Однако в 1850 году положение Джанга Бахадура было достаточно прочно, чтобы он решился отправиться в путешествие. Назначив себя специальным послом, он посещает Англию. Его приняла королева Виктория, которая вряд ли была в восторге, узнав, что ее гость не делает тайны из нескольких убийств, совершенных им. Но Непал XIX века — это средневековая страна, и к поведению Джанга Бахадура надо подходить с меркой той эпохи. Визит имел огромный успех и несомненно положил начало новым отношениям между двумя странами, благодаря которым впоследствии Непал смог оказать Британии большие услуги. Лоуренс Олифант, который по возвращении Джанга Бахадура из Европы сопровождал его из Коломбо в Катманду, быстро уловил истинную цель этого визита:
«Помимо желания удовлетворить свое любопытство, — отмечает он, — существовала еще одна причина, побудившая Джанга Бахадура предпринять эту поездку: неуверенность в прочности собственной власти в Непале. Она натолкнула его на удачную мысль о визите в Англию. Он чувствовал, что туземный двор станет еще больше уважать человека, которому была оказана честь беседовать с королевой столь могущественной нации и который обеспечил себе поддержку со стороны королевского правительства на случай, если она ему вдруг понадобится».
События показали, что наступил момент, когда Британия (хотя она и считала это целесообразным) больше не смогла поддерживать гибнущий режим Ран. Тем не менее Джанг Бахадур и его преемники всегда сохраняли дружеские отношения с Британией (начиная с индийского восстания 1857 года[14]) и оказывали ей неоценимую помощь людьми и финансами во время двух мировых войн. У меня было много друзей из числа членов семьи Ран. Они относились ко мне с явным доброжелательством, были весьма обаятельны и остроумны, а некоторые отличались высокой образованностью. И тем не менее я считаю невозможным защищать систему, при помощи которой они затягивали петлю на шее Непала.
Укреплению власти Джанга Бахадура и его преемников способствовали браки между многочисленными родственниками правителя и представителями аристократии, включая королевскую семью. Что касается происхождения богатства семьи Ран, то вопрос этот менее ясен. До революции 1951 года весь годовой доход страны находился в распоряжении махараджи. Никаких отчетов не публиковалось, а общественные работы рассматривались как бесплатная услуга, оказываемая правителю. Большая часть национального дохода шла старшим членам семьи Ран и позволяла им жить в роскоши и праздности. Сам махараджа жил во дворце Сингх Дарбар, который считался самой большой частной резиденцией в Азии. Дворец этот насчитывает больше тысячи комнат; сейчас в нем разместилось все правительство Непала. Кроме него в Катманду насчитывается свыше сотни других дворцов, которые отличаются друг от друга размерами — в зависимости от ранга их владельца. Одни из дворцов до сих пор заняты Ранами, которые связали свою судьбу с новым режимом, другие — перешли к иностранным посольствам и миссиям; третьи — давно заброшены: они постепенно разрушаются и превращаются в груды камня.
Однако даже весь национальный годовой доход Непала — страны в общем-то бедной — не мог окупить хвастливую роскошь, в которой жили сотни этих паразитирующих князьков. Есть основания предполагать, что когда основатели современного государства бежали из Раджпутаны в горы Непала, они захватили с собой много сокровищ. Кроме того, как рассказывал мне один высокопоставленный чиновник, с которым я познакомился во время последнего путешествия, Джанг Бахадур, лично командовавший непальской армией, посланной на помощь англичанам для подавления индийского восстания 1857 года, в награду за свои услуги получил разрешение разграбить исключительно богатый квартал проституток в Лакхнау. Никаких доказательств этому не существует. Тем не менее Раны действительно владеют сказочным количеством драгоценностей. В былые годы, когда многие из них занимали высшие военные посты, появляясь на парадах, они надевали головные уборы с плюмажами, усеянными драгоценными камнями. Сейчас только король носит такой головной убор; остальные, видимо, уже давно обратили их в наличность.
Многие задают вопрос, как могло сохраняться подобное положение вещей в стране, в течение долгого времени находившейся в столь близких отношениях с Британией. Махараджа в свое время ясно дал понять англичанам, что в ответ на разрешение гуркхам служить в англо-индийских войсках следует с уважением относиться к изоляции его страны. До 1951 года Непал был «закрытым» государством: ни одному иностранцу не разрешалось путешествовать по его территории, и, хотя некоторые привилегированные лица иногда получали приглашение провести несколько дней в столице или поохотиться в тераях, их передвижение было строго ограничено и они находились под постоянным наблюдением. Официальное объяснение столь строгой политики изоляционизма сводилось к следующему: появление в Непале иностранцев вызовет недовольство всех слоев населения, угрожающее авторитету и даже жизни махараджи. Это совершенно не соответствует истине. Я считаю, что действительной причиной изоляции Непала было стремление его правителей держать внешний мир в неведении относительно истинного положения вещей в стране. Подобная постановка вопроса соответствовала интересам могущественной семьи Ран, которая была исполнена решимости сохранить свою власть как можно дольше. Тот факт, что крестьяне никогда не восставали, объясняется отчасти тем, что тысячи из них находились на регулярной хорошо оплачиваемой службе в англо-индийских войсках. Таким образом, ежегодно около 500000 фунтов попадали в горы в виде личных сбережений солдат и пенсий, минуя государственный контроль.
Ясно, что соглашения между Британией и правящими кругами Непала были основаны на взаимной выгоде. Британии нужно было получить доступ к неисчерпаемому источнику первоклассных рекрутов, а правителей Непала устраивало молчаливое согласие англичан на эксплуатацию страны в их узкокорыстных интересах.
В течение почти двух столетий в Непале искусственно сохранялись социальные и экономические условия средневековья. На развитие Непала в этот период не повлияло даже соседство Индии, находившейся под британским владычеством. После 1951 года, когда режим Ран был ликвидирован, страна оказалась перед лицом внешнего мира, до неузнаваемости изменившегося за годы изоляции Непала. Политическая ситуация в стране и сейчас недостаточно стабильна, чтобы пытаться предсказать, какая государственная структура окажется для него наиболее благоприятной. Ясно одно, Непалу дорого стоила его независимость[15].
