Этот рисунок, насколько известно, к большому сожалению, никогда не был опубликован. В нашем деле он стоил бы гораздо больше длинных разговоров, и по нему можно было бы составить более определенное мнение.
Ф. Госс справедливо написал по поводу этих двух свидетельств:
"Эти описания сильно отличаются от описания чудовища, виденного с «Дедала», и не могут служить его подтверждением, но могут доказывать, что в океане водится немало крупных животных, неизвестных еще науке".
Видный английский натуралист был менее удачлив, однако, в своей попытке идентифицировать животное:
"Если бы не фонтан — который мог быть выдуман одним из наблюдателей или явиться результатом иллюзии, — я склонялся бы к мнению, что речь идет о рыбе-ремень (сельдяном короле), среди некоторых видов которых встречаются в океане огромные экземпляры (в действительности это не совсем точно: самые большие из известных экземпляров этой рыбы не превышают 7-метровой длины). У них на спине высокий зубчатый плавник, и плавают они с головой, поднятой над водой".
Доктор Удеманс также готов присоединиться к этому мнению, но с оговорками, которые совершенно все меняют:
"Вероятно, разъяснения, которые дал г-н Госс, являются самыми правдоподобными, и это рыба-ремень, или рыба-лента. Спинной плавник, который у этого вида рыб начинается прямо на затылке, красного цвета и зубчатый и может создавать впечатление петушиного гребня или гребня в форме пилы. Но сельдяной король — глубоководное существо. И если оно появляется на поверхности, то оно или умирает, или уже мертвое. Никогда они не плавают "с головой, поднятой над водой"! Кроме того, зеленый цвет не согласуется с серебристым цветом этих рыб".
По-видимому, здесь доктор Удеманс совершил психологическую ошибку, считая, что спинной плавник рыбы-ремень мог быть описан подобным образом. Красный цвет слишком бросается в глаза, чтобы его не заметил ни один из свидетелей. Мы еще далее увидим, что существуют и другие описания существ с зубчатыми гребнями, не имеющими никакого сходства с этой рыбой.
Приходится принять, что морской змей «Бархама» не относится ни к классическому типу, ни к рыбам-ремням, а является большой морской змеей, до сих пор никому не встречавшейся.
Объяснение неизвестного через малоизвестное
Когда 26 марта 1849 года странное морское животное, которое "Иллюстрейтед Лондон ньюс", не колеблясь, окрестило "морским змеем", было поймано у побережья графства Нортумберленд, сомнения длились недолго. Скоро животное 3,75 метра длиной осмотрели два натуралиста — Олбани Ханкок и доктор Деннис Амблтон — и заключили, что это новый вид Gymnetrus (одно из имен, которым называют сельдяного короля). Этот случай показывает, что вполне можно принять подобную рыбу-ленту за морского змея.
Только в 1856 году некий господин А. Дж. Мор впервые ясно высказал гипотезу, согласно которой во многих случаях, когда речь шла о морском змее, за него принимали какой-нибудь вид сельдяных королей, животных крайне редких.
Мы знаем также, что эти рыбы часто плавают по поверхности и поэтому постоянно находятся под угрозой быть выброшенными на берег. Так как единственный живой экземпляр, находящийся в "добром здравии", достоверное сообщение о котором у нас имеется, плавал с головой, высунутой из воды, и передвигался, извиваясь всем телом, не могут ли существовать другие виды этой рыбы, еще более огромные, колебания спинных плавников которых можно было бы принять за «гриву» большого морского змея?
Конечно, мистер Мор имеет право предположить, что есть еще неизвестные виды рыбы-ремня. Но трудно представить, как такая глубоководная рыба может нормально плавать с поднятой над водой головой. Какого дьявола она это делает? В действительности, когда такая рыба по каким-то ненормальным причинам поднимается на поверхность, она попадает а слои воды, более теплые и насыщенные кислородом. Она начинает задыхаться. Удушье может ее заставить высунуть голову из воды, чтобы — напрасно — глотнуть воздуха. Вот почему «короля» иногда видели в таком абсурдном положении. Это, естественно, не является для них признаком "доброго здравия"!
С другой стороны, эти рыбы настолько отличаются от других, что каждый раз, когда ее видят на поверхности (конечно же умирающую), когда ее ловят или она выброшена на берег, по этому поводу не возникает никаких сомнений, даже если для большего развлечения толпы ее обзывают "настоящим морским змеем". Частично это демонстрирует рассказ капитана британского военно-морского флота Хаутена, который направил в январе 1860 года письмо в журнал «Зоолог». Оно было опубликовано под заголовком: "Морской змей на Бермудах".
"Имею честь отправить вам настоящий отчет о поимке у этих берегов странного морского монстра, — пишет капитан, — который не иначе как тот самый огромный морской змей, которого видел капитан Мак-Куа с корабля «Дедал» несколько лет назад. Два господина из рода Тримингем прогуливались по берегу острова Гамильтон в воскресенье вечером, примерно в 11 часов, когда их внимание привлек сильный шум падающего в воду предмета. Когда они подошли ближе, то увидели огромное морское чудовище, выброшенное на камни и умирающее в бессильных попытках вернуться в воду. Господа набросились на него с вилами, предназначенными для сбора морских водорослей, которые были в их руках, и — увы! — сильно повредили его, но все же захватили. Рептилия (sic) была длиной 4, 75 метра, и тело ее было вытянуто, как у змеи. Оно было овальной, приплюснутой с боков формы и в самой своей высокой части, примерно во второй трети от головы, достигала 28 сантиметров. Шкура ее была серебристого цвета и блестящей. Она лишена чешуи, но шершавая и бородавчатая. Голова чем-то напоминала голову бульдога, но пасть без зубов. Глаза большие, плоские и сверкающие. У нее были небольшие грудные плавники, крохотные брюшные и огромные жабры. Ряд спинных плавников располагался почти по всей длине тела и состоял из мелких иголок, соединенных тонкими прозрачными перепонками. Существо не имело костей, но был хрящ, который тянулся вдоль всего тела. Вдоль туловища располагались кольца, которые были более гибкими, чем остальные места, и это, вероятно, позволяло змею сворачиваться в спираль. Самой замечательной особенностью создания была серия из восьми тонких ярко-красных иголок, которые торчали на голове и располагались друг от друга на расстоянии дюйма. Самая длинная находилась в середине. Теперь она у полковника Манро, помощника губернатора колонии, и я имел возможность рассмотреть ее вблизи. Она длиной 69 сантиметров и окружностью 1 сантиметр у основания, к вершине она равномерно утоньшается и на конце становится плоской, как лопасть весла".
