Значит, Лобнор возродился, но надолго ли? Его котловина — это громадная чаша, где бесцельно испаряется огромная масса ценнейшей пресной воды, которая так нужна в оазисах.
Пройдут годы, может быть, десятилетия. Воду из Тарима и Кончедарьи все больше будут отводить на поля. Лобнор лишится питания и исчезнет. Только карты, книги да следы блуждающих рек и озёр в пустыне Лоб расскажут о замечательной истории Лобнора, которая хорошо раскрывает причины блуждания озёр на плоских пустынных равнинах. Такие примеры на земном шаре не часты.
Есть в Центральной Азии и другие блуждающие озера. Таковы гобийские озера в Алашане, питаемые рекой Эдзин-Гол; озера Бон-Цаган и Адагин-Цаган, расположенные также в Гоби, между горами Хангая и Гобийского Алтая. Здесь река Байдарик раздваивается. Теперь она питает большое озеро Бон-Цаган, а Адагин-Цаган, лишившись воды, превратилось в сплошной солончак. О блуждании этих озёр я уже рассказывал.
Озера в пустынях — это расточительство: они поглощают много кубических километров воды и говорят об ограниченных возможностях человеческого общества в борьбе со злыми силами природы. Но в наше время все увеличивающиеся площади орошаемого земледелия и регулирование водного режима приведут к смерти озёр-испарителей.
О Лобноре русские люди узнали очень давно и побывали на нём задолго до Пржевальского. Майор Угримов, посланный в 1732 году к джунгарскому хану, записал: «Лобнор имеет довольно островов, как многие говорят, и на тех островах обитают люди верою махомедоня, почти ни в чьей протекции. Калмыки и китайцы называют их своими, но они на обоих мало посматривают»[96].
П. И. Мельников (Андрей Печерский) в романе «В лесах» приводит рассказ паломника Якима Прохоровича, много бродившего по белу свету:
«Дошли в Сибири до реки Катуни и нашли там христолюбивых странноприимцев, что русских людей за Камень и Китайское царство переводят. Тамо множество пещер тайных, в них странники привитают, а немного подале стоят снеговые горы, вёрст за триста, коли не больше, их видно. Перешли мы те снеговые горы и нашли там келью да часовню, в ней двое старцев пребывало, только не нашего были согласу, священства они не приемлют. Однако ж путь к Беловодью нам указали и проводника по малом времени сыскали… Шли мы через великую степь Китайским государством сорок четыре дня сряду. Чего мы там не натерпелись, каких бед-напастей не испытали; сторона незнакомая, чужая, и совсем как есть пустая — нигде человечья лица не увидишь, одни звери бродят по той пустыне. Двое наших путников теми зверями при нашем виденье заедены были. Воды в той степи мало, иной раз два дня идёшь, хотя бы калужинку какую встретить; а как увидишь издали светлую водицу, бежишь к ней бегом, забывая усталость. Так однажды, увидевши издали речку, побежали мы к ней водицы напиться; бежим, а из камышей как прыгнет на нас зверь дикий, сам полосатый, и ровно кошка, а величиной е медведя: двух странников растерзал воедино мгновение ока… Много было бед, много напастей!… Но дошли-таки мы до Беловодья. Стоит там глубокое озеро, да большое, ровно как море какое, а зовут то озеро Лопонским, и течёт в него от запада река Беловодье. На том озере большие острова есть, и на тех островах живут русские люди старой веры»[97].
Этот рассказ не может не вызвать удивления. Откуда эти точно переданные географические названия озера Лобнор и текущей с запада в него реки Беловодья? Ведь именно так — Белая вода, на тюркских языках Аксу — именуется один из основных истоков Тарима. Андрей Печерский знал
О путешествии алтайских староверов в Западный Китай на озеро Лобнор и дальше, за хребет Алтынтаг, в высокие нагорья Куньлуня, в поисках вольной земли, никем не заселённой и никем не управляемой.
Исследователи Центральной Азии Н. М. Пржевальский, М. В. Певцов и гораздо подробнее Г. Е. Грумм-Гржимайло и П. К. Козлов писали о поразительных странствиях сибиряков. Они уходили в путь несколькими партиями. Первая отправилась в 1840 году, но самая многочисленная группа в 130 человек пришла на Лобнор в 1860 году, где путники обосновались, построили посёлок, начали пахать землю, С местными жителями пришельцы объяснялись при помощи казахского языка, который усвоили ещё на Алтае.
Г. Е. Грумм-Гржимайло беседовал с одним из участников похода староверов в Китай — Ассаном Емельяном Зыряновым. Он был сыном вожака экспедиции, знавшим казахский, монгольский и китайский языки. Шли верхами, но медленно: в караване были женщины и дети. Пересекли Джунгарскую пустыню, перевалили через Тянь-Шань, вышли к озеру Баграшкёль и по Кончедарье спустились в местность Лоб и к озеру Карабуран. Здесь нашли народ, говоривший на одном из тюркских языков и занимавшийся рыболовством и охотой на водоплавающую птицу. Но не ограничились русские странники Лобнором, а ушли ещё дальше на юг, перевалили через Алтынтаг, достигли высоких долин Куньлуня и Северного Тибета. В пути встречались только дикие лошади — куланы. Дороги в Беловодье так и не нашли. Возвратились к Лобнору. Китайские власти, узнав, что пришельцы — русские, попросили их вернуться в Россию[98].
П. К. Козлов в 1889 году виделся на Алтае с 76-летним старовером Е. М. Рахмановым, который тоже ходил на Лобнор в поисках Беловодья, в «тихие места из-за притеснения веры». Рахманов рассказал, что за Алтынтагом, в урочище Гас, русские странники создали поселение. Стали пахать землю, сеяли привезёнными семенами, охотились на диких зверей, очень понравились им куланы, которых они называли польскими конями, связывая определение «польский» со словом «поле», считая их полевыми, свободными, вольными конями. Здесь была полная свобода, кругом ни души, никто не мешал жить, как хотелось, но, соскучившись по родным местам, собрались в обратный путь. Рахманов возвратился без красавицы дочери Пелагеи. Она была похищена и скоро стала любимой женой турфанского бека, которому родила троих детей.
Позже, вплоть до конца прошлого столетия, ещё несколько групп алтайских староверов ходило в пустыни Западного Китая в поисках желанного Беловодья. Где оно? Упорно двигались на юг — за Джунгарию и Тянь-Шань, в пустыню Такла-Макан, к Лобнору. Из Алтая в Тибет путь не короток, не лёгок, не под силу он слабому человеку. Сколько страданий и лишений испытали странники! Иным не удалось возвратиться и вновь увидеть родные места. Какой волшебный край, живший в фантазии народа, искали эти мужественные люди? Искали, но так и не нашли.
Староверы долго не хотели примириться с мыслью о призрачности Беловодья, не оставляли попыток найти его. С детства, узнав со слов дедов о далёкой обетованной стране, лежащей где-то на юге, алтайские мужики верили в её реальность, верили, что настанет день осуществления их прекрасной мечты.
