Я обошел развалины храма, постоял под великолепной романской аркой западных врат, а затем решил подняться на вершину высокой каменной башни Святого Рула. Эта непривычно узкая башня высотой 108 футов на удивление хорошо сохранилась. В тени ее похоронены совершенно непохожие личности: с одной стороны, Сэмюел Рутерфорд, божество шотландских ковенантеров, а с другой — выдающийся игрок в гольф Том Моррис. Поблизости находится могила человека, перед которым должен склонить голову любой шотландский писатель — я, конечно же, имею в виду Эндрю Лэнга. Для меня всегда оставалось загадкой, как могло случиться, чтобы этот величайший мастер пера не получил должного признания в Шотландии — в стране, которая трепетно, я бы даже сказал, с преувеличенным восхищением относится к своим литературным деятелям. Лэнг был гением в своей области, которую я определил бы как литературное расследование. Практически все его произведения — за исключением, пожалуй, книги, посвященной его любимому Сент-Эндрюсу — построены по одной схеме: они подробно освещают, разъясняют, истолковывают любой вопрос, к которому обратился мощный, пытливый ум этого человека. Лэнга можно с полным основанием назвать журналистом, поэтом, антропологом и историком. Но, наверное, слово «лоялист» является для него самой лучшей характеристикой. Этот человек просто обожал исторические загадки, то, что мы определили бы как безнадежно запутанные дела. Лэнг был беззаветно предан делу якобитов. И хотя мне кажется, что он всегда предпочитал Старшего Претендента его сыну, тем не менее одним из его лучших произведений стала книга «Принц Чарльз Эдуард». Являясь гением литературного детектива, он охотно обращался к информации, добытой другими писателями. Так, самое знаменитое «дело» Лэнга посвящено тайнам якобитского движения. В книге с названием «Шпион Пикл» он — на основании расследования Роберта Луиса Стивенсона — выдвинул обвинения в измене против молодого Гленгарри, Аластера Руада Макдоннелла, чем заслужил стойкую ненависть многих горцев. Было бы чрезвычайно интересно и поучительно ознакомиться с историей жизни самого Эндрю Лэнга, но здесь, боюсь, нас ожидают непреодолимые трудности. Дело в том, что писатель запретил публиковать собственную биографию, равно как и личную переписку.
На вершину башни Святого Рула ведет узкая винтовая лестница, сырая и промозглая. Подъем не из приятных, но его скрашивает неумолчное воркование голубей, которые с давних пор стали постоянными обитателями башни. И какая безусловно роскошная награда вас ждет наверху! На юго-западе простираются два зеленых горных массива, которые хорошо просматриваются в ясную погоду. Один из них — Ломондские холмы Файфа, возвышающиеся возле Лох-Левена; к северу от Данди располагаются Сидлоу-Хиллз. Этот пейзаж, возможно, и не самый величественный в Шотландии, стране, славящейся своими потрясающими панорамами. Однако он демонстрирует нам беспроигрышное сочетание извечных компонентов — моря и суши. А если к этому добавить кафедральное кладбище у вас под ногами, налезающие друг на друга крыши Сент-Эндрюса и великолепный, напоминающий сломанный меч замок на скале, то поверьте: вы не пожалеете о потраченном времени.
Однако должен предупредить: если вы излишне чувствительны к силам гравитации или страдаете боязнью высоты, то здесь, на вершине башни Святого Рула, у вас может случиться приступ головокружения. Лучше спуститесь вниз и остановитесь на минутку перед разрушенным алтарем собора. Это историческое место: именно здесь стоял Роберт Брюс во время церемонии освящения здания. Сама церемония была проведена в память о победе шотландцев при Бэннокберне. А позже, в XVI веке, перед этим же самым алтарем «сочетались браком с великой славой» король Яков V и Мария де Гиз. От этого брака появилась на свет Мария Стюарт, будущая королева Шотландии.
Сент-Эндрюсский замок был выстроен на крутом утесе, нависающем над морем. Сейчас замок лежит в руинах, более или менее сохранились входные ворота, донжон и система подземных ходов, способных порадовать сердце любого мальчугана. Ведь здешние катакомбы, в отличие от прочих подобных мест, открыты для посещений. Вас не только пропустят внутрь, но еще и светильником снабдят, чтобы было удобнее осматривать древние осадные туннели, вырытые укрепившимися в замке протестантами.
Экскурсовод провел меня к «Бутылочной камере» — ужасной подземной темнице, выдолбленной в твердом скальном грунте. Выполнена она действительно в форме бутылки, где узкое горлышко играло роль входа. Эта темница оказала значительное влияние на жизнь города. Собственно, все мрачные события многовековой истории Сент-Эндрюса в воображении его жителей так или иначе увязывались с «Бутылочной камерой». Экскурсовод живописно расписывал страдания несчастных жертв, которых на веревках спускали в темноту мрачнее, чем самая черная ночь.
Затем мы прогулялись к входным воротам замка, и здесь я услышал историю гибели Джорджа Уишарта, великого протестантского реформатора, друга и соратника Джона Нокса. В марте 1545 года его сожгли на лужайке перед замком, а кардинал Битон, по чьему приказу свершилось это злодеяние, наблюдал за казнью, сидя у окна на бархатных подушках. Легенда гласит, что перед самой смертью Джордж Уишарт, уже успевший отпустить грехи палачу, случайно поднял взгляд и в окне башни увидел улыбающееся лицо своего врага. Он предсказал, что кардиналу осталось недолго радоваться, ибо его самого ждет скорая и жестокая кончина.
Далее экскурсовод перешел к истории убийства кардинала Битона, которая совершенно не вязалась ни с мирными окрестностями замка, ни с компанией престарелых англичан в брюках гольф, стоявших поблизости. На лицах у этих джентльменов было написано, что если им и знакома фамилия Битон, то лишь по кулинарным книгам бессмертной миссис Битон, а никакого кардинала они знать не знают.
Убийство, о котором повествовал наш гид, стало, наверное, самым ужасным во всей шотландской истории. Конечно, двадцать один год спустя случилось нашумевшее убийство Риччо, которое также следует отнести в разряд политических акций. Но не будем забывать: Риччо был всего лишь заезжим итальянским менестрелем и по своему социальному статусу никак не мог сравниться с Битоном, официальным представителем папы в Шотландии.
Несмотря на свой сан, кардинал не отличался ни особой святостью, ни аскетизмом. Скорее, он принадлежал к той категории не обремененных строгими принципами жизнелюбов, к коей относились Уолси и Ришелье. Женолюбие Битона вошло в поговорку. Мало того, что он прижил несколько детей с Мэрион Огилви, так еще, если верить политическим оппонентам кардинала, содержал целый гарем любовниц. После смерти Якова V Битон захватил верховную власть в стране, объявив себя регентом при малолетней Марии Стюарт. Ходили упорные слухи, что все это он проделал, подменив завещание короля. Кардинал вел упорную борьбу с протестантизмом в Шотландии и чинил всяческие препятствия Генриху VIII, который планировал устроить династический брак своего сына — юного Эдуарда, принца Уэльского, с Марией Стюарт.
