держаться невдалеке от гнезд пернатых хищников. Закончив линьку, в первых числах или в середине сентября эти гуси покидают гнездовую область.
На зимовках краснозобые казарки выбирают такие участки, где есть пастбища, пресная вода и безопасные места ночевок. Обычно это полупустынные земли, граничащие с морским мелководьем или озерами. Самые большие зимние скопления казарки образуют в Кызыл-Агачском государственном заповеднике (расположенном на одноименном заливе западного побережья Каспийского моря). Птицы держатся здесь с конца октября до конца марта. Больше всего их скапливается тут в холодную и снежную погоду: в заповеднике всегда теплее, чем в других частях республики. Суровой зимой 1956/57 г. сотрудники заповедника насчитали «рекордное» за последнее время количество птиц — сорок тысяч. Вероятно, именно столько или немного больше (часть птиц зимует вне пределов СССР, в Иране и Ираке) краснозобых казарок было в то время на всем земном шаре. В последующие годы численность птиц резко сократилась, и сейчас они относятся к самым малочисленным видам гусей Евразии.
Розовая чайка, пожалуй, лучшее украшение Арктики, прекрасный символ ее суровой природы. Она изящно сложена, невелика (длина ее тела тридцать-тридцать пять сантиметров). В оперении ее сочетаются главным образом жемчужно-серый и нежно-розовый цвета: спина и крылья у нее светло-серые, голова и шея белые с розовым оттенком, грудь и живот ярко-розовые. Шею опоясывает, словно ожерелье, узкая черная полоса. Клюв и ноги у чаек ярко-красные.
Впервые эту птицу обнаружили в 1823 г. в арктической Америке. Затем в течение почти восьмидесяти лет розовые чайки представляли для натуралистов неразрешимую загадку. Изредка их встречали в разных частях Арктики и еще реже в более южных широтах — на Камчатке, в Охотском море, у берегов Норвегии, Англии, Франции и даже в Средиземном море.
Заветной мечтой великого исследователя Арктики Фритьофа Нансена было хоть раз в жизни увидеть розовую чайку. Мечта его осуществилась. Во время чрезвычайно тяжелого пути по дрейфующим льдам ему удалось не только увидеть, но и подстрелить птицу. Радость его не знала границ. Ученый, забыв об усталости, пустился в такой лихой пляс, что не на шутку перепугал своего товарища, решившего, что Нансен сошел с ума. Лишь в 1905 г. русскому зоологу и исследователю Севера С. А. Бутурлину посчастливилось наконец открыть родину розовых чаек, увидеть их гнезда, описать особенности жизни птиц. Гнездовья розовых чаек встретились Бутурлину в низовьях Колымы, среди изобилующей озерами равнинной тундры и лесотундры. Позднейшие исследования добавили к этому открытию немного.
