В то время случилось несколько значительных событий. В конце зимы в Алте была организована первая лавинная школа в Западном полушарии. Как единственный профессионал-лавинщик в США, занятый только этой работой, я подготовил учебный план, учебные пособия и был почти единственным инструктором. Теперь у Лавинной школы Алты международная репутация, в ней много инструкторов, и очень многие желают записаться в нее для прохождения курса. Пока это единственная школа в мире, и ее выпускники охотятся за лавинами повсюду — от Аляски до Чили.
Основным событием в истории этой первой школы был визит Андре Роша из Института лавин, обаятельного человека и талантливого ученого. Именно Рош указал нам на то, что ввиду большой протяженности американских континентов и разнообразия климата одной исследовательской станции в Западном полушарии недостаточно. В более высоких и холодных Скалистых горах, к востоку от хребта Уосатч, и в более низких и теплых береговых хребтах Запада условия образования лавин должны весьма сильно отличаться от условий образования их в Алте. Благодаря Рошу Лесная служба вскоре основала лавинные исследовательские станции на перевалах Стивенс в штате Вашингтон (в память о трагедии в поселке Веллингтон) и Берту в штате Колорадо.
Когда Зима Лавин закончилась, я написал «Исследования лавин в Алте». Эта работа не получила никакой премии, но она была первой попыткой научного анализа лавинообразующих буранов. Одно обстоятельство заслуживает дополнительного упоминания. Я обнаружил, что не существует терминов для описания некоторых методов и характеристик. Я должен был создать технический язык: интенсивность снегопада; интенсивность осадков; лавины прямого и замедленного действия; мягкая снежная доска как фактор, способствующий лавинообразованию; показатель оседания снега; обкатка лыжных трасс.
Еще раньше той же зимой я встретил человека, которому суждено было оказать огромное влияние на развитие лавинных исследований в США. Джон Херберт был убежден, что никто не ездит на горных лыжах быстрее, чем он, и обладал энергией, которой хватило бы на троих. Это был один из двух самых умных людей, каких я только встречал. В течение двадцати лет Джон Херберт боролся за горнолыжный спорт и специалистов-лавинщиков с ничего не желавшей делать постоянной оппозицией в Лесной службе. К счастью для лыжников, в Лесной службе есть и определенная доля прогрессивно мыслящих сотрудников. Однако без Джона Херберта эта книга не была бы написана: не существовало бы программы исследования и охоты за лавинами, и, следовательно, не о чем было бы писать.
Я хорошо помню, как мы встретились. В конторе инспектора мне сказали, что в Алту на несколько дней приезжает важный чиновник Лесной службы с другом. Не смогу ли я устроить их и показать местность?
Мне только и не хватало пары посторонних, загромождающих вещами станцию и отнимающих у меня время! Начинался буран. Вероятно, приехавшие были новичками, которые не могут кататься по свежему снегу. Я решил организовать им небольшие неудобства: я устрою их в гараже — бетонном строении, наполовину вкопанном в склон из-за лавин, изредка проходящих через него. Там не было освещения и отопления, но для настоящих лыжников это достаточно хорошая спальня. Еду они могли готовить в доме.
В назначенное время я встретил Джона на стоянке машин. Если помещение и показалось ему менее шикарным, чем он ожидал, то своих чувств он не выдал. Я слышал, что он был лесным инспектором в Неваде и должен был переехать в вашингтонский центр в качестве помощника начальника, чтобы заниматься главным образом вопросами зимнего отдыха. Оказалось, что он и его товарищ могут кататься по целику. Мы провели вместе всю вторую половину дня. Я показал им все мои секретные трассы для свежевыпавшего снега, включая Игольное Ушко. Ушко начинается со спуска по крутому и узкому гребню, где можно кататься только по глубокому свежему снегу. Трасса доставляет несущегося вниз лыжника в лесную просеку, слишком узкую для того, чтобы можно было остановиться. Просека приводит его к барьеру из кустистых низкорослых сосенок. Но если он сможет сделать резкий поворот вправо и удержаться на ногах, тогда склон снова раскрывается перед ним. Я был на длинных металлических лыжах. Когда мы неслись по просеке, я чувствовал, что Джон сидит у меня на пятках, а его напарник идет чуть-чуть сзади. Я заложил крутой правый поворот, и «металлы» красиво выписали его. Джон улетел в деревья. Его друг попытался свернуть влево и упал с небольшого обрыва. После падения мы стали друзьями.
После обеда на станции я устроил Джону Херберту экскурсию по моим исследовательским устройствам. Он говорил правильные вещи и задавал правильные вопросы. Я представил себе, как он с другом устраиваются в темной беззвучной могиле гаража. Честно говоря, утром я совсем позабыл о них. Ревела пурга. Шоссе было закрыто, и я должен был снова проверить всю лыжную территорию. Лишь после полудня у меня мелькнула мысль: «Ох, а эти двое в гараже!» Я бросился туда. Дверь была до половины завалена снегом. Слегка беспокоясь, я откопал ее. Внутри не было ни света, ни звука, ни признаков жизни. Я зажег керосиновую лампу. Херберт высунул голову из спального мешка и спросил, сколько времени. «Два часа дня», — ответил я. «Два часа! — завопил он. — Ах, ты, так тебя и разэтак! Из-за тебя мы потеряли целый день».
На первой стадии лавинных исследований в Алте я выделил и наблюдал ряд характеристик снегопада, которые назвал факторами, способствующими лавинообразованию:
характер подстилающего слоя — глубина залегания, устойчивость, характер поверхности;
снегопад — количество, тип, плотность, интенсивность;
скорость и направление ветра;
температура;
оседание снега.
Соотношения между этими факторами не просты. Действительно, скоро стало очевидным, что большинство из них включает несколько векторов, причем эти векторы иногда направлены в разные стороны, а иногда нет.
Строго говоря, подстилающий слой не относится к характеристикам снегопада, но он является дополнительным союзником лавин, начинающихся на поверхности, и сам способен оказаться причиной лавины, когда он неустойчив.
Количество снега — фактор, непосредственно способствующий лавинообразованию. Я обнаружил, что 0,3–0,5 м свежего снега достаточно, чтобы вызвать лавину опасных размеров с большого лавиносбора. Будет ли в действительности этот снег соскальзывать, зависит от других факторов.
Тип и плотность вновь выпавшего снега сильно зависят от температуры. Чем выше температура во время бурана, тем плотнее снег, если выражать его через массу воды. Этот более плотный снег добавляет свою массу к подстилающему слою быстрее, чем более легкий, более холодный снег, что является благоприятным фактором для образования лавин. С другой стороны, он быстрее оседает, что способствует возрастанию сцепления, а это уже неблагоприятно для лавин.
