– Все сумки!
Я положил сумку на землю и взял еще две.
– А эти?
– И эти тоже.
Офицеры приступили к обыску, просматривая каждую сумку, которую я доставал из машины. Я открывал для них все застежки и угодливо вываливал всю одежду и оборудование на те сумки, в которых они копались. Через несколько минут я их уже запутал. Когда пограничник вытаскивал сумку из одной двери, я исподтишка засовывал ее обратно в другую дверь. Я взял аэрозоль от москитов и настоял на том, чтобы офицеры разрешили мне нанести его им на руки для защиты. Потом я удачно выступил с массажной машинкой – воткнул ее в прикуриватель в машине и пригласил главного пограничника посидеть внутри «Лэндкрузера» и попробовать массаж. Тот сначала отказывался, но после долгих уговоров залез в машину, и я включил аппарат. Через несколько секунд офицер мурлыкал с полузакрытыми глазами, как кот, которому чешут брюшко. Потом и младший офицер захотел попробовать. Потом – сержант. Когда они продолжили проверять сумки, они совершенно не помнили, какие они уже осматривали, а какие – нет. В итоге они проглядели сумку с пистолетом и вернули нам паспорта. Мы облегченно выдохнули и поехали дальше.
Земли к северо-востоку от Калькутты и дальше в Восточном Пакистане – это просторная аллювиальная долина[8], где во время сезона дождей среди затопленных полей растет джут. То тут, то там дерево с раскидистыми корнями или бамбуковые заросли нарушают плоскость земли. Вдоль приподнятых дорог, построенных на насыпях из затвердевшей грязи, медленные телеги, запряженные быками, собирают свежесрезанный бамбук и высохший джут. Деревни выглядят так же, как и в Индии: грязные домики с распаханной землей вокруг, где иссушенные женщины раскладывают ветки и листья под закопченными горшками на печах, чтобы нагреть воду для чая.
Паромы и пароходы – основные виды транспорта в сезон дождей. Чтобы добраться до столицы, Дакки, нам пришлось сменить транспорт четыре раза. В Дакку мы приехали на второй день чуть позже полудня. Дакку нельзя назвать привлекательным или впечатляющим городом, там нечего смотреть и еще меньше делать.
Мы узнали, где находится государственное туристическое бюро, в котором думали получить сопроводительное письмо, упростившее бы нам жизнь и передвижение по стране. Заместитель директора был приветлив и с большим интересом слушал наши рассказы, но, когда мы сообщили, что собираемся доехать до Читтагонга в юго-восточной части страны и потом до Бирмы, он объявил:
– Джентльмены, я сомневаюсь, что вы можете это сделать.
– Мы понимаем, что это сложно, – признал Стив. – Мы знаем, что Бирма была закрыта для иностранцев на протяжении многих лет. Мы хотим, чтобы вы просто дали нам шанс.
Заместитель на секунду замолчал и продолжил:
– Не верю, что вы понимаете. Вы что, не слышали последних новостей? Военные действия в Индии вызвали кризис. Индийцы бомбят Лахор. Никто не знает, что будет дальше. Вам обязательно нужно зарегистрироваться в полиции.
Мы немедленно поехали в полицейский участок. В отделе регистрации иностранцев было человек шесть офицеров, слушавших старое радио. Бурное обсуждение они прервали ровно настолько, чтобы хватило времени записать наши имена в книгу регистраций – и мы были единственными за много дней. Офицер, настраивающий радиосигнал, нервно взглянул на настенные часы. Через пять минут к пакистанцам должен был обратиться их президент. Головы склонились к радио, когда спокойный суровый голос президента сообщил, что Пакистан находится в состоянии войны с подлыми ненавистниками мусульман, индийцами, которых вооружила завистливая Америка.
Мы ушли из участка и увидели, что на улицах собираются толпы людей. Газетчики выкрикивали заголовки: «Лахор бомбят. В стране объявлено экстренное положение». Над головой пролетели пакистанские самолеты. Мы поехали заправить бензином машины и канистры. Перед нами в очереди стояло 50 машин и грузовиков – все боялись, что скоро бензин перестанут продавать свободно. Пока мы ждали в очереди, управляющий заправкой подошел к нам пожаловаться на то, что Америка помогла Индии.
– Мы помогли индийцам вооружиться, чтобы они могли защитить себя от китайцев, – объяснил Стив.
– Индия вас использовала. Мы предупреждали, что это лишь уловка, чтобы использовать оружие против нас.
– Но посмотрите на свою армию, – ответил я. – Все ваши ружья, танки и самолеты – американские, а в Индии есть британские самолеты, немецкое оружие и всего несколько американских орудий. Все ваши пилоты обучались в Америке.
Он не мог нас понять. Мы предали Пакистан – вот что он знал.
К нам кинулся водитель грузовика, маша кулаками и крича:
– Американцы помогают Индии. Вы нам больше не друзья. Хоть у индийцев и есть ваши ружья, мы их все равно победим.
– Но индийцев больше в четыре раза, и они, возможно, уже переходят ваши границы, – сказал я.
– Ну и что, индийцы – трусы. Мы – мусульмане. Мы храбрые, вот в чем суть. Мы победим.
Мы уехали и направились к одному из трех паромов, на которых можно было доехать до Читтагонга, чтобы уйти из зоны военных действий. На пароме в десяти милях к востоку от Дакки мы отдали бумаги охраннику, который, даже на них не взглянув, вернул их нам и потряс головой:
– Нет паромов.
– Но нам нужно!
– Нет паромов, – повторил он. – Правительство использует их в военных действиях. Попробуйте пароход в Нараянган.
Мы рванули в Нараянган и, проехав по узким улочкам к порту, увидели пароход, на который что-то грузили. Человек, которого мы встретили на трапе, сказал, что место можно купить в офисе морских перевозок. Мы записали адрес и через полчаса нашли его.
– Извините, – сказал клерк, – но «Хараппа» не покинет Нараянган.
– Но на нее что-то загружают, мы же видели.
– Может, и так, но мы только что получили указания от командующего портом, что ни один корабль не покинет порта, если на то не будет указаний из Дакки. Вам следует вернуться в Дакку и найти себе отель и ждать. Даже если вы получите разрешение на посадку и даже если нам дадут разрешение на отплытие, вы не уйдете дальше Чандипура. Военные заблокировали путь.
Мы последовали его совету и поехали в американское консульство в Дакке, чтобы зарегистрироваться. Проверив наши паспорта, охранник провел нас к нервному работнику внешнеполитической службы, который говорил по телефону: «Все американцы должны зарегистрироваться в консульстве… Нет, мы попробуем… нет, у нас нет официального заявления… нет, все линии связи обрезаны».
Когда менеджер закончил разговор, мы представились и объяснили, что только что прибыли в страну. Он был шокирован, попросил нас подождать и на секунду ушел, вскоре вернувшись.
