Тип и плотность вновь выпавшего снега сильно зависят от температуры. Чем выше температура во время бурана, тем плотнее снег, если выражать его через массу воды. Этот более плотный снег добавляет свою массу к подстилающему слою быстрее, чем более легкий, более холодный снег, что является благоприятным фактором для образования лавин. С другой стороны, он быстрее оседает, что способствует возрастанию сцепления, а это уже неблагоприятно для лавин.
Форма падающих частиц — кристаллы, зерна, шарики — сильно влияет на связность снега в течение короткого периода перед тем, как начинает действовать метаморфизм. Само собой разумеется, что шестилучевые звездочки отличаются наибольшей связностью вследствие взаимного зацепления лучей. На практике редко бывает снегопад из одного типа снега. Как правило, выпадает смесь из различных типов частиц или же за слоем одного типа следует слой другого. Некоторые из этих смесей оказываются довольно устойчивыми, например кристаллы и зерна. Другие смеси, как, например, зерна и шарики, сразу после выпадения имеют весьма малое сцепление. Но самой худшей комбинацией является чередование слоев снега различных типов.
Бесконечные наблюдения, измерения, взвешивания навели меня наконец на путь истинный. Зернистый снег или смесь зерен, кристаллов и шариков — это наиболее обычный тип снега, выпадающего в Алте. У него большая плотность, несмотря на то что он холодный и сухой. Истинный любитель покататься по свежему снегу весьма привередлив к тому, что он называет «целиком». Целик должен быть холодным, с хорошим скольжением, мягким на ощупь, но и достаточно плотным, таким, чтобы лыжник, увеличивая скорость, парил в нем, совершенно не касаясь старого снега. Ощущение плавного полета на воздушной подушке вниз по крутому склону только под действием силы тяжести — это слава Алты и наивысшее наслаждение горнолыжника.
Я обнаружил, что целик, это чудесное вещество, есть не что иное, как мягкая снежная доска, создаваемая ветром из падающего снега. Было что-то странное в том, что вид снега, наилучший для лыж, одновременно и наиболее опасный. Обычно мягкая снежная доска — очень короткая фаза в жизни снежного слоя: она или сходит в виде лавины, или оседает и тогда уже перестает быть лучшим видом снега. И тут-то у меня возникло желание сделать что-то с мягкой снежной доской, чтобы лыжники могли лучше ее использовать.
Интенсивность снегопада — очевидный показатель лавинной опасности. Чем быстрее накапливается свежий снег, тем более вероятна победа сдвигающих сил над силами устойчивости. Кажется, на это никто не обращал внимания до тех пор, пока я не начал обходить снегомерные рейки через каждый час днем и ночью. Я установил, что снегопад интенсивностью 2,5 см/ч — уже сигнал об опасности, в особенности при сочетании его с ветром.
Ветер всегда считался важным фактором лавинообразования. Скорость ветра — источник движущей силы, посредством которой он переносит снег из одного места в другое, нагромождая его на одних склонах и сдирая с других, да еще изменяя свойства снега в процессе этого переноса. Направление ветра — регулировщик, разгружающий от снега одни склоны и нагружающий другие. Таким образом, в одно и то же время ветер может создавать снежные доски в одном месте и уничтожать их в другом. В качестве практического совета лыжнику, находящемуся в незнакомом лавиноопасном районе, можно сказать, что на наветренных склонах кататься на лыжах хуже, но они безопаснее.
Однажды мне довелось наблюдать образование мягкой снежной доски почти в лабораторных условиях — во время работы роторного снегоочистителя. Входящий в ротор снег был свежевыпавшим, сухим, кристаллическим, поскольку он еще не подвергался влиянию ветра, а выходящий оказывался зернистым, тусклым. Вскоре он превращался в типичную мягкую снежную доску. Ветер, создаваемый работающим снегоочистителем, воздействовал на снег по-разному: он перекидывал его с дороги и вверх на склон, отлагая с большой интенсивностью и превращая из кристаллического в зернистый, Наконец, в этой миниатюрной метели при сверкающих лучах солнца я увидел то, чего не мог видеть при настоящем буране; поток снега был турбулентным, и, следовательно, каждая отдельная частица его вращалась.
Я спросил себя: может быть, турбулентность — важнейший фактор в образовании снежной доски? Доски создаются на подветренных склонах, где снегонесущий ветровой поток как бы переливается через гребень хребта, создавая завихрения. Может быть, каждая вращающаяся частица снега при соприкосновении с уже отложенным снегом внезапно останавливается и при этом торможении выделяется небольшое количество тепла, достаточное для того, чтобы вызвать микроскопическую сварку двух частиц снега? Быть может, это спекание, усиливающееся благодаря оседанию и уплотнению, и является причиной образования снежной доски, напряженной и хрупкой, несмотря на ее бархатистую текстуру? Это был мой аргумент в споре с де Кервеном, когда я утверждал, что мягкая доска — особый вид снега.
Мои наблюдения за температурой подтвердили, что она является наиболее многосторонним фактором, воздействие которого на снег начинается в атмосфере и продолжается до тех пор, пока он снова не превратится в воду. Она может способствовать слеживанию свежевыпавшего снега и в то же время уменьшению его сцепления, а также может создавать устойчивый зернистый снег, или наст, на поверхности снежного слоя и неустойчивую глубинную изморозь в его нижней части. Заставляя снег испытывать внезапные напряжения расширения или сжатия, температура может действовать как спусковой механизм лавины. Из всех факторов лавинообразования температуру измерить легче всего, но оценить ее влияние труднее всего.
Один из температурных эффектов вполне ясен. Я назвал его «перевернутым бураном». Нормальный буран обычно начинается при умеренной температуре, которая постепенно понижается. Если нет усложняющих факторов — таких, как ветер или неустойчивый подстилающий слой, этот тип снегопада приводит к хорошему сцеплению снега, и по возникающей поверхности можно очень хорошо кататься на лыжах. Но перевернутый буран, начинающийся при низкой температуре и заканчивающийся при высокой, приводит к лавиноопасному состоянию свежего снега.
Однажды я имел прекрасную возможность увидеть в лабораторных масштабах, что происходит при перевернутом буране. Для эксперимента, который не имел ничего общего с лавинами, у меня на площадке лежало около 50 см свежевыпавшего снега. Мне нужна была большая масса, и я подкинул лопатой еще снега. Непреднамеренно я создал условия перевернутого бурана. Перекинутый лопатой снег был плотнее, чем естественный, так как его перемещали. Внезапно вся масса осела примерно на 8 см. Это было не просто оседание, это был обвал. Более тяжелый снег наверху уничтожил сцепление более легкого нижележащего снега, и последний полностью разрушился. В этом, подумал я, проявляется пластичность снега.
