На следующий день Алан с Джоаной устроили мне экскурсию по окрестностям, а рано утром отвезли на машине прямо к отправлению парома.
Второй раз на Северном острове
Паром пришел в Веллингтон рано утром, и я сразу же поехал на север. Долго стоять на одном месте не приходилось. И эта дорога мне была уже знакома. Что было необычно, так это конкуренция на трассе.
Новая Зеландия общепризнанно считается самой лучшей в мире страной для автостопа. Действительно, подвозят там легко и охотно. Но от этого автостоп не становится занятием совсем уж безопасным. Особенно для девушек-одиночек. За то время, что я прожил в Роксборо, в новостях дважды промелькнули сообщения о погибших автостопщицах. Одну семнадцатилетнюю девушку убил водитель-маори на выезде из Окленда. Вторая пропала еще три года назад, но только что прошел суд над водителем, которого обвиняли в ее убийстве.
И все же автостопщиков в Новой Зеландии я видел больше, чем в любой другой стране, через которые проходил маршрут моего кругосветного путешествия. Вот и в Таупо я встретил коллег. Мы немного пообщались, но разошлись метров на двести, чтобы не мешать друг другу. Чтобы еще больше оторваться от своих конкурентов, я согласился уехать на первой же машине, пусть всего лишь на пару километров.
За шесть месяцев работы в Роксборо я совсем стал деревенским жителем. Когда я попал в самый крупный город Новой Зеландии, меня уже удивляли высотные дома, а толчея на улицах стала раздражать. Именно поэтому в Окленде я задерживаться не стал, через Гамильтон проехал вообще без остановки и к вечеру был уже в Ротороа. Там и переночевал на окраине термальной деревни, в теплом облаке с сильным запахом сероводорода.
Утром любитель раритетной автотехники на коллекционном «Мерседесе» 1956 г. подвез меня до озера Таупо. Оттуда, пересаживаясь с машины на машину, я быстро домчал до Напьера — «яблочной столицы» Северного острова Новой Зеландии. Там, как выяснилось в результате опроса в придорожном баре, уборка урожая уже подходила к концу. Остатки яблок еще собирали, но фермеры могли справляться с этим и сами, рабочие им не требовались.
Вернувшись на трассу, я застопил «Хонду» с пакистанцем. На родине он получил высшее образование, работал офицером на грузовых судах. В Новую Зеландию эмигрировал «по очкам», как нужный стране специалист.
— Здесь моряки оказались не нужны. Вот и занимаюсь, чем придется. Сейчас, например, как раз еду на уборку киви.
В Те Пуке пакистанец высадил меня перед домом, стоявшим на углу шоссе № 2. Никаких табличек на доме не было, но именно там жили рабочие, приехавшие к началу сезона уборки киви. Среди них было несколько индийцев, пакистанцев и бангладешцев.
— Будешь работать с ними в одной бригаде. Начинаем в понедельник с утра, — это пакистанец сообщил мне, как дело давно решенное и не требующее обсуждения.
Мне не очень хотелось работать с индийцами. Но другого варианта никто не предлагал.
В понедельник утром я рано встал, собрался и уже был готов приступить к работе, когда выяснилось, что ее еще нет. И как раз тут появился высокий мужчина в рваном свитере, но с широкой улыбкой.
— Не хочет ли кто поработать один день?
Я сразу же вызвался в добровольцы. Так судьба свела меня с Берри Родериком. И не на один день, а на весь сезон, почти на полтора месяца.
Братья Берри и Керри Родерик являются лидерами местного рынка по выращиванию «органических» киви, без использования удобрений. Эти фрукты стоят дороже, но значительно вкуснее обычных «химических» плодов.
Братья Родерик
Первые плоды киви (тогда их называли китайским крыжовником) появились в Новой Зеландии в 1903 г. Мария Фразер, директор женского колледжа Фангануи, привезла их из поездки к своей сестре в Китай, в христианскую миссию. На следующий год она привезла оттуда и семена, которые дала своему знакомому фермеру и садоводу Томасу Алисону. С его легкой руки они стали распространяться по всему Северному острову.
Климат в Те Пуке оказался идеальным для выращивания киви. Только ветер здесь временами бывает слишком сильным. И от него приходится создавать «живые изгороди», высотой до шести метров. Плоды киви растут на лозе, по внешнему виду напоминающей виноградную. Для удобства работы сборщиков ее привязывают. Если для этого используются плоские решетки на высоте примерно двух метров, то получается сплошная зеленая «крыша». Или же с помощью проволочной конструкции создают длинные зеленые «тоннели». В первом случае во время уборки не нужно ни нагибаться, ни тянуться. Только руки затекают, потому что их приходится постоянно держать над головой.
Киви собирают в такие же сумки, которые используют для сбора других фруктов. Но носить их намного тяжелее. В этом я убедился на собственном опыте. А уж мне-то было с чем сравнивать. Киви как маленькие камни — такие же плотные и устойчивые к ударам. При уборке не нужно обращать внимания ни на цвет, ни на размер — рвешь все подряд и бросаешь в сумку. Она наполняется с огромной быстротой, и ее нужно нести к ящику, высыпать и возвращаться назад. И так каждые пять минут! За день на своих плечах перетаскаешь несколько тонн. Поэтому неудивительно, что постоянной темой для обсуждения между рабочими были методы профилактики и лечения болей спины. Именно для этого два-три раза в неделю с Луи и южноафриканцем Майклом я ездил в открытые горячие ванны в Тауранге. Иногда Берри тоже к нам присоединялся. Однажды мы с ним ездили даже в Ротороа, в знаменитую полинезийскую баню: с бассейнами, заполненными минеральной водой. В каждом из них была разная температура — от двадцати пяти до сорока градусов — и общий прекрасный вид на озеро!
Трудовые будни и редкие праздники
Первые две недели я прожил в рабочем общежитии, а потом переехал к Берри. Во дворе его дома уже стоял караван — домик на колесах. В нем жил один из рабочих — венгр Луи, а вместе со мной образовался целый «восточный блок». Берри не только каждое утро отвозил нас на работу, он и работал наравне со всеми. За караван мы платили по 25 долларов в неделю. Но в нем мы только спали. Каждый день после работы Берри и его жена Линн приглашали нас к себе на ужин (как правило, под бутылку с красным вином). И вообще относились к нам, как к членам большой семьи.
Да и на работе атмосфера была домашняя. Отработав с начала рабочего дня два часа, мы делали перерыв на утренний чай (этот перерыв оплачивался как рабочее время). К чаю обязательно были домашние пирожки, булочки, кексы, бутерброды. Потом мы работали еще два часа до обеденного перерыва. На обед каждый должен был приносить свои бутерброды. Я поначалу так и делал. Но вскоре понял, что это единственное время, когда можно хоть немного отдохнуть от еды. Через два часа будет послеобеденный чай, а еще через два часа, после окончания работы — пиво, естественно, за счет босса. Никто не считал, кто сколько выпьет. Но новозеландцам, даже «на халяву», больше одной-двух баночек пива не нужно. Кроме того, в течение рабочего дня можно есть киви и сколько угодно собирать растущие по соседству авокадо.
