Порой я задумывался о том, откуда у моих псин такое необыкновенное миролюбие. Что это — мудрость или туповатость? Как бы там ни было, ни разу за всю свою жизнь ни единому живому существу они не причинили — и даже не попытались причинить — ни малейшего вреда.
Зачем же разбивать эту чудесную пару, вводя в нее овчара-невротика с переизбытком энергии и заниженной самооценкой? Зачем этот странный пес летел ко мне из Техаса, когда у меня уже есть две чудесные псины, которых я люблю всей душой и с которыми отлично уживаюсь? Зачем нам «приемыш» — трудный, порывистый, непостоянный? Все было так хорошо, зачем же все портить?
Мне частенько случалось действовать, не подумав. Так я не раз менял работу, так купил хижину-развалюху в глуши на севере штата. «Порывистый и непостоянный» — это ведь не столько про Девона, сколько про меня.
Может быть, дело в том, что я страшусь застоя — состояния, когда тело еще живет, а ум застыл в неподвижности. Когда я слышу, как люди жалуются на упадок цивилизации, на то, что за молодежь нынче пошла, какую ужасную и вульгарную музыку она слушает, как смущает и пугает их Интернет, и так далее, и тому подобное, я понимаю: передо мной человек, мозги которого покрылись ржавчиной. Смерть страшна, но гораздо страшнее остановка в развитии — смерть духа. Думаю, этот страх толкает меня навстречу все новым и новым приключениям.
Взять хотя бы рождение и воспитание ребенка. Это событие преобразило всю мою жизнь. Мне нравилось быть отцом, я гордился своими отцовскими достижениями и прежде всего, конечно, своей замечательной дочуркой. Но дочка выросла и уехала в колледж, а я вдруг ощутил, что мне чего-то недостает. Может быть, новых детей?
Джулиус и Стенли научили меня любить и понимать собак. Животные, конечно, не дети, однако им тоже нужны любовь, забота, разумное и умелое воспитание. Они полностью зависят от меня, и я отвечаю за их благополучие. Однако эти отношения двусторонни: у них тоже есть обязанности, и моя задача — объяснить им, что и как они должны делать, и научить мне повиноваться.
Я всегда полагал, что свои способности и таланты нужно развивать, даже если они проявились ближе к концу жизни. Я умею обращаться с собаками — так почему бы не подарить несчастному, одинокому псу покой и любовь, которых заслуживают все живые создания?
Рядом с собаками я счастлив. Порой мне бывает трудно довериться человеку, в то время как собакам я доверяю безоговорочно. Они на все готовы ради меня, а я — ради них. Вот что главное. А то, что мы относимся к разным биологическим видам, не имеет значения.
Лишь через год после безвременной кончины золотистого ретривера Кларенса я решился снова завести собаку. К тому времени я отказался от журналистской карьеры и начал писать дома. В моем подвальном кабинете мне порой бывало одиноко, и, желая обдумать следующую главу или поразмыслить над какой-нибудь новой идеей, я обыкновенно выходил прогуляться по окрестностям. Не раз мне случалось выходить на прогулки по три-четыре раза в день. Чем не идеальные условия для собаки?
История Кларенса весьма поучительна. Я решил подарить маленькой дочке щенка и заехал по дороге домой в пригородный зоомагазин, соблазнившись гордым (хоть и не имеющим ничего общего с действительностью) указанием на «Американский кинологический клуб» в его названии.
Это был рискованный и достаточно безответственный шаг. Собака входит в семью на долгие годы: ей предстоит общаться не только с вами, но и с вашей женой, детьми и соседями. Она будет жить в вашем доме, постоянно находиться у вас на глазах. Но лишь очень немногие люди (я сам научился этому далеко не сразу) подходят к покупке собаки ответственно. Щенки, купленные в зоомагазине, часто являются плодами близкородственного скрещивания; их здоровье, наклонности и темперамент предугадать невозможно.
Кларенс во многом был отличным псом, но, к сожалению, у него были большие проблемы со здоровьем и темпераментом. Он боялся детей и незнакомцев, страдал аллергией буквально на все и в конце концов умер молодым.
В следующий раз я решил принять решение более ответственно: прежде чем приобрести собаку, прочитал немало книг, побеседовал со специалистами, просмотрел соответствующие сайты в Интернете.
Мне хотелось найти пса, подходящего мне по темпераменту и инстинктам, пса, с которым я смогу сойтись, с которым у нас установятся дружеские и уважительные отношения. Свою часть задачи я выполню, однако я хотел быть уверенным, что и пес выполнит свою часть сделки. А значит, мне нужен был заводчик, знающий меня, знающий своих собак, способный подобрать мне такого щенка, который подходит мне, и, если что-то пойдет не так, готовый быть рядом и помочь. И я начал поиски.
«Своих» заводчиков я нашел в получасе езды на север от Нью-Джерси. Договорился о встрече. Прежде чем показать мне собак, заводчики — ветеринар и его жена — усадили меня в гостиной и буквально забросали вопросами. Я привез с собой дочь Эмму. Пола не поехала — у нее были другие дела.
Где ваша жена? — спрашивали они. (Работает.) А она хочет собаку? (Да, но мы договорились, что кормлением, прогулками и воспитанием пса буду заниматься в основном я.) Сколько у нас детей? Были ли у меня раньше собаки; если были — с какими проблемами я сталкивался? Как устроен мой ежедневный распорядок? Считаю ли я нужным дрессировать пса? Как отношусь к кастрации?
Супружеская пара с удовлетворением услышала, что работаю я дома, люблю гулять и что у нас есть задний двор, огороженный высоким прочным забором. Еще больше понравилась им моя готовность уделять много времени и внимания дрессировке пса. Так мне вручили четырехмесячного Джулиуса. Щенку мы сразу понравились: он облизал меня и Эмму, а затем, оказавшись у меня на руках, свернулся калачиком и уснул. Домой мы приехали втроем.
Когда Джулиус прижился в доме, усвоил наши правила и повзрослел настолько, чтобы стать для нового щенка хорошим старшим товарищем, я купил второго лабрадора. Так у нас появился Стенли. Ни с тем, ни с другим не было никаких проблем — разве что Стенли однажды, еще в детстве, сжевал угол ковра в прихожей.
Я много часов посвятил дрессировке — учил Джулиуса и Стенли не выбегать на дорогу, по команде вставать, садиться, идти рядом, слушаться команды: «Брось!» (последнее особенно важно для охотничьих собак, обожающих хватать любые движущиеся предметы). Все команды они выполняли быстро и без возражений — и при этом никогда не забывали вилять хвостом!
И сейчас, когда мы с Девоном вошли во двор, они завиляли хвостами, приветствуя хозяина. Драматическая сцена в аэропорту и прыжок на крышу фургона были еще свежи в моей памяти; но Девон, казалось, успокоился, любопытство взяло в нем верх над страхом. Я спустил его с поводка.
