Днем я побывал в посольствах Перу и Чили. Перуанскую визу оформляют за один день и дают сразу на три месяца, причем всего за 15 долларов. А вот чилийскую визу оформить значительно сложнее. Вначале нужно послать в Чили запрос. Это само по себе стоит 25 долларов. Если придет положительный ответ, то за оформление визы придется платить отдельно. Одномесячная чилийская виза для россиян стоит 70 долларов, трехмесячная мультивиза — в три раза дороже.
Самые старые городские районы Веллингтона окружают порт. Названия большинства здешних улиц давались по именам судов, привозивших сюда первых иммигрантов. На вершине горы Виктория есть смотровая площадка. Я добрался до нее по крутой тропинке через парк. И уже там выяснилось, что на самый верх ведет асфальтированная дорога. По ней партиями в экскурсионных автобусах подвозят школьников.
По четвергам музей Те Папа работает до 22.00. В каждый свой приезд я заходил в музей для того, чтобы в камере хранения оставить рюкзак и гулять по городу налегке. Но до осмотра экспозиции обычно «руки не доходили». В этот раз я все же прошел по залам. С удивлением узнал, что всемирно известный физик Резерфорд, оказывается, новозеландец. Но значительно больший интерес привлекла временная выставка, посвященная юбилею Боба Марли. На стенах развешали его фотографии, включили нон-стоп видеоролики и аудиозаписи основоположника стиля регги с Ямайки. Обновили и экспозицию в зале современного искусства. А уж образ коровы, сделанной из консервных банок, вообще, видимо, претендует на символ Новой Зеландии.
От Пиктона до Милтона и обратно
Паром пришел в Пиктон в 4 часа утра. Являться в такую рань к своим знакомым я постеснялся. А зря! Когда я в 7 часов подошел к их двери, на ней висела записка «Валерий, заходи! Дверь открыта», а в комнате горел специально для меня оставленный ночник.
Сразу же после завтрака я, не мешкая, отправился в путь. В прериях Кентербери я немного застрял. Потом доехал до Седдона. Удивительно! Сколько раз проезжал по этой трассе, и все время здесь продают яблоки! И цена, кажется, не меняется — 1 штука стоит 20 центов, а полиэтиленовый пакет, упаковываемый по принципу «сколько влезет», — 5 долларов. И полное самообслуживание — сам упаковываешь, сам платишь, бросая нужную сумму в щель.
И дальше дорога была знакомая — те же города и поселки, реки и горы… Только водители встречались другие, они в автостопе редко повторяются.
Еще две машины, и я в Милтоне. Стив и Кейт Стивенс решили начать новую жизнь. Они продали свою даниденскую квартиру и купили дачу с большим участком. Дом требовал основательного ремонта. Поэтому новоселам было чем заняться. Стив, кроме того, продолжал работать в издательстве. В комнатах шел ремонт, поэтому хозяева попытались поселить меня у кого-нибудь из соседей. Но это не удалось. Только тогда они предложили мне спать на полу в комнате, пока использовавшейся как склад.
Три дня мы с Кейт занимались разбором и анализом моих рассказов. Перевод был выполнен непрофессионально. Но это еще полбеды. Хуже было другое. Мне приходилось подолгу объяснять понятные российским читателям, но туманные для новозеландцев реалии нашей жизни.
До Оамару я ехал с… психиатром.
— Я всегда подвожу автостопщиков. Однажды со мной произошел такой случай. Я подсадил рокера — в черной кожаной куртке и черных очках. Он, как только сел в кабину, таким странным голосом сказал: «Хорошая машина». Я подтвердил. И он продолжил: «Наверное, она дорого стоит», и странно на меня посмотрел. Мне стало не по себе, и я побыстрее постарался переключить разговор на другую тему: «Ты нашел, в каком виде голосовать!» Рокер и сам сомневался, что его кто-нибудь подвезет. Но мотоцикл сломался! И вообще он оказался нормальным парнем.
— Мне по работе приходится общаться с теми, кого в просторечии называют «психами». Среди них разные люди попадаются. Иногда очень интересные. Однажды мне пришлось ехать в Испанию, забирать своего клиента. Это был высокий плотный маори. Он страдал шизофренией, но был совершенно безобиден. Мы должны были вместе лететь на самолете. Едва вошли в салон, как мой подопечный попросился в туалет и… пропал. Я пошел выяснять, куда он мог деться. А он привязался к стюардессам. Они, как только поняли, что я врач, стали требовать разрешения на перевозку психически больного человека. А его у меня не было! Пришлось проявить чудеса дипломатичности, чтобы нас не высадили.
Я рассчитывал, что мне за один день удастся доехать сразу до Пиктона. Но попал в машину, в которой двигатель сильно перегревался, и нам часто приходилось останавливаться, охлаждать радиатор и подливать в него воду. А потом и вода кончилась. Причем, естественно, совсем не вовремя. Пришлось стучаться в первый попавшийся дом. На это уходило так много времени, что, когда мы добрались до Крайстчерча, солнце уже садилось. А водителю во что бы то ни стало нужно было успеть сдать взятый в аренду прицеп.
— Сейчас заедем в город, а потом я вывезу тебя назад на трассу, — предложил он.
— Нет уж. Тогда лучше я поеду к своим друзьям. Что мне делать на выезде из Крайстчерча на ночь глядя?
Так я в очередной раз попал в гости в семью Кругленко. А рано-рано утром Милена Ивановна вывезла меня на трассу.
Когда я стоял на очередной развилке, ко мне присоединился коллега. Студент спешил на паром в Пиктон. Он, на мой взгляд опрометчиво, билет купил заранее. Время текло, а уехать нам никак не удавалось. Казалось, только овцы с соседнего поля смотрели на нас с интересом. Машины же проезжали, даже не притормаживая.
Мы и не претендовали ехать вместе, на одной машине. И все же уехали одновременно — с парочкой пенсионеров на легковушке с караваном. Когда они остановились выпить кофе, предложили нам к ним присоединиться. Я с радостью согласился, а студент взял свой рюкзак и пошел на дорогу, надеясь быстро уехать. Но в результате мы попили кофе с булочками и, выехав на дорогу, опять его подобрали.
Пенсионеры высадили нас в Кайкуре. Я дал возможность студенту уехать первым. Но, когда он застопил микроавтобус, водитель согласился взять сразу двоих. Так мы вместе и приехали в Пиктон.
Русские в Веллингтоне
Вернувшись в Веллингтон, я позвонил старосте русской православной церкви. Его телефон мне дали русские в Данидене. С тех пор я уже несколько раз побывал в Веллингтоне и звонил, но не дозванивался. И в этот раз я прождал семь гудков и собирался уже повесить трубку, как мне ответили:
— Александр Тимофеевич Карусь.
Я, как обычно, вкратце рассказал о себе, о том, что только что прибыл с Южного острова и нахожусь на паромном терминале. Он пообещал приехать за мной минут через сорок.
