поведали обо всем увиденном нашим марокканским друзьям. Те от души расхохотались, кивая головами.
— То, что вы видели, не такое уж редкое здесь явление, — сказал Саид. — Обратили ли вы внимание, как много здесь пухленьких женщин?
Что правда, то правда — аборигенки Дахлы явно не ломали себе голову над проблемой, как избавиться от лишнего веса. Что же касается жриц любви, которые с наступлением темноты выставляли на продажу свой товар прямо у дверей своих хижин, так те вообще были поперек себя толще.
— Мужчины этого уголка Сахары предпочитают женщин в теле, — объяснил Мохаммед. — Они так рассуждают: чем любимой женщины больше, тем она любит горячее. Да и сами женщины убеждены, что набирать вес полезно для здоровья. Вот и едят помногу кускуса. А так как при питании только через рот не поправишься так быстро, как хочется, то они придумали так: заливают себе через задний проход масло, оливковое или арахисовое. Это называется — питаться с двух концов, — заключил Мохаммед.
«Эль-Хамисс» не спешил с возвращением в порт. Медленно догорал еще один день, прошедший в тренировках и чаепитиях. В прохладных сумерках мы с Джоном шагали по закоулкам, где растапливали свои жаровни продавцы кебаба из мяса ягненка и рыбы под острым соусом — главными покупателями здесь были опять-таки вездесущие солдаты — да с крыши невидимой мечети (в Дахле нет приметных куполов и минаретов) призывал правоверных на четвертую молитву муэдзин.
— Мне надо привезти отсюда подарок для X. — Джон назвал одного сотрудника аквапарка, у которого скоро был день рождения. — Отличный парень, но вот в чем беда: как тебе известно, он голубой, но в последний месяц впал в уныние. Никак не может найти красавца бой-френда, который устроил бы его во всем. Такой уж он привереда. А случайные связи на одну ночь его не прельщают. Мы должны найти что-нибудь такое, что подняло бы ему настроение. Но только, — он показал на меня пальцем, — пожалуйста, без глупых шуток типа «привезем ему марокканского матроса»!
Пока Джон вводил меня в суть проблемы, мы завернули за угол и очутились у открытой двери лавки, освещенной внутри анемичным светом единственной электрической лампочки, порядком засиженной мухами. Но и этого скудного освещения было достаточно, чтобы увидеть несметное множество наваленных на прилавке и развешанных по стенам предметов самых диковинных форм, мерцающих в полумраке самыми немыслимыми красками. Удивительная смесь запахов ударила нам в ноздри. Имбирь, сера, верблюжье молоко, перец, сушеная рыба, сосновая смола, к которым примешивалась вонь козла и мочи, — все смешалось, но тем не менее все было различимо. Мы вошли внутрь. Чего здесь только не было! Крокодильи головы, ящики с сушеными специями, кристаллы ярко-синего сульфата меди, морские раковины самых невообразимых форм и размеров. Стены увешаны бесчисленными гирляндами сушеных верблюжьих пенисов. Реторты со зловещей темно-красной жидкостью, чучела летучих мышей, ступки с черным, желтым и зеленым порошками. В полумгле раздалось мягкое покашливание, и из тьмы показался хозяин заведения — бородатый мужчина со смуглой кожей, без усов, в майке «Гарлем Глобтроттерс».
— Месье, чем могу служить?
Не удивительно ли — здесь, в Богом забытом уголке Сахары, сыскалась Лавка Редкостей, которой пещера любой ведьмы в подметки не годится и которая очаровала бы любого средневекового алхимика!
— Вот здесь я и найду подарок для X., — сказал Джон. — Нам нужно приворотное средство! — поведал он хозяину лавки.
— О… Вы хотите, чтобы она возжелала вас, месье? Как ее имя?
Джон повернулся ко мне:
— Как объяснить ему, что приворожить-то нужно парня?
— Очень просто. Скажешь: «Для мисс X.».
— Нам… Мне нужно приворотное средство для мисс X.
— Понимаю. Я могу это сделать. — Лицо алхимика сморщилось, как замша. — Но мне потребуется целый день, чтобы его приготовить. Вы можете зайти завтра?
— Да, конечно. Сколько это будет стоить?
— Тысячу дирхамов [53], месье, для более верных результатов. Она сама бросится вам в ноги.
— Я могу дать только триста.
— Месье, ингредиенты очень редкие и потому дорогие.
— Триста пятьдесят.
— Четыреста дирхамов, месье, и через две недели она будет ваша.
— Идет!
На следующий день мы вернулись в лавку. Приворотное зелье, завернутое в коричневую бумагу, уже дожидалось нас. Джон уплатил 400 дирхамов и спросил, как его использовать.
— Послушайте внимательно, месье, — сказал старец.
В этот момент из тени пыльной бутылки выскочил толстенький серый геккон, прыгнул, и затем уверенно забрался по одежде аптекаря ему на плечо, и оттуда стал взирать на нас.
— Этот любовный порошок будет склонять, настаивать, требовать, чтобы она глядела на вас газельими глазами любви, сладким взглядом гурии…
— Гурии? — спросил Джон. — Это еще кто такая? Шлюха? Совсем не похоже на то, что нам на…
— Да не шлюха это вовсе! — прошептал я на ухо своему приятелю. — Гурии — это очаровательные девушки, которые живут в раю.
— Она будет очарована вами, — продолжал аптекарь, — но использовать его должны будете вы, а не она. Каждой ночью перед отходом ко сну ставьте у своей постели жаровню. Перед тем как сомкнуть глаза, посыпьте горячие угли щепоткой моего порошка, и в течение ночи дым будет окутывать ваше тело. Проделывайте то же самое в течение десяти ночей — а затем, месье, отправляйтесь к своей избраннице. Она тут же падет к вашим ногам.
— Спасибо. Но какие же составляющие этого зелья произведут на него… то есть на меня… столь сильное воздействие?
— Простите, месье, я не могу это разглашать. Столько составляющих, столько работы…
— Понимаю, но какие из них самые главные? Травы или что там?
— Месье, это самая необычная смесь. Но… — он перешел на таинственный шепот, — могу сказать, что в состав входит крайняя плоть кита.
— Совсем как кресла на яхте Онассиса, — сказал я.
Джон с улыбкой посмотрел на меня. Он взял пакет со снадобьем, попрощался с аптекарем, и мы покинули лавку.
— Что ты там говорил про Онассиса? — спросил Джон, когда мы направили свои стопы к ближайшему кафе попить чайку с мятой.
— Ты же помнишь, он мямлил что-то про крайнюю плоть кита? Я только один раз в своей жизни встречал упоминание об этом баснословном явлении. Пару лет назад кто-то писал в журнале «Спектейтор», что кресла на плавучем дворце Онассиса обиты кожей крайней плоти китов. Как мы с тобой прекрасно знаем, у китов такой вещи нет.
Впрочем, эта курьезная история подсказала нам тему для разговора за чашкой мятного чаю: одна из церквей в Италии гордится тем, что у нее в главном алтаре хранится крайняя плоть Господа нашего, предусмотрительно спасенная кем-то из присутствовавших при обрезании. Мы спорили по
